Церковь Александра Невского (Биарриц)

Православный храм
Церковь Покрова Богородицы и святого Александра Невского Église Saint-Alexandre-Nevsky-et-de-la-Protection-de-la-Mère-de-Dieu
Общий вид храма
Страна	Франция
Город	Биарриц, avenue de l'Impératrice, 8
Конфессия	Православие
Епархия	Западноевропейский экзархат русских приходов Константинопольского патриархата
Тип здания	Церковь
Архитектурный стиль	псевдовизантийский
Автор проекта	Н. Н. Никонов
Первое упоминание	1879 год
Строительство	1890—1892 годы
Состояние	действующий храм

Це́рковь Покрова́ Богоро́дицы и свято́го Алекса́ндра Не́вского (фр. Église Saint-Alexandre-Nevsky-et-de-la-Protection-de-la-Mère-de-Dieu) — действующий православный храм Архиепископии русских православных церквей Западной Европы (Русский Экзархат в юрисдикции Константинопольского Патриархата) в Биаррице на проспекте Императрицы.

История

Решение возвести храм в Биаррице на берегу Гасконского залива было принято в 1879 году. До того, церковные службы отправляли в одной из гостиных виллы Евгении, летней резиденции императрицы Евгении в Биаррице.

Вскоре был образован «Комитет по устройству и упрочению существования православной домовой церкви в г. Биаррице», который официально был утверждён в 1899 году. Благодаря деятельности Комитета поток пожертвований на возведение отдельного храма увеличился.

Кроме того, острая необходимость строительства отдельного храма была связана с тем, что новый владелец императорского дворца «Общество Парижского банка», предполагал приспособить здание под гостиницу.

Закладка храма по проекту Н. Н. Никонова состоялась 1 (13) октября 1890 года. Освящение, в присутствии русского посла в Париже А. П. Моренгейма, герцога Георгия Лейхтенбергского и представителей местных властей, — 13 (25) сентября 1892 года.

Богослужения в храме совершались с середины июля до середины ноября причтом русской церкви в По. Несмотря на то, что церковь являлась самостоятельной отдельно стоящей постройкой, за ней сохранилось название «домовой».

После Революции храм подчиняется митрополиту Евлогию (Георгиевскому), возглавившему православные русские приходы в Западной Европе. С 1931 года состоит в Русском экзархате Константинопольского патриархата (Архиепископия Православных Русских Церквей Западной Европы).

Конфликты в 2000-е годы

26 декабря 2004 года отставленный к тому моменту от настоятельства и запрещённый в служении протоиерей Георгий Монжош созвал внеочередное приходское собрание, которое 59-ю голосами при двух воздержавшихся приняло решение о переходе в юрисдикцию Московского Патриархата. Объявление о «воссоединении с Матерью-Церковью» храма Биаррица появилось в тот же день на официальном сайте Московского Патриархата. На следующий день, 27 декабря 2004 года приход был принят в юрисдикцию Московского Патриархата, а 30 декабря 2004 года вошёл в состав Корсунской епархии Московского Патриархата.

Прихожане, оставшиеся верными Архиепископии русских православных церквей в Западной Европе, находящейся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, и руководство Архиепископии отвергли решение приходского собрания, созванного протоиереем Георгием Монжохом. Архиепископ Команский Гавриил (де Вильдер) назначил нового настоятеля — протоиерея Алексия Струве, который 21 января 2005 года обратился в суд с просьбой об отмене решения. Обращение было удовлетворено 12 декабря 2005 года местным судом города Байонна. 12 февраля 2006 года решение местного суда было подтверждено апелляционным судом города По.

7 февраля 2006 года Московский Патриархат исполнил решение гражданского суда о передаче храма в Архиепископию.

8 октября 2009 года Кассационный суд отклонил апелляцию, поданную представителями Московского Патриархата и другими сторонами, окончательно закрепив права собственности над храмом за местной приходской общиной Архиепископии русских православных церквей Западной Европы (Константинопольский Патриархат). Накануне российское агентство Интерфакс-религия со ссылкой на региональную французскую газету «Sud Ouest» опубликовало предположение, что конфликт привлёк внимание агентов французской спецслужбы DST. По утверждению представителей Корсунской епархии, большая часть прихожан осталась в юрисдикции Русской православной церкви.

По сообщениям официального сайта Архиепископии, 6 декабря 2009 года во время сослужения архиепископа Гавриила и игумена Нестора (Сиротенко) (с 2010 — епископ Корсунский), произошло восстановление мира между сформированным в Биаррице приходом Корсунской епархии и приходом храма Александра Невского.

Архитектура, убранство

Храм расположен недалеко от главного Биаррицкого пляжа. Церковь устроена в византийском стиле, двухкупольная.

Иконостас невысокий, с минимальным количеством образов.

В нижних этажах — «бельэтаже» и подвале — находятся помещения, изначально предназначавшиеся для причта и консьержа.

Ссылки

• [www.mospat.ru/archive/26046.htm Новость о переходе храма в Московский Патриархат на Моспат.ру]
• [www.pravoslavie.ru/news/12272.htm Новость о переходе храма в Московский Патриархат на Православие.ру]
• [www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=1588 Статья Елены Малер-Матьязовой на Радонеж.ру]
• [www.mospat.ru/archive/29656.htm Новость о возвращении храма Константинопольскому Патриархату на Моспат.ру]
• [www.mospat.ru/archive/29686.htm Разъяснение ОВЦС по поводу ситуации вокруг православного храма в городе Биарриц]
• [www.exarchat.org/spip.php?article851 Сообщение № 04-08 Епархиального Управления Русского Экзархата]
• [www.exarchat.org/spip.php?article556 Информационная справка Русского Экзархата о приходе в Биаррице]

Отрывок, характеризующий Церковь Александра Невского (Биарриц)

Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.