Церковь Александра Невского (Киев)

Церковь Александра Невского — храм работы Владимира Николаева в Киеве, построенный в 1889-1890 годах и разрушенный большевиками в 1930-х годах. Стоял в Мариинском парке, на месте современных могилы и памятника генералу Николаю Ватутину.

Создание

Престижный район Киева — Липки — долгое время не имел собственной приходской церкви, и службы происходили в многочисленных домовых церквях или в церкви Спаса на Берестове. Именно настоятель этой церкви, вместе с жителями Дворцового района Киева первым в 1881 году затронул вопрос о построении на Липках церкви, на которую, однако, тогда не хватило средств. Лишь в 1887 году по инициативе и при активном участии Фёдора Трепова-старшего был организован меценатский спонсорский коллектив, в который вошли основные киевские богачи — Яков Бернер, Михаил Дегтерёв, Николай Терещенко, Фёдор Терещенко и другие.

16 июля 1888 года, к 900-летию крещения Руси, по проекту Владимира Николаева было заложено, а уже 27 августа 1889 года освящено пышное здание в неовизантийском стиле, рассчитанное на 400 прихожан. 16 окон центрального зала обеспечивало замечательное освещение храма, семь колоколов было привезено из Москвы, а иконостас из тёмного дуба по эскизу Николаева был изготовлен киевскими плотниками (мастерская Даболинга). Иконы на медных досках написал петербургский художник Тронин. Одной из первых служб новой церкви стала панихида по её главному спонсору Трепову, который умер 13 ноября 1889 года и был похоронен в Выдубицком монастыре.

Храм стал парафиальным вместо церкви Спаса на Берестове, из которой в новую церковь перенесли некоторую утварь: крест и ризы Петра Могилы, чашу 1642 года, Евангелие 1631 года. Сам Владимир Николаев исполнял в храме обязанности церковного старосты.

Разрушение

Когда точно снесли церковь Александра Невского — неизвестно. Повод для снесения был, по-видимому, тот же, что и для остальных храмов Киева — «реконструкция города». Возможно, храм снесли из-за намерения построить в этой местности здание НКВД (теперь здание Кабинета Министров Украины) или Всеукраинского Исполнительного Комитета (Верховная Рада), а соседство органов государственной власти с культовым сооружением расценили как «нежелательное».

Литература

• Третяк К.О. Київ: Путівник по зруйнованому місту. - 2-ге вид., перероб. і доп. - К.: Видавничо-поліграфічний центр "Київський університет", 2001. - 200 с.

Ссылки

• [www.oldkyiv.org.ua/data/ol_nevsky_ch.php?lang=ru Описание храма] на сайте «Старый Киев»

Отрывок, характеризующий Церковь Александра Невского (Киев)

– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.