Храм Успения Богородицы Пирогощи

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Церковь Богородицы Пирогощи»)
Перейти к: навигация, поиск
Православный храм
Храм Богородицы Пирогощи

Современный облик
Страна Украина
Город Киев
Конфессия Православие
Епархия УПЦ-КП 
Архитектурный стиль Древнерусский
Основатель Мстислав I Владимирович
Строительство 19971998 годы
Состояние Восстановлен
Сайт [www.cerkva.pyrogoscha.org.ua Официальный сайт]
Координаты: 50°27′47″ с. ш. 30°30′59″ в. д. / 50.46306° с. ш. 30.51639° в. д. / 50.46306; 30.51639 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.46306&mlon=30.51639&zoom=13 (O)] (Я)

Храм Успе́ния Богоро́дицы Пирого́щи (укр. Церква Успіння Богородиці Пирогощі) — православный храм, сооружённый в Киеве возле Подольского торжища (современная Контрактовая площадь) в 1132—1136 годах князьями Мстиславом и Ярополком, сыновьями князя Владимира Мономаха. Церковь упоминается в «Слове о полку Игоревом». В 1935 году разрушен большевиками. В 1998 году на историческом месте построен новый храм.





Название

Происхождение названия храма точно не установлено. По одной версии во времена Киевской Руси в храме находилась византийская икона Богородицы, называемая Пирогощей (от др.-греч. Πυργοτίσσα «пирготисса» — «башенная»). В Византии так называли иконы, которые размещались в башнях монастырей или крепостей. По второй версии название «Пирогоща» состоит из двух частей: «пиро» и «гоща». «Гоща» происходит от слова «гость» — купец. Значение слова «пиро» (или «пир») связывают с греческим переводом слова «пшеница», древнеславянским «просо», «пшено», древнерусским «пира» — рожь, мука, пирог. Такое трактование позволяет заключить, что церковь была построена на средства купцов, занимающихся торговлей хлебом.

История

Согласно Лаврентьевской летописи построен в 1132—1136 годах при княжении сына Владимира Мономаха — Мстислава Великого, на Подоле, у подножия Замковой горы. Упоминается в «Слове о полку Игореве» в связи с возвращением в Киев из половецкого плена героя этого произведения князя Игоря Святославича. Храм представлял собой небольшой трёхнефный храм, увенчанный куполом. Стены свода были украшены фресками, пол — глазурованными и мозаичными плитами.

В 1240 году храм был почти разрушен при нашествии монголов. К 1474 году восстановлен и празднично освящён, однако уже в 1482 году вновь сильно пострадал при набеге крымского хана Менгли-Гирея на Киев. В 1613—1614 годах после пожара 1611 года церковь была реконструирована итальянским архитектором Себастьяно Браки (Sebastiano Brachi).

Храм Богородицы Пирогощи служила общественным центром киевлян, позже при нём функционировали школа, сиротский приют, больница для неимущих, городской архив. В 1613—1633 годах, когда Софийский собор в ходе межконфессиональной борьбы был захвачен униатами, церковь Богородицы Пирогощи являлась одним из центров Киевской митрополии. В 1654 году на площади перед храмом киевские мещане принесли присягу царю Алексею Михайловичу. Впоследствии, около церкви проходили торжественные церемониалы Русского братства.

Письмена гетманов Многогрешного и Самойловича 1670 года и 1672 года свидетельствуют о праве Успенской церкви собирать подати за продажу зерна на территории Киева. В письменных источниках XVI века Пирогоща известна под названием «Успенская церковь».

Храм реконструировали в 1770-х годах в формах украинского барокко архитектором Иваном Григоровичем-Барским, который вероятно здесь и похоронен. В XIX веке после крупного подольского пожара 1811 года реконструирован с элементами классицизма городским архитектором Андреем Меленским. Перед фасадом храма, называвшийся в XIX веке Успенским, вместо деревянной колокольни с юго-западной стороны соорудили каменную часовню в псевдорусском стиле, а вокруг храма пристроили магазины.

До начала XX века формы храма не менялись — он был крестовокупольным, трёхапсидным, шестистолпным, однокупольным. Фасады чередовались пилястрами дорического ордера, завершались треугольными фронтонами с росписями в тимпанах. Центральную часть здания венчал гранёный в плане барабан с полусферическим куполом и фонарём. С западной стороны на фундаменте XVIII века в 1835 году была пристроена круглая по плану трёхъярусная колокольня с полусферическим куполом и высоким шпилем.

Храм снесён городскими властями в 1935 году. В 1976—1979 годах были проведены археологические раскопки фундамента храма, который достигал 4 м глубиной. Фундамент был сложен из строительного материала, взятого из более раннего сооружения. Тогда возникла идея восстановления здания для музея «Слова о полку Игоревом». Церковь была отстроена заново в 1997—1998 годах в формах древнерусского (византийского) зодчества и освящена митрополитом УПЦ КП Филаретом. Является сегодня одной из архитектурных доминант Контрактовой площади. Вопрос исторической достоверности остаётся предметом споров.

Упоминания в летописях

В Лаврентьевской летописи по Лаврентьеском списку под 1131 годом:

в тоже лѣто заложи Мстиславъ церковь святыя Богородицы Пирогощюю.
.

В Ипатьевской летописи по Ипатьевскому списку:

  • под 1132 годом:
    в сеже лѣто заложена бысть церкви каменна святая Богородица, рекомая Пирогоща.
  • под 1136 годом:
    томъ лѣтѣ церкви Пирогощи совершена бысть.

Слово о полку Игореве, оканчивая рассказ о возвращении Игоря из половецкого плена:

вьются голоси чрезъ море до Кіева; Игорь ѣдетъ по Боричеву къ святой Богородицѣ Пирогощей.

Напишите отзыв о статье "Храм Успения Богородицы Пирогощи"

Литература

  • Киев: Энциклопедический справочник (2-е изд.) / Ред. А. В. Кудрицкий. — 1985.
  • Третьяк К. О. «Втрачені споруди та пам‘ятники Києва : Довідник». — К.: Видавничо-поліграфічний центр «Київський університет», 2004.  (укр.)
  • Малышевский И. И. «[litopys.org.ua/rizne/chionl02.htm О церкви и иконе св. Богородицы под названием „Пирогощи“, упоминаемых в летописях и в слове о Полку Игореве]» // Чтения в историческом обществе Нестора Летописца. — К., 1891. — Кн. 5. — Отд. 2. — С. 113—133.

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Храм Успения Богородицы Пирогощи
  • [pyrogoscha.com.ua/ Церковь Успения Пресвятой Богородицы "Пирогощи"]   Официальный сайт
  • [oldkyiv.kiev.ua/8_pirog.htm The Lost Landmarks of Kyiv]   The Collegiate Church Of The Pyrohoshcha Madonna (Sobor Bohorodytsi Pyrohoshchi)  (англ.)
  • 3D-модель [sketchup.google.com/3dwarehouse/details?mid=5c3a4f5e4ef25bd63995fb119e59971 «Церковь Богородицы Пирогощи»] для Google Earth


Отрывок, характеризующий Храм Успения Богородицы Пирогощи

Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.