Церковь Бориса и Глеба в Плотниках
церквях Во имя Бориса и Глеба в Новгороде см. Церковь Бориса и Глеба (Великий Новгород).
| Православный храм | |
Церковь Бориса и Глеба в Плотниках
| |
 Церковь Бориса и Глеба в Плотниках | |
| Страна | Россия |
| Город | Великий Новгород |
| Конфессия | Православие |
| Епархия | Новгородская и Старорусская |
| Тип здания | Церковь |
| Первое упоминание | 1536 |
| Состояние | действующий храм |
| Сайт | [vn-borisogleb.ru/ Официальный сайт] |
Церковь Бориса и Глеба в Плотниках — церковь в Великом Новгороде. Расположена в северо-западном углу Плотницкого конца Торговой стороны (на правом берегу Волхова).
Церковь Бориса и Глеба в Плотницком конце была поставлена в 1536 году на месте более древней постройки, которую перед тем разобрали.
Церковь возводилась жителями Запольской и Конюховой улиц при участии новгородских и московских гостей. Летописец подчёркивает, что постройка была завершена за пять месяцев. Строили церковь сдельно двадцать новгородских «больших мастеров», получивших за работу 53 рубля.
| ||||
| ||||
Церковь Бориса и Глеба по своему плану близка к новгородским памятникам XIV века. Очевидно, древний храм, на месте которого строилась новая церковь, не был разрушен полностью. Фундаменты предопределили архаизм плана новой постройки. Но этим и ограничивается роль древней традиции в сложении архитектурного облика церкви Бориса и Глеба, целиком связанного с новыми веяниями, характерными для новгородского зодчества XVI века. Об этом свидетельствует необычное в новгородском зодчестве XII—XV веков пятиглавие храма и завершение фасадных членений декоративными килевидными арочками, сочетающееся со щипцовым покрытием каждого членения, а также многократно повторенный поясок из пятиугольных плоских двухуступчатых нишек на барабанах и апсиде храма. Как и другие новгородские постройки XVI века, церковь Бориса и Глеба сложена из кирпича.
Церковь была закрыта в апреле 1937 года [1]. Во время Великой Отечественной войны здание получило сравнительно небольшие повреждения. К 1955 году, по проекту архитектора З. И. Васильевой, она была реставрирована. В это время ещё сохранялась в хорошем состоянии кирпичная часть церковной колокольни (два яруса без шатра). В 1960-е годы началась активная застройка хрущёвками берега Волхова от церкви Бориса и Глеба до моста Александра Невского. Хорошо заметная церковная колокольня, как посчитали, не вписывалась в облик новой набережной и была разобрана[2].
В дальнейшем церковь стала использоваться под склад. В 1980-х — начале 1990-х гг., архитектором В. А. Поповым было проведено повторное исследование памятника, а затем ещё одна реставрация. Реставрационные работы на церкви Бориса и Глеба закончились в 1991 году. С 1992 года церковь действующая — передана Новгородской епархии. Рядом, в нескольких метрах южнее церкви, возвышается памятник князю Александру Невскому скульптора Юрия Чернова, (1985 год), в 160 м к северу находится Церковь Иоанна Богослова на Витке.
Напишите отзыв о статье "Церковь Бориса и Глеба в Плотниках"
Примечания
- ↑ Алексий (Симанский), митрополит Ленинградский. Алфавитный список клира Ленинградской области на 1 мая 1937 года. Публикация А.А. Бовкало и А.К. Галкина. СПб.: Князь-Владимирский собор, 2014. С. 15, 95
- ↑ Трифонова А. Н. История Великого Новгорода в XX веке. — М.: Северный паломник. — С. 356. — 390 с. — ISBN 978-5-94431-299-0.
|
Это заготовка статьи о Великом Новгороде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о христианском церковном здании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Церковь Бориса и Глеба в Плотниках
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
