Церковь Вознесения Девы Марии (Красное)

Католический храм
Церковь Вознесения Пресвятой Девы Марии Касцёл Унебаўзяцця Найсвяцейшай Дзевы Марыі
Страна	Белоруссия
Деревня	Красное
Конфессия	Католицизм
Епархия	Минско-Могилёвский архидиоцез
Архитектурный стиль	Неоготика
Строительство	1908—1911 годы
Состояние	действует

Церковь Вознесения Пресвятой Девы Марии (белор. Касцёл Унебаўзяцця Найсвяцейшай Дзевы Марыі) — католический храм в деревне Красное, Белоруссия. Относится к молоденченскому деканату Минско-Могилёвского архидиоцеза. Памятник архитектуры в стиле неоготика, построен в 1908—1911 годах. Храм включён в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь.

История

Католический приход в селении Плебань (3 км к югу от Красного) был основан около 1500 года, в 1500 году великий князь Александр Ягеллончик заложил в селении деревянный католический храм. Это строение сгорело во время русско-польской войны 1654—1667 года.

В 1695 году на старом месте был построен новый деревянный храм, освящённый во имя Вознесения Пресвятой Девы Марии. Храм располагался в деревне Плебань, но обслуживал также и католиков Красного. В 1800 году началось строительство каменного здания храма, которое растянулось до 1858 года. После подавления восстания 1863 года этот храм был отобран у католиков и передан православным.

Сразу после появления в 1905 году царского манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» оставшиеся без храма католики Красного в короткий срок получили разрешение на строительство и собрали необходимую сумму. С 1908 по 1911 шло строительство каменного храма в неоготическом стиле уже непосредственно в Красном, по окончании строительства он был освящён под историческим именем Вознесения Пресвятой Девы Марии.

Католическая церковь в Красном никогда не закрывалась и продолжала оставаться действующей весь советский период истории. В 1988—1990 годах проходила реставрация церкви.

Архитектура

Церковь Вознесения — трёхнефая однобашенная базилика с пятигранной апсидой и боковыми ризницами. В центре главного фасада находится трехъярусная четвериковая колокольня, укрепленная угловыми ступенчатыми контрфорсами с пинаклями и завершенная высоким шпилем. Главный вход оформлен стрельчатым порталом, над которым расположено круглое окно-роза. Боковые фасады ритмично расчленены сдвоенными узкими стрельчатыми окнами, нишами и ступенчатыми контрфорсами в простенках. Двускатная крыша над алтарной частью с небольшой башенкой. Перекрытие внутреннего пространства — сводчатое, поддерживается четырьмя колоннами.

Литература

• А. М. Кулагiн. Каталiцкiя храмы Беларусi. — Мiнск: 2008. ISBN 978-985-11-0395-5
• [orda.of.by/.lib/ks/t1/106?m=20.4,8.8 «Каталіцкія святыні. Мінска-Магілёўская архідыяцэзія. Частка I». Тэкст и фота Аляксея Яроменкі. Мінск, «Про Хрысто», 2003 год. 256 с. ISBN 985-6628-37-7]
• [orda.of.by/.lib/abes/251?m=62.7,79.5 «Архітэктура Беларусі. Энцыклапедычны даведнік». Мінск, «Беларуская Энцыклапедыя імя Петруся Броўкі», 1993 год. 620 стар. ISBN 5-85700-078-5]

Ссылки

• [www.krasnaje.kasciol.by Сайт храма]
• [catholic.by/2/belarus/dioceses/minsk-mohilev/100285.html О храме на сайте Католической церкви в Белоруссии]
• [globus.tut.by/krasnoe_mo/index.htm#kostel Сайт globus.tut.by]
• [radzima.org/be/object/2932.html radzima.org]

Отрывок, характеризующий Церковь Вознесения Девы Марии (Красное)

Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?