Церковь Пакистана

Церковь Пакистана (англ. Church of Pakistan) — национальная протестантская община, которая входит в Англиканское сообщество и Всемирный методистский совет. Вместе с Церковью Северной Индии, Церковью Южной Индии и Церковью Бангладеш входит в сообщество Евангелической объединённой церкви. Численность верующих Церкви Пакистана составляет около 1 миллиона человек.

История

В 1873 году в Карачи приехал первый методистский миссионер, который проповедовал среди местных англичан. С 1900 года методистская церковь начала заниматься миссионерской деятельность среди индийского населения. С 1902 по 1915 год численность методистов возросла с 1500 до 15000 верующих. В 1970 году методистов в Пакистане насчитывалось до 60 тысяч человек. В 1968 году методистский епископ Хобарт Бауманн Амстутц начал работу по объединению протестантских общин в единую церковь.

Церковь Пакистана была создана 1 ноября 1970 года на основе договора объединения англиканских, пресвитерианских (Церковь Шотландии), лютеранских общин и Объединённой методистской церкви.

Большую часть Церкви Пакистана составляют англиканские общины (около 800 тысяч человек), что оказывает влияние на богословское учение церкви и её руководящий состав. 19 декабря 2000 года в Церкви Пакистана впервые были рукоположены в дьяконы две женщины.

В Церкви Пакистана действуют 8 епархий, две семинарии в Карачи и Гуджранвале. Руководящим органом Церкви Пакистана является Синод.

См. также

Протестантизм в Пакистане

Источник

• Linda Greene, World Methodist Council. Handbook of Information 2002—2006, Biltmore Press, Asheville (NC) 2002

Ссылки

• [www.anglicancommunion.org/tour/province.cfm?ID=P Provincial Directory: The Church of Pakistan (United)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Церковь Пакистана

– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.