Церковь Посещения (Иерусалим)

Католическая церковь
Церковь Посещения Пресвятой Девы Марии
Страна	Израиль
Местоположение	Иерусалим, Эйн Карем
Конфессия	Католицизм
Епархия	Латинский Патриархат Иерусалима
Орденская принадлежность	францисканцы
Строительство	1938—1958 годы
Состояние	Действующий храм

Церковь Посещения Пресвятой Девы Марии — католическая церковь, расположенная в западном пригороде Иерусалима Эйн-Карем. Церковь действующая, принадлежит Кустодии Святой Земли ордена францисканцев. На этом месте, по преданию, находился загородный дом праведных Захарии и Елисаветы, родителей Иоанна Крестителя.

С этим местом традиция связывает евангельский эпизод посещения Девой Марией Своей родственницы Елисаветы, описанный в Евангелии от Луки.

Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве её; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошёл до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа. — Лк. 1:39-45

Расположение

Церковь расположена на крутом западном склоне холма Эйн-Карема примерно в 7 км от Старого города Иерусалима. Ниже церкви по склону находится источник в ХIV веке прозванный паломниками «родником Девы Марии».

Согласно традиции, на месте данной церкви Дева Мария произнесла свой знаменитый благодарственный гимн — Магнификат.

Первый этаж церкви занимает крипта с гротом. Этот грот заканчивается колодцем с небольшим родником, известным как «малый родник», из которого Иоанн и его родители, по преданию, пили воду.

В стене крипты за металлической решеткой находится камень с углублением, найденного при раскопках на этом месте в 30 - 40 годах XX века. Возможно в нем святая Елисавета спрятала младенца Иоанна от воинов царя Ирода (Избиение младенцев). Над этим камнем имеется надпись на латыни: "In Hac Petra Elisabeth Johannem abscondisse traditur" (В этой скале Елизавета спрятала Иоанна). Согласно православной традиции, место, куда убежала святая Елизавета с младенцем Иоанном находится в 3 км. западнее Эйн-Карема (там ныне находится францисканский монастырь Иоанна Предтечи в Пустыни).

История

Существование почитаемых пилигримами мест в Эйн-Кареме, связанных с эпизодом Посещения засвидетельствовано с первой половины VI века. На месте современной церкви стояла византийская капелла, возведение которой христианское предание связывает с царицей Еленой. В XII веке крестоносцами на её руинах была построена большая двухуровневая церковь, но после поражения крестовых походов церковь была разрушена.

Орден францисканцев выкупил руины в 1679 году. В 1862 году было получено разрешение на проведение первых раскопок. В 1938 году на руинах были проведены раскопки под руководством археолога Беллармино Багатти, которые выявили наличие фундаментов византийской капеллы и церкви периода крестоносцев, которые были включены в ансамбль крипты (нижней церкви). После завершения раскопок началось строительство верхней церкви по проекту Антонио Барлуцци. Строительство шло долго, прерывалось во время Второй мировой войны. Полностью ансамбль церкви Посещения был завершён в 1958 году.

Архитектура

Архитектурный ансамбль церкви Посещения состоит из клуатра, крипты (нижней церкви), верхней церкви и зала крестоносцев. с северной стороны клуатра находится византийская цистерна (VI—VIII в). Стены клуатра украшены барельефами с текстами Магнификата на 42 языках.

Центром нижней церкви является почитаемый с раннехристианских времён грот с колодцем (VI — ХIIв) и малым родником. Церковь представляет собой небольшую, почти квадратную в плане капеллу, врубленную в толщу горы своей алтарной частью.

Верхняя церковь, созданная по проекту Барлуцци, богато украшена фресками авторства Ц. Вагерини. Сюжеты фресок на пяти больших панно посвящены Деве Марии: «Эфесский собор, провозгласивший Марию Богородицей»; «Покровительница всех верующих»; «Посредница и Заступница» — сцена свадьбы в Кане Галилейской; «Патронесса христиан» — папское благословение на битву при Лепанто и «Непорочная Приснодева» — диспут о Непорочном зачатии. Своды апсиды над главным алтарём украшает живописное изображение Девы Марии в окружении ангелов и святых.

Пол пресвитерия и нефа покрыт мозаичными панно. С южной стороны церкви находится хорошо сохранившийся зал крестоносцев.

Литература

• Maria Teresa Petrozzi. Ain Karim — Shrine of the Visitation. Franciscan Print. Press, 1971
• Murphy-O’Connor, Jerome. The Holy Land: an Oxford Achaeological Guide. Oxford University Press. 2008

Ссылки

• [ru.custodia.org/default.asp?id=3668/ «Эйн-Карем — церковь Посещения» на сайте Кустодии Святой Земли  (рус.)]
• [www.sacred-destinations.com/israel/jerusalem-church-of-visitation Церковь на сайте Sacred destinations  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Церковь Посещения (Иерусалим)

– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.