Церковь Рождества Пресвятой Богородицы (Лысково)
| Православная церковь | |
Церковь Рождества Пресвятой Богородицы
Царква Раства Багародзіцы | |
 Церковь Рождества Пресвятой Богородицы | |
| Страна | Республика Беларусь |
| Деревня | Лысково |
| Конфессия | Православие |
| Епархия | Брестская и Кобринская епархия |
| Архитектурный стиль | народное деревянное зодчество[1][2] |
| Дата основания | 1933 |
| Строительство | 1931—1933 годы |
| Состояние | действующая |
|
Объект Государственного списка историко-культурных ценностей Республики Беларусь, № 113Г000623 |
Це́рковь Рождества́ Пресвято́й Богоро́дицы — храм в деревне Лысково Пружанского района Брестской области. Памятник народного деревянного зодчества[1][2].
Содержание
История
Храм был построен в 1931—1933 годах в центре деревни из соснового бруса с использованием различной древесины в интерьере. Освящение состоялось в том же 1933 году[3].
На данный момент настоятелем является протоиерей Богданович Александр Иванович[4].
Архитектура
Весьма динамичная композиция, непривычная для православной архитектуры, вкупе с богатством объёмов и мастерски достигнутой компактностью свидетельствует о высоком уровне проектирования[3]. По мнению исследователя Кулагина А. Н., на создание храма оказали влияние культовая архитектура Закарпатья и стиль модерн[1][2]. По мнению же исследователя Харевского С. В., основой данного вывода послужили необычайность крестово-купольной композиции в сельском зодчестве и аналоги на Украине. В то же время исследователь, рассматривая аналоги храмов Западной Украины, выдвигает версию, согласно которой автором церкви мог быть львовский зодчий Евгений Нагорный, который стал создателем проектов десятков храмов на территории Луцкой епархии, включавшей в то время и Пружанщину. Таким образом, храм служит примером существования творческих контактов на территории Польши того времени и взаимообогащения народов-соседей[3].
Храм является крестово-купольным. В архитектурном плане церковь состоит из основного кубовидного объёма, трёхъярусной звонницы (примыкает к объёму с запада) и прямоугольной апсиды[Комм 1] с более низкими боковыми ризницами (примыкает с востока). Покрытием основного сруба является высокая вальмовая гонтовая крыша с врезанным в неё мощным световым барабаном (восьмерик на четверике[3]). Последний накрыт крупным луковичным куполом, который завершает небольшой фонарь с маковкой. Через использование двух четвериковых срубов, которые накрыты отдельным гонтом и на которых покоится восьмерик купола, осуществлён пирамидальный переход барабана к боковым фасадам[1][2], традиционный для Полесья[3]. Пирамидальная четвериковая звонница, являющаяся одной из доминант храма, завершается высоким луковичным куполом[1] со шпилем[3]. Для освещения храма были использованы ромбовидные (в барабане), стрельчатые (в основном объёме) квадратные и прямоугольные (в остальных помещениях) оконные проёмы[3] с зубчатыми[Комм 2] наличниками в притворе и ризницах[1][2], резьбовыми в барабане. Такие разнообразные оконные затворы и наличники лишь подчёркивают разнообразие форм отдельных объёмов, как то звонницы, ризниц и притворов[3].
В интерьере зала храма выделяются открытый барабан на четырёх столбах с парусной конструкцией основания и хоры[1][2]. Последние, благодаря нахождению на стенах боковых притворов, размещены довольно просторно, при этом широко развёрнуты и открыты в интерьер зала. Для отделения апсиды с алтарною частью и ризницами использован высокий деревянный резьбовой иконостас на всю высоту церкви[3]. В церкви находится образ «Богоматерь Одигитрия», относящийся к XVIII веку[1][2].
Напишите отзыв о статье "Церковь Рождества Пресвятой Богородицы (Лысково)"
Комментарии
- ↑ Иногда упоминается как квадратная. См.: Харэўскі С. В. Культавае дойлідства Заходняй Беларусі 1915—1940 гг. — Вильня: ЕГУ, 2008. — С. 70. — 102 с. — ISBN 978–9955–77-13–9.
- ↑ Иногда упоминаются как треугольные. См.: Харэўскі С. В. Культавае дойлідства Заходняй Беларусі 1915—1940 гг. — Вильня: ЕГУ, 2008. — С. 71. — 102 с. — ISBN 978–9955–77-13–9.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Кулагин А. Н. Церковь Рождества Богородицы // Свод памятников истории и культуры Белоруссии. Брестская область. — Мн.: БелСЭ, 1990. — С. 363. — 424 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-85700-017-3.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Кулагін А. М. Праваслаўныя храмы на Беларусі : энцыклапедычны даведнік. — Мн.: БелЭн, 2001. — С. 117. — 328 с. — ISBN 985-11-0190-7.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Харэўскі С. В. Культавае дойлідства Заходняй Беларусі 1915—1940 гг. — Вильня: ЕГУ, 2008. — С. 70—71. — 102 с. — ISBN 978–9955–77-13–9.
- ↑ [ekklisia.by/eparhiya/prihod/pruzhanskoe-blagotchinie Пружанское благочиние Брест Православный]
Отрывок, характеризующий Церковь Рождества Пресвятой Богородицы (Лысково)
Гусар взял чашку.– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
