Церковь Святого Василия Великого (Конечна)

Памятник культуры Малопольского воеводства: регистрационный номер А-747 от 20 июня 1994 года.

Православный храм
Церковь святого Василия Великого Cerkiew św. Bazylego Wielkiego
Страна	Польша
Местоположение	Конечна
Конфессия	Православие
Первое упоминание	1786 год
Строительство	1903—1905 годы
Состояние	действующий храм

Церковь святого Василия Великого (польск. Cerkiew św. Bazylego Wielkiego) — православная церковь, находящаяся в селе Конечна, Горлицкий повят, Малопольское воеводство. Приход входит в Перемышльскую и Новосондентскую епархию Польской православной церкви. Церковь находится на туристическом маршруте «Путь деревянной архитектуры» в 500 метрах от польско-словацкой границы на дороге в Гладышув. Возле церкви находится воинское кладбище времён Первой мировой войны. Архитектурный памятник Малопольского воеводства.

История

Церковь была построена в 1905 году и первоначально использовался как грекокатолический храм.

После 1946 года, когда жители села, бывшие лемками, были переселены на западные территории Польши во время операции «Висла», храм был передан римско-католической общине. В 1956 году высланные лемки вернулись на родину и храм стал использоваться двумя католическими общинами села. С этого времени в храме проводил нелегальные богослужения грекокатолический священник, который за свою незаконную деятельность был арестован в 1961 году. Реакцией этого ареста стал переход грекокатоликов в православие. В 1969 году приход вошёл в состав Перемышльской и Новосондентской епархии Польской православной церкви.

20 июня 1994 года церковь святого Василия Великого была внесена в реестр архитектурных памятников Малопольского воеводства (№ А — 747).

Описание

Церковь построена в характерном для западнолемковской архитектуры трёхкупольном стиле. Внутри храма сохранился иконостас, привезённый из Самбора и датируемый 1912 годом.

Источник

• G. i Z. Malinowscy, E. i P. Marciniszyn, Ikony i cerkwie. Tajemnice łemkowskich świątyń, Carta Blanca, Warszawa 2009, ISBN 978-83-61444-15-2

Ссылки

• [www.kosciolydrewniane.pl/ История и фотографии храма (Polska —Malopolskie — Koniecznа)]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Церковь Святого Василия Великого (Конечна)

– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.