Церковь Святого Георгия Победоносца (Львов)

Православный храм
Церковь Святого великомученика Георгия Победоносца Свято-Георгіївська церква
Вид на собор с Запада
Страна	Украина
Город	Львов, ул. Короленко, 3
Конфессия	Православие
Епархия	Львовская епархия Украинской православной церкви (Московского Патриархата)
Тип здания	Церковь (сооружение)
Архитектурный стиль	неовизантийский
Автор проекта	Густав Захс
Строитель	Винсент Равский
Первое упоминание	1785 год
Строительство	1897—1901 годы
Статус	Охраняется государством

Це́рковь Свято́го Великому́ченика Гео́ргия Победоно́сца — церковь во Львове (Украина). Единственный во Львове пример архитектуры в неовизантийском (византийско-романском) стиле, характерном для Буковины.

С 1992 года храм является кафедральным собором Львовской епархии Украинской православной церкви (МП).

История

Первые храмы

После вступления в унию с Римом в 1708 году Львовского ставропигийского братства, в Галиции осталась только одна православная церковь при Велико-Скитском монастыре в Маняве.

В 1785 году скитская церковь, за ветхостью, была снесена. Тогда православные испросили у императора Иосифа II разрешение образовать отдельную православную общину во Львове и устроить свой храм. Но так как средств недоставало, храм не был построен, и до 1832 года богослужение совершалось в капелле, помещавшейся в различных частных домах.

Некоторое время приходу помогал Буковинский православный религиозный фонд. С 1848 года львовская православная паства находилась в зависимости от Буковинского православного диоцеза, и с этого времени православные священники и псаломщики во Львове уже не избирались, как прежде, приходом, а назначались Черновицкой православной консисторией.

В 1856 году, при пособии от Религиозного фонда, львовской общиной на Францисканской улице (ныне улица Короленко) был приобретён значительный земельный участок возле монастыря францисканцев. На участке находились два дома, из которых в одном были устроены помещения для причта, а другой был обращен под капеллу, которая до 1893 года заменяла храм, пока, за ветхостью, не была разобрана.

Современный храм

С 1887 года настоятель львовского прихода иеромонах Эммануил-Евгений (Воробкевич), при содействии русского консула в Львове К. П. Пустошкина, добивался разрешения на строительство нового, отдельного, храма

В 1895 году был утвержден проект строительства православного храма и церковного дома, исполненный архитектором Густавом Захсом из Вены.

Храм был заложен 22 сентября (4 октября) 1897 года во имя Святой Троицы. Однако специальным распоряжением австрийских властей было предписано переименовать строящийся храм в церковь Святого Георгия; это было сделано с тем, чтобы не напоминать о временах, когда во Львове был православный храм Святой Троицы и чтобы подчеркнуть низкий статус православного храма по сравнению с греко-католическим собором Святого Юра (Святого Георгия).

Строительством церкви Святого Георгия занималась Черновицкая духовная консистория Румынской православной церкви, ведавшая во времена Австро-Венгерской империи делами всей православной церкви в Галиции.

При закладке положена была под фундаментом в цинковом сосуде грамота, напечатанная на пергаменте на трех языках — славянском, греческом и румынском, следующего содержания: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. — Года от Рождества Христова 1897 г., сентября 22 дня. При державе Его Величества, пресветлейшего императора Австрии Франца-Иосифа I, при митрополите Буковины и Далматии, высокопреосвященном Аркадии (Чуперковиче), при наместнике Галичины светлейшем князе Евстахии Сангушко, за содействием митрополичьей консистории православной архиепископии в городе Черновцах, настоятеля православного прихода в городе Львове, иеромонаха Эммануила-Евгения Воробкевича и военного священника, протоиерея Николая Димитриевича, такожде членов церковного совета, епитропов: Корнилия Коссовича, советника при высшей судебной палате в Львове, Иосифа Мончаловского, литератора, Михаила Грушевского, профессора университета, Димитрия Якубовича, церковного певца во Львове и всех православных в Львове и Галичине. Высокопреподобным отцем архипресвитером ставрофором и советником православной консистории в Черновцах, господином Иоанном Прокоповичем в основание новой церкви во Львове во имя Святой Троицы, при многочисленном участии православных из всех частей края, весей и городов, во славу Божию и спасение верных святой православной Церкви во Львове и во всей Галичине сей краеугольный камень бысть положен и торжественно освящен, яко вечный и несокрушимый памятник святой кафолической православной Церкви на Червонной Руси. Аминь».

В этом же, 1897 году был организован Строительный комитет, в который вошли Михаил Грушевский, профессор Львовского университета, известный украинский историк, и Осип Мончаловский, известный галицко-русский журналист.

Строительство от закладки фундамента до его полного завершения вёл архитектор Винсент Равский.

Освящение храма состоялось 14 (27) октября 1901 года.

В храме совершались богослужения на церковно-славянском и румынских языках, один из священников был настоятелем храма и прихода, а другой — военным священником для православных солдат львовского гарнизона. Храм постоянно посещали львовский русский консул с семьей и небольшое количество местных православных разных национальностей. За прихожанами следила австрийская полиция, так как власти проявляли беспокойство по поводу распространения православия.

В 1902 году в храме установлены две памятные таблицы, на чём настаивало церковное руководство в Черновцах. Первая — в память 50-летнего юбилея восшествия на трон австро-венгерского императора Франца-Иосифа — на румынском, немецком и русском языках; вторая — после освящения храма — на румынском и русском. Обе таблицы изготовил из мрамора львовский скульптор Людвиг Тырович, изготовивший до этого каменный престол в храме.

Текст таблицы (южная сторона) (современная орфография, русский язык): «Сия св. Церковь св. Великомученика Георгия основана, за старанием душ пастырей, исповедателей православной веры, во Львове дня 22 септембрия (4 октомбрия) 1897, сооружися иждевением Буковинского Православно-Церковного Фонда и освятися за благословением Его Высокопреосвященства, Митрополита Аркадия Чуперковича Его отпоручником, высокопреподобным о. Архимандритом Митрофором, Мироном Калическо, дня 14/27 октомбрия 1901 года. Создателем и приложникам Фонда блаженный покой и вечная память».

Текст таблицы (северная сторона) (современная орфография, русский язык): «В память 50-летнего юбилея вступления на трон нашего вселюбимаго цесаря Франца-Иосифа I». Над этой же таблицей находился барельеф императора; ныне видно только его основание.

Правовое положение

Ещё в 1862 году австрийское правительство определило будущему православному храму «право публичности (гражданства)», но никогда не признавало права прихода. Однако храм вел метрические книги всех православных, рождённых в Галичине.

После распада Австро-Венгрии храм со всем его имуществом находился в ведении Румынского религиозного фонда, а затем, в результате действий прихожан и судов перешёл в юрисдикцию сначала Польского правительства, а затем Польской православной церкви.

C 1924 года храм принадлежал русскому православному приходу, большинство прихожан которого были галицкими русофилами (в том числе староста прихода Семён Бендасюк), а часть — эмигрантами из России.

С 1940 года, после вхождения Львова в состав СССР в результате раздела Польши в сентябре 1939 года, находится в ведении Русской православной церкви. При хиротонии 27 марта 1941 года архимандрита Пантелеимона (Рудыка) во епископа Львовского храм стал кафедральным собором (до 1946 года). С 1990 года относится к самоуправляющейся части Русской православной церкви, Украинской Православной Церкви (Московского патриархата). [archiv.orthodoxy.org.ua/page-1901.html].

Современное положение

Настоятелем храма Святого великомученика Георгия Победоносца с 1978 являлся протопресвитер Василий Осташевский (скончался 15 мая 2007 года)[orthodoxy.org.ua/ru/tserkovni_hroniki/2007/05/16/7798.html].

С 1992 года, как и некогда, становится кафедральным и теперь единственным русским православным храмом во Львове.

До начала 2005 года в церкви служил протоиерей Андрей Ткачёв, ведущий телепрограмм на всеукраинском телеканале «Киевская Русь» [web.archive.org/web/20070930185427/2000.net.ua/weekend/kievlyane/doplakatdoradovatsyadomol.html], [www.pokrovkino.com/winers.html].

При церкви находится редакция епархиальной газеты «Свет Православия» [svitlo-p.narod.ru/], функционируют Львовские Богословские Курсы [www.vbkua.info/], миссионерский отдел, молодёжное православное братство [bratstvolviv.orthodoxy.ru/pronas_ru.html], библиотека. Издается православный журнал для детей «Божья нивка» (рус. «Божий луг»).

Архитектура

Храм построен в романо-византийском стиле, имеет пять куполов.

При строительстве использовался специального обжига красный кирпич и тёсаный белый камень, привезённый из Тернопольщины. Основу композиции храма составляет греческий крест. Центральный объём церкви увенчан куполом византийской формы.

Главный фасад украшен башнями, которые служат колокольнями. По архитектурному решению церковь святого Георгия напоминает семинарский храм в резиденции буковинских митрополитов (автор проекта Иосиф Главня).

В аналогичной строительной технике построен и примыкающий к храму церковный двухэтажный дом. Церковь святого Георгия Победоносца и церковный дом составляют единый ансамбль и признаются одним из лучших образцов стиля историзма в сакральной архитектуре Украины.

Внутреннее убранство церкви святого Георгия было выполнено венскими и местными львовскими мастерами.

Цветные витражные окна в металлической оправе для храма изготовила и установила венская фирма «Тиролер глясмалерай анштальт». Эта же фирма исполнила мозаичную вставку над главным входом.

Четырёхъярусный иконостас установили венские мастера: столярную часть и резьбу иконостаса делал Карл Вормунд, все иконы писал Фридрих фон Шиллер.

Эскизы полихромии, как и всего художественного оформления интерьера, изготовил венский художник Карл Йобст, искусным оформлением лично руководил автор строительного проекта Густав Захс.

Колокола для храма отливала фирма Карла Швабе. Из семи колоколов четыре имели надпись на румынском языке, три — на украинском.

Святыни

В храме сохраняются частицы мощей:

• святой великомученицы Варвары,
• преподобных отцов Киево-Печерских,
• преподобного Иова (игумена Почаевского),
• святителя Иоасафа Белгородского,
• преподобного Кукши Одесского.

В храме находится также копия иконы «Тихвинская-Слёзоточивая», написанная и освящённая на Афоне, которая была передана от русских пустынников Российскому императорскому консульству во Львове. Находящаяся в храме икона в 1997 году решением Священного Синода Украинской Православной Церкви (Московского патриархата) была признана чудотворной.

См. также

• Свято-Троицкая церковь (Львов)

Ссылки

• [upc.lviv.ua/ Официальный сайт Львовской епархии Украинской Православной церкви (Московского патриархата)]
• [www.galiciana.ucu.edu.ua/page2.html Церковь Святого Георгия]

Отрывок, характеризующий Церковь Святого Георгия Победоносца (Львов)

Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.