Церковь Святого Михаила (Хильдесхайм)
| Достопримечательность | |||
| |||
| Страна |  Германия
| ||
| Федеральная земля, город | Нижняя Саксония, Хильдесхайм | ||
| Конфессия | лютеранство, католицизм | ||
| Епархия | Евангелическо-лютеранская земельная церковь Ганновера, Хильдесхаймское епископство | ||
| Тип здания | базилика | ||
| Архитектурный стиль | дороманский стиль/оттоновская романика | ||
| Автор проекта | Бернвард Хильдесхаймский | ||
| Архитектор | Бернвард Хильдесхаймский (?), Годерам | ||
| Строительство | 1010—1033 годы | ||
| Статус | активная совместная церковь | ||
| Состояние | восстановлена после разрушения во Второй мировой войне | ||
| Сайт | [www.michaelis-gemeinde.de Официальный сайт] | ||
 Церковь Святого Михаила на Викискладе
| |||
Церковь Святого Михаила (нем. Michaeliskirche) — раннесредневековая церковь оттонского периода в немецком городе Хильдесхайм в федеральной земле Нижняя Саксония. Наряду с кафедральным собором входит в состав Всемирного наследия ЮНЕСКО в Хильдесхайме.
Исторический очерк
Предшественницей сегодня существующей церкви была небольшая капелла, посвящённая Животворящему Кресту, и возведённая в 993 году по указанию епископа Бернварда Хильдесхаймского на холме несколько севернее кафедрального собора. К моменту смерти Бернварда капелла превратилась в большой бенедиктинский монастырь, которому согласно завещанию отошло всё его состояние.
Сохранившийся в основании южной лестничной башни каменный блок с выбитой на нём датой «1010» рассматривается в качестве одного из 12 закладных камней новой монастырской церкви, западная крипта которой была определена Бернвардом как место его захоронения и вечного поминовения. Крипта была освящена 29 сентября 1015 года в день св. Михаила самим Бернвардом; и именно эта дата определила нового небесного покровителя церкви, частично освящённой 29 сентября 1022 года. Полностью готовое здание освятил уже Годехард Хильдесхаймский (нем. Godehard von Hildesheim, ок. 960—1038) в 1033 году.
С большой долей вероятности, Бернвард был не только инициатором строительства церкви, но и её архитектором, или, по крайней мере, он оказал значительное влияние на проект церковного здания; хотя доля его участия является до сих пор дискуссионным вопросом[1]; другим архитектором называют Годерама (нем. Goderam, ок. 975—1030), первого аббата нового монастыря. Учитывая значение церкви для Бернварда, не исключено, что и знаменитые бронзовые ворота Хильдесхаймского собора предназначались изначально для церкви св. Михаила[2]; также как и перенесённая в конце XIX века в собор Бернвардова колонна.
В 1034 году церковь пала жертвой пожара, но была восстановлена и заново освящена уже в следующем году. История повторилась в 1186 году, при этом были заменены несущие колонны центрального нефа.
Около 1230 года главный неф был перекрыт деревянным расписным потолком, составленным, в общей сложности, из 1300 деталей и размерами 27,6 × 8,7 метров, и представляющим собой уникальный образец церковного искусства XIII века.
С введением в Хильдесхайме Реформации церковь св. Михаила получила статус евангелически-лютеранской приходской церкви. При этом монастырь св. Михаила продолжал своё существование вплоть до секуляризации 1803 года, и католическому капитулу было позволено и в дальнейшем проводить церковные службы в крипте св. Бернварда, до сих использующейся для католических богослужений, а также в капелле, размещённой в клуатре.
В 1650 году была разобрана находившаяся в плохом состоянии восточная апсида, что, однако, привело к обрушению башни над восточным средокрестием, и частичному повреждению потолка. 12 лет спустя были также разобраны башня над западным средокрестием и юго-западный трансепт. Восстановленная вскорости восточная башня получила в 1672 году барочное навершие.
В 1809 году церковь св. Михаила была закрыта, и использовалась в следующие годы как госпиталь, с 1803 года уже занимавший бывшие монастырские здания.
В период с 1855 по 1857 годы церковь была отреставрирована и восстановлена по проекту и инициативе Конрада Вильгельма Хазе (нем. Conrad Wilhelm Hase, 1818—1902), и вновь открыта для богослужений.
Во Второй мировой войне здание церкви сильно пострадало при авианалётах 22 февраля, 3 и 14 марта 1945 года, и при последней авиабомбардировке Хильдесхайма 22 марта оказалось почти полностью разрушено. К счастью, по настоянию искусствоведа Германа Деккерта (нем. Hermann Deckert, 1899—1955) деревянный потолок и прочие ценные предметы были к тому времени надёжно укрыты, и оказались нетронутыми.
В 1947 году по старым планам на раннесредневековых фундаментах и фрагментах стен дороманского времени началась реконструкция церкви, так что 20 августа 1950 года были готовы и заново освящены центральный неф и западный трансепт. Окончательно работы были завершены в 1960 году.
В 1985 году церковь св. Михаила — вместе с кафедральным собором Хильдесхайма, соборным собранием религиозного искусства и тысячелетним розовым кустом — была включена в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
В 2005—2010 годах было полностью отреставрировано внутреннее убранство церкви, в рамках чего в 2006 году прошли масштабные археологические изыскания, позволившие пролить свет на раннюю историю строительства церкви св. Михаила[3] и восстановить средневековый уровень каменного пола церкви.
В настоящее время церковь используется как евангелической общиной св. Михаила, так и католической общиной Марии Магдалены, при этом ризница используется обоими общинами совместно. Тем самым хильдесхаймская церковь св. Михаила является одной из 67 совместных церквей в современной Германии.
Напишите отзыв о статье "Церковь Святого Михаила (Хильдесхайм)"
Примечания
- ↑ Hans Roggenkamp: Mass und Zahl. In: Hartwig Beseler, Hans Roggenkamp: Die Michaeliskirche in Hildesheim. Gebr. Mann Verlag, Berlin 1954.
- ↑ См. напр.: Francis J. Tschan: Saint Bernward of Hildesheim. 2. His Works of Art. Publications in Mediaeval Studies, 12. Notre Dame, Ind.: University of Notre Dame, 1951. Или: Manfred Overesch/Alfhart Günther: Himmlisches Jerusalem in Hildesheim — St. Michael und das Geheimnis der sakralen Mathematik vor 1000 Jahren, Vandenhoeck & Ruprecht. Göttingen 2009, ISBN 978-3-525-55004-5. Также : Bernhard Gallistl: ANGELICI TEMPLI. Kultgeschichtlicher Kontext und Verortung der Hildesheimer Bronzetür, in: concilium medii aevi 18, 2015, S. 81-97 ([cma.gbv.de/dr,cma,018,2015,a,03.pdf Текст онлайн], PDF)
- ↑ Christiane Segers-Glocke (Hrsg.): St. Michael in Hildesheim: Forschungsergebnisse zur bauarchäologischen Untersuchung im Jahr 2006. Hameln, CW Niemeyer Buchverlage GmbH, 2008.
Литература
- Michael Brandt/Arne Eggebrecht (Hrsg.): Bernward von Hildesheim und das Zeitalter der Ottonen, Katalog der Ausstellung 1993, Band 1. Hildesheim, Bernward Verlag, 1993, ISBN 3-87065-736-7, S. 369—391.
- Michael Brandt/Arne Eggebrecht (Hrsg.): Bernward von Hildesheim und das Zeitalter der Ottonen, Katalog der Ausstellung 1993, Band 2. Hildesheim, Bernward Verlag, 1993, ISBN 3-87065-736-7, S. 521—590.
- Bernhard Gallistl: Die Bernwardsäule und die Michaeliskirche zu Hildesheim. Hildesheim, Georg-Olms-Verlag, 1993, ISBN 3-487-09755-9.
- Bernhard Gallistl: ANGELICI TEMPLI. Kultgeschichtlicher Kontext und Verortung der Hildesheimer Bronzetür. In: concilium medii aevi 18, 2015, S. 81-97.
- Bernhard Gallistl: Erzähltes Welterbe. 12 Jahrhunderte Hildesheim. Hildesheim, Olms Verlag, 2015. ISBN 978-3-487-15230-1.
- Gerhard Lutz: Die Michaeliskirche Hildesheim. Regensburg, Schnell & Steiner Verlag, 2010. ISBN 978-3-7954-2248-6.
- Manfred Overesch: St. Michael — Gottes Stadt und Bernwards Burg in Hildesheim. Hildesheim, Georg-Olms-Verlag AG, 2010. ISBN 978-3-487-14472-6.
- Manfred Overesch/Alfhart Günther: Himmlisches Jerusalem in Hildesheim — St. Michael und das Geheimnis der sakralen Mathematik vor 1000 Jahren. Göttingen, Vandenhoeck & Ruprecht, 2009. ISBN 978-3-525-55004-5.
- Christiane Segers-Glocke (Hrsg.): St. Michael in Hildesheim: Forschungsergebnisse zur bauarchäologischen Untersuchung im Jahr 2006. Hameln, CW Niemeyer Buchverlage GmbH, 2008. Copyright: 2008 Niedersächsisches Landesamt für Denkmalpflege (= Arbeitshefte zur Denkmalpflege in Niedersachsen 34). ISBN 978-3-8271-8034-6.
- Francis J. Tschan: Saint Bernward of Hildesheim. Publications in Mediaeval Studies, 6, 12, 13. Notre Dame, Ind.: University of Notre Dame, 1942, 1951, 1952.
- Angela Weyer/Gerhard Lutz (Hg.): 1000 Jahre St. Michael in Hildesheim. Kirche-Kloster-Stifter. Petersberg 2012 (Schriften des Hornemann Instituts, Band 14). ISBN 978-3-86568-767-8.
Отрывок, характеризующий Церковь Святого Михаила (Хильдесхайм)
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
