Церковь Святого Юра (Дрогобыч)

Це́рковь Свято́го Ю́ра — православная церковь, памятник истории и архитектуры в Дрогобыче (Львовская область, Украина). В 2013 году внесена в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в составе объекта «Деревянные церкви Карпатского региона в Польше и Украине».

История

Церковь деревянная, трёхдольная (трёхсрубная) в плане, относится к концу XV — началу XVI века, с квадратным главным нефом и двумя гранёными боковыми клиросами (конхами) и гранёными срубами алтаря и притвора (бабинцами). Церковь была привезена в 1656 году из села Надеевого.

Низ церкви обведён широким поясом в виде аркады-галереи, установленной на столбах. Над бабинцем находятся хоры с аркой-галереей и Введенская часовня. Церковь над главными срубами увенчана тремя верхами без заломов, а клиросы малыми верхами с одним заломом, все на восьмисторонних подбанниках.

Интерьер церкви расписан фресками, выполненными под руководством Стефана-Маляра Поповича Медицкого. Кроме религиозных композиций («Страсти Христовы»), богатый декоративный орнамент преимущественно растительного характера. Иконостас и иконы того самого художника («Акафист Богоматери», «Деяния апостола Павла», «Отсечение главы Великомученика Юрия») в коричнево-охристой и оливково-зеленой гамме; скромными художественными средствами создатель росписей сообщил индивидуальное, почти портретное выражение изображаемым фигурам. Рельеф резьбы виноградной лозы на колонках иконостаса близок к резьбе по камню. В 1678 году построена колокольня.

Церковь Святого Юра несколько раз ремонтировалась, но она не потеряла своего первоначального вида и до сих пор является одним из наиболее сохранившихся памятников галицкой архитектуры XV—XVI веков.

См. также

• Собор Святого Юра
• Церковь Святого Николая из села Кривки

Источники

• Энциклопедия украиноведения

Отрывок, характеризующий Церковь Святого Юра (Дрогобыч)

– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.