Церковь Святой Александры (Бад-Эмс)

Православная церковь
Церковь Святой мученицы царицы Александры Russische orthodoxe Kirche der Hl. Alexandra
Вид на церковь с Römerstraße
Страна	Германия
Город	Бад-Эмс, Wilhelmsallee, 12
Конфессия	православие
Епархия	Германская епархия Русской православной церкви заграницей
Тип здания	Церковь
Архитектурный стиль	русско-византийский
Автор проекта	Гольдман
Строитель	Карл Вернер
Первое упоминание	1863 год
Строительство	1874—1876 годы годы
Статус	действующий храм
Состояние	отличное

Це́рковь Свято́й му́ченицы цари́цы Алекса́ндры (нем. Russische orthodoxe Kirche der Hl. Alexandra) — православный храм в Бад-Эмсе; расположен на берегу реки Лан.

Храм относится к Германской епархии Русской православной церкви заграницей. Настоятель — иерей Борис Здробэу.

История

В 1857 году по просьбам приезжавших в Бад-Эмс для лечения русских устроить в городе православный храм был образован Комитет из постоянных местных жителей для сбора пожертвований. Комитету в 1858 году оказала своё покровительство императрица Александра Фёдоровна, кроме того, внёсшая первое крупное пожертвование на строительство храма. Однако впоследствии пожертвования поступали медленно и в малых суммах, так что планы строительства церкви откладывались.

Чтобы удовлетворять религиозные потребности курортников, в 1863 году вюртембергская королева Ольга Николаевна прислала на время в Бад-Эмс из Штутгарта свою походную церковь, которая была устроена в круглом зале местного Курортного дома (Кургауса). Храм был приписан к Висбаденской церкви, богослужения в нём совершались только в летнее время.

После посещения курорта императором Александром II был в 1873 году образован новый церковно-строительный комитет, состоявший преимущественно из русских. Комитет, благодаря значительным пособиям со стороны императора, в 18 (30) августа 1874 года приобрёл участок земли на берегу реки. В том же году, 28 октября (9 ноября), храм был заложен.

План церкви разработал архитектор Гольдманн из Нассау.

2 (14) мая 1876 года храм был освящён во имя святой мученицы-царицы Александры, в воспоминание об императрице Александры Фёдоровне. На освящении присутствовал знаменитый русский поэт князь Петр Андреевич Вяземский, пожертвовавший на постройку храма большие средства. Через четыре дня здесь на службе присутствовал Александр II.

Богослужение совершалось в летний лечебный сезон причтом Висбаденской церкви.

С началом Первой мировой войны церковь была закрыта.

С 1922-го года здесь возобновились богослужения, но совершались лишь в престольный и великие праздники. Церковь была по-прежнему приписана к Висбаденскому храму.

В 1922—1930 годах храм находился в юрисдикции Управляющего русскими приходами в Западной Европе Русской православной церкви. С переходом митрополита Евлогия (Георгиевского) в Константинопольский патриархат, в Западноевропейском экзархате русских приходов.

В 1928—1930 годах в церкви проводились обширные ремонтные работы, так как церковь пострадала в течение периода её закрытия. Весной 1930 года произошло новое освящение храма.

5 мая 1939 года приход со всем его имуществом был передан Берлинской и Германской епархии Русской православной церкви за границей.

В 1944 году храм был снова закрыт.

Первая после войны служба состоялась в октябре 1946 года церковь перешла в Западноевропейский Экзархат Русской православной церкви. С 1957 году храм снова находился в юрисдикции Западноевропейском экзархате русских приходов Константинопольского патриархата.

В 1984 году Верховный суд Федеративной республики Германия принял решение о передаче храма Берлинской и Германской епархии Русской православной церкви за границей.

В 1974 году в храме начались ремонтно-реставрационные работы, завершившиеся освящением 15 июня 1991 года.

Архитектура, убранство

Храм пятиглавый, каменный. Построен в «русско-византийском стиле». Фасады поделены на два яруса профильной тягой и завершены кокошниками. Портики и наличники сделаны из жёлтого, цоколи и лестницы — из красного песчаника.

Площадь храма 150 кв. м, высота — 27 м. В плане церковь представляет собой греческий крест.

Первоначально все купола были позолочены, но в 1970-е годы малые купола были окрашены в синий цвет. Медное покрытие крыши было заменено на рубероидное ещё в 1929 году.

Иконостас выполнен в стиле барокко в Санкт-Петербурге, позолочен. Иконы написаны в западно-итальянском стиле Т. А. Неффом.

В. В. Верещагин преподнёс храму икону «Воскресения Христова», находящуюся в алтаре.

Первоначально в храме было 6 колоколов, привезённых из Москвы, но они были конфискованы в 1917 на военные цели как «вражеское имущество» и переплавлены. В настоящее время звонница находится за зданием церкви.

Ссылки

• [www.rocor.de/Roka/rokabad_ems.html История храма]
• [sobory.ru/article/index.html?object=11356 Народный каталог православной архитектуры]
• [www.ruskirche-bad-ems.de Сайт храма]

Литература

• Roth H. J. Die Kirche der hl. Alexandra zu Bad Ems // Westenwald. 1988. 1. S. 9-11.
• Антонов В. В., Кобак А. В. Русские храмы и обители в Европе. — СПб: «Лики России», 2005. — С. 67—69. — 3000 экз. — ISBN 5-87417-208-4.

Отрывок, характеризующий Церковь Святой Александры (Бад-Эмс)

– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.