Церковь Смоленской иконы Божией Матери (Пулково)

православный храм
Церковь Смоленской иконы Божией Матери
восстановленная церковь в 2014 году
Страна	Россия
Расположение	Санкт-Петербург, МО посёлок Шушары, Пулковское, Петербургское шоссе, дом 68
Конфессия	православие
Епархия	Санкт-Петербургская
Тип здания	церковь
Архитектурный стиль	классицизм
Автор проекта	Д. Кваренги
Основатель	Екатерина II
Первое упоминание	1749 год
Строительство	2011—2016 годы
Дата упразднения	1938, разрушена в войну
Состояние	восстановлена на другом месте
Сайт	[pulkovo-church.ru Официальный сайт]

Це́рковь Смоле́нской ико́ны Бо́жией Ма́тери — православный храм в историческом районе Пулковское в составе муниципального образования «посёлок Шушары».(Пушкинский район города федерального значения Санкт-Петербурга). Современное здание располагается на территории конгрессно-выставочного комплекса «Экспофорум», старое здание располагалось ниже по склону Пулковских высот в селе Пулково и было разрушено во время боёв за высоты в 1943 году.

Приход храма относится к Санкт-Петербургской епархии Русской православной церкви, входит в состав Царскосельского благочиннического округа. Настоятель — иерей Даниил Александрович Василевский.

История

Ранние храмы

Первое упоминание о храме в «селе на Полколе» относится к 1500 году. По данным Писцовых книг здесь находилась церковь Рождества Пресвятой Богородицы, которая была уничтожена в XVII веке, в годы шведского владычества.

14 (25) октября 1749 года в Нижней Подгорной слободе села Большое Пулково архиепископом Феодосием (Янковским) была освящена деревянная церковь. В 1755—1757 годах храм был возобновлён после пожара и освящён 28 июля (8 августа) 1757 года епископом Сильвестром (Кулябкой). В новую церковь была перенесена часть икон с иконостаса Никольского придела Знаменской церкви из Царского Села. Храм был разобран в 1793 году.

Каменная церковь

Решение о возведении нового, каменного, храма родилось, вероятно, в 1782 году, поскольку 2 (13) октября 1782 года Контора строения села Царского заключила контракт с подрядчиком Германом Афанасьевым, предусматривавший полную готовность храма к освящению к 1 (12) сентября 1784 года. 29 мая (10 июня) 1783 года Екатерина II определила место нового храма, который и был заложен 30 мая (11 июня) благочинным священником Стефаном Ивановым.

Храм строился по проекту архитектора Д. Кваренги на казенные средства, выделенные императрицей.

Церковь была торжественно освящена в 1785 году. В 1831 году в церковной ограде, ближе к тракту, была построена каменная часовня. В 1908 году в храме был произведён ремонт.

Церковь была закрыта в 1938 году. Здания храма и часовни были разрушены до основания в годы Великой Отечественной войны во время контрнаступления советских войск.

К началу 2011 года сохранились лишь фундаменты храма и находившегося рядом одноэтажного каменного причтового дома. При работах по восстановлению в подвале храма были найдены остовы кроватей и дымоход для «буржуйки». Остатки храма, вероятно, будут законсервированы.

Восстановление храма

Летом 2009 года на фундаменте храма был установлен деревянный восьмиконечный поклонный крест. Тогда же, в связи с планами создания в этой местности конгрессно-выставочного центра «ЭкспоФорум», появился проект восстановления храма. 10 августа 2011 года на месте храма впервые был отслужен молебен.

14 сентября 2011 года в стороне от старого фундамента в основание храма был заложен первый камень. Закладку совершил епископ Петергофский Маркелл (Ветров) в сослужении протоиереев Виктора Московского и Геннадия Зверева и иерея Даниила Василевского. Новый храм является репликой первоначального здания и располагается на более высокой точке, чем изначально. Теперь он располагается на территории конгрессно-выставочного комплекса «ЭкспоФорум». По словам архитектора Рафаэля Даянова, старая церковь главенствовала над территорией, и здание в связи с изменением градостроительной ситуацией пришлось переместить, чтобы оно не оказалось в ложбине. Проект строительства был разработан архитектурным бюро «Литейная часть-91». Строительство выполнила компания ООО «СМУ-837». 4 июля 2014 года были установлены и освящены кресты. По состоянию на май 2016 года, завершено внутреннее убранство храма, выполнены работы по благоустройству территории.

Архитектура, убранство

Храм был построен в стиле классицизма. Его непривычный для русской церковной архитектуры внешний вид полностью соответствует увлечению императрицы Екатерины II «оживлением античности». Кваренги воплотил образ небольшого храма, ориентированного на раннехристианскую древность в представлении эпохи классицизма. По композиции, организации внутреннего пространства и декору фасадов храм очень близок построенным архитектором в то же время церквям: Вознесенской в Фёдоровском посаде и Преображенской в Московской Славянке. Сходство проектов такое, что исследователи не всегда были уверены в верности их атрибуции.

Храм имеет простой кубический объём с единым пространством, перекрытым широким цилиндрическим сводом. Здание покрыто четырёхскатной крышей без купола и шпиля. Западный фасад храма увенчан двумя квадратными башнями, в одной из которых располагалась колокольня. В здании три входа: центральный, северный и южный. Притвор был пристроен в 1823 году на средства петербургского купца Василия Семьянова и при воссоздании храма не был восстановлен. В нише алтарной апсиды расположена Смоленская икона Божией Матери, выполненная в темперной технике.

Угол здания для сдерживания распора сводов был усилен изнутри пилонами, что делает внутреннее пространство крестообразным. Боковые ниши внутри также перекрыты цилиндрическими сводами одинаковой высоты с основным продольным сводом, на их пересечении в центре храма образуется крестовый свод. Храм освещается через большие полуциркульные окна в верхней части ниш. Внутри стены храма золотистые, с белыми тягами, карнизами и филёнчатыми рамами. Под карнизом проходит орнаментальная полоса. Центральный свод (как и алтарный с западным) окрашены голубым цветом, по его сторонам — образы четырёх Евангелистов.

Церковь однопрестольная. На Горнем месте расположен образ Воскресения Христова. Четырёхярусный иконостас белый с позолотой, восстановлен как копия первоначального, написанного по рисункам и указаниям Кваренги академиком живописи Императорской Академии художеств Иваном Акимовичем Акимовым. Вырезал первый иконостас в 1784—1785 годах мастер Франц Брюлло.

Среди святынь в храме до разрушения почитался напрестольный крест с мощами святых святителя Афанасия Цареградского, великомученицы Варвары, мученика Василия, святителя Григория Чудотворца, преподобного Никона Сухого, преподобного Тита Печёрского.

Территория прихода

В начале XX века в приход входили:

• село Большое Пулково
• Каменка (район пересечения Пулковского шоссе и Кольцевой автомобильной дороги)
• Катлино (местность к югу от Казанского кладбища)
• Пески (район Погорелово)
• Подгорное Пулково (район пересечения Пулковского и Петербургского шоссе)
• Редкое Кузмино (улица Редкое Кузьмино посёлка Александровская)
• Толмачёво (территория к востоку от Погорелово)

Духовенство

Настоятели церкви
Даты	Настоятель
в 1749 году	священник Андрей Игнатьев
1751—1760	священник Пётр Иевлевский
1760—1776	священник Пётр Феодоров
22 мая (2 июня) 1776 — июль 1785	священник Стефан Иоаннов (1734—после 1785)
сентябрь 1785—1794	священник Василий Васильев (1746—после 1794)
1794—1800	священник Иоанн Михайлов (1732—после 1800)
1800— август 1822	священник Пётр Васильевич Осторожнов (1769—1822)
16 (28) июля 1822 — 4 (16) декабря 1866	священник Димитрий Георгиевич Молчанов (1800—1866)
8 (20) февраля 1867 — 30 декабря 1900 (11 января 1901)	протоиерей Константин Иоаннович Хутынский (1843—1900)
январь 1901 — август 1901	священник Димитрий Григорьевич Тихомиров (1867—1901)
16 (29) октября 1901 — 7 (20) октября 1912	протоиерей Николай Петрович Зимнёв (1862—после 1919)
25 октября (7 ноября) 1912 — 20 декабря 1916 (2 января 1917)	священник Николай Николаевич Успенский (1875—1955)
24 марта (6 апреля) 1917—1919?	священник Александр Димитриевич Старопольский (1877—…)
6 июля 1919 — после июля 1923	протоиерей Николай Петрович Соколов (1876—…)
1923—1931	обнаружить сведений пока не удалось
??? 1931 — 13 октября 1933	священник Петр Петрович Вихров (1882—1933)
13 ноября 1933 — январь 1938	протоиерей Александр Иоаннович Мошинский (1885—1955)
1938—2011	приход не существовал
2011 — настоящее время	священник Даниил Александрович Василевский (род. 1976)

Литература

• Мещанинов М. Ю. Храмы Царского Села, Павловска и их ближайших окрестностей: Краткий исторический справочник. — 2-е изд., испр. и доп.. — СПб.: Genio Loci, 2007. — С. 362—368. — ISBN 5-9900655-3-1.

Ссылки

• [sobory.ru/article/index.html?object=07055 Народный каталог православной архитектуры]
• [al-spbphoto.narod.ru/Hram/nohram1.html Разрушенные храмы Петербурга]
• [karpovka.net/2011/04/21/22084/ О восстановлении церкви]

Отрывок, характеризующий Церковь Смоленской иконы Божией Матери (Пулково)

– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.