Церковь и монастырь Святого Онуфрия (Львов)

Це́рковь и монасты́рь Свято́го Ону́фрия во Льво́ве (ул. Богдана Хмельницкого, 36) — памятник истории и архитектуры во Львове (Украина).

История

Первое письменное упоминание о монастыре относится к 1453 году. Через десять лет деревянное здание было обновлено мещанином Степаном Дропаном. И только в 1550 году князь Константин Острожский построил на месте деревянного здания новое из камня.

Одновременно слева достроили Троицкую часовню, получившую название «малой церкви». Так выглядели две святыни до 1776 года, пока во время реконструкции между ними не прорыли подземный ход. С 1820 до 1902 года происходила новая реконструкция монастыря, во время которой достроили алтарную часть и правую капеллу. Тогда же установили новый иконостас (работа Модеста Сосенка).

Возле монастыря, на кладбище, которое существовало с княжеских времён, в 1583 году был похоронен первый кногопечатник Иван Фёдоров (он напечатал свой «Апостол» в 1574 году, в книгопечатной мастерской, которая до 1615 года находилась в монастыре).

Старые здания уничтожил пожар 1623 года, боевые действия 1655 года, а в 1672 году монастырь играл роль оборонительного сооружения. Долгое время он был под опекой и собственностью Ставропигийского братства, в полной зависимости от которого было Святоонуфриевское братство, образованное в 1633 году. Братство содержало монастырь, монастырский госпиталь(который был аналогом современного дома престарелых), лечебницу, школу для бедных мальчиков.

В 1977 году здесь открыли Музей истории книгопечати, который действовал до 1990 года.

Храм

Архитектура церкви объединяет традиции украинского сакрального строительства с формами ренессанса и барокко, а также с более поздними наслоениями классицизма и историзма XIX — начала XX ст.

Храм сооружен возле подножия Замковой горы, на месте деревянной церкви княжеского периода. В 1550 г. выстроена каменная церковь, ставшая ядром нынешней, а в 1585 г.— монастырем. Монастырь неоднократно горел и опустошался, но вновь отстраивался. Значительным разрушениям он подвергся во время турецкой осады 1672 г. Был отстроен в 1680 г. В 1701 г. к церкви с южной стороны пристроили часовню святой Троицы, в 1821 г. достроили восточную часть. Последние изменения относятся к реставрации 1902 г. Архитектор Иван Левинский по проекту архитектора Э. Ковача пристроил северный неф. Это типичный для украинской архитектуры каменный, трёхнефный, трёхапсидный храм с двумя главами над боковыми нефами и декоративной главкой над центральной частью. Храм перекрыт крестовыми сводами. В интерьере привлекают внимание казальница (1777) и иконостас (иконы выполнены художником Модестом Сосенко, 1902—1908).

Церковь Святого Онуфрия Великого с северо-восточной стороны		Интерьер церкви		Почтовая марка с изображением Онуфриевской церкви

Церковь святого Онуфрия Великого является памятником особенного культурно-исторического значения. В этом монастыре Иван Фёдоров создал первые печатные книги на Украине «Апостол» и «Букварь». Здесь же он был и похоронен в 1583. До 1883 над его могилой стояла каменная плита с надписью «Іоанъ Федоровичъ друкарь москвитинъ, который своимъ тщаніємъ друкованіє занедбалоє обновилъ. Преставился въ Львове року АФПГ декамвріа Є. Друкарь книгъ предтымъ невиданыхъ».

В Советские времена на территории монастыря Святого Онуфрия находилось общежитие от Львовского полиграфического техникума имени Ивана Федорова. В 1971 г. во время реставрационных работ вскрыто было захоронение в стене церкви двух человек. Одно время считали, что это захоронение Ивана Фёдорова и его сына Ивана, умершего через три года после смерти отца при таинственных обстоятельствах. Но это мнение ошибочное. Иван Фёдоров был похоронен на Онуфриевском кладбище, рядом с храмом и лишь плиту с надгробья Фёдорова перенесли в храм, как и другие плиты с кладбища, и ими выстилали пол в храме. В 1883 году пол меняли и плиту раскололи. Точное место могилы во дворе было утрачено ещё к концу XIX века. В 1977 году во дворе храма по сохранившейся фотографиям была установлена надгробная плита с могилы Ивана Фёдорова, а рядом с ней была установлен памятник — трёхфигурная композиция, изображающая Ивана Фёдорова с учениками: Петром Мстислацем и Андроником Невежою (скульптор Анатолий Галян). После реставрации 1972—1974 гг. здесь открыт музей Ивана Федорова — филиал Львовской картинной галереи. В начале 1990-х годов музей был уничтожен; монахи-базилиане захватили храм, для этой цели взломали двери церкви, и выкинули на улицу все экспонаты музей, в том числе уникальные книги Швайпольта Фиоля, Франциска Скорины, Ивана Фёдорова. На дворе был январь и шёл мокрый снег, уникальным книгам был нанесён громадный вред. Памятник русским первопечатникам Ивану Фёдорову с учениками: Петром Мстиславцем и Андроником Невежою был перенесен на новое место. В настоящее время он находится перед зданием Музея искусства старинной украинской книги по адресу — город Львов, улица Коперника, 15а.

Келии

Монастырский дом был построен на давней территории княжеского Львова, возле подножия Замковой горы. Создает единый архитектурный комплекс с церковью св. Онуфрия Великого и башней-колокольней. Не имеет признаков единого стиля: строительство велось в разные периоды. Основные даты строительства: 1683; 1693—1698 (сооружение оборонительных стен); конец XVIII — начало XIX ст. (перестройки, изменения внутреннюю планировку здания); 1998 (реставрация с частичной реконструкцией).

Келии кирпичные, двухэтажные, в плане — вытянутый прямоугольник. С севера к зданию примыкает колокольня. Частично сохранились своды в помещениях первого и второго этажей.

Ныне здание занимают орден Святого Василия Великого УГКЦ.

Башня-колокольня

Башня-колокольня, 1681 (в строительстве принимал участие архитектор Павел Римлянин), 1822 (архитектор Франц Трешер-старший). Башня строилась на месте старой колокольни (1681). Пример архитектуры позднего классицизма.

Расположена на одной оси с церковью, является главным входом на территорию монастыря. С улицы к воротам ведёт парадная лестница, построенная в 1780 г. Колокольня надстроена в 1820—1822 гг. Представляет собой каменную, квадратную в плане, четырёхъярусную башню со сквозным арочным проходом в первом ярусе. Накрыта шатровой крышей. На стенах компонуются оконные прорезы с полукруглыми завершениями и арочные ниши. Ниши на фасаде по форме аналогичны нишам, прорезающим стены церкви.

Литература

• Львов сквозь века (Игорь и Любовь Качур), Львов 2004
• Улицами старинного Львова (Б. В. Мельник), Львов 2000
• Вуйцик В. С., Липка Р. М. Зустріч зі Львовом. Львів: Каменяр, 1987. С. 11.
• Крип’якевич І. Історичні проходи по Львові. — Львів, 1991. — С. 93.
• Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Киев: Будивельник, 1983—1986. Том 3, с. 86.
• Lwów. Ilustrowany przewodnik. — Lwów: Centrum Europy, 2003. — 320 s.

Отрывок, характеризующий Церковь и монастырь Святого Онуфрия (Львов)

Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.