Церковь Святого Алькмунда
| церковь | |
Церковь святого Алькмунда
St Alkmund's Church | |
 Шпиль церкви святого Алькмунда на картине Роберта Бредбери. Из коллекции Музея и художественной галереи Дерби | |
| Страна | Великобритания |
| Город | Дерби |
| Конфессия | англиканская церковь |
| Автор проекта | Генри Исаак Стивенс |
| Дата основания | 1846 |
| Основные даты: | |
| Состояние | разрушена |
Церковь святого Алькмунда в Дерби (англ. St Alkmund's Church) — бывшая викторианская церковь, которая находилась на георгианской площади между Бриджгейт (Bridgegate) и Куин-стрит (Queen Street); это была единственная георгианская площадь в городе. Церковь была возведена в 1846 году архитектором Генри Исааком Стивенсом[1] за 7700 фунтов стерлингов на месте нескольких прежних церквей, датируемых ещё IX веком, каждая из которых была названа в честь святого Алькмунда. Церковь была сложена из тёсаных камней и имела черты готической архитектуры. Внутри церкви размещались высокие колонны и каменные арки. Средний и боковой нефы были широкими, с алтарём в центре. Колокольня подкреплялась арками-опорами.
Церковь носит имя английского католического святого, сына Альхреда Нортумбрийского, который после двадцати лет изгнания, проведённых среди пиктов из-за династической борьбы в Нортумбрии, вернулся туда со своим войском. Он был убит некоторым неизвестным образом, ответственность за что источники возлагают на короля Нортумбрии Эрдвульфа. Что касается точных обстоятельств, то его гибель называют мученичеством. На могиле святого были явлены чудеса[2][3].
Алькмунд похоронен в Лиллешале, Шропшир (Shropshire). На его могиле явлены чудеса. Из-за нашествий датчан его тело было перенесено в Дерби, и несколько окрестных церквей освящены в его честь. Предполагаемая гробница после разрушения Церкви святого Алькмунда была перенесена в Музей и художественную галерею Дерби.
Впрочем, здание церкви вызвало разногласия среди граждан католического вероисповедания. 65-метровый шпиль портил вид на католическую церковь Св. Марии, и позже много лет англиканская церковь имела нелестное прозвище «The Church of the Holy Spite» («церковь святой злобы»[4]). На церковном кладбище в конце 1846 года был перезахоронен дербский художник Джозеф Райт.
Церковь была окружена многочисленными двух-трёхэтажными домами, которые формировали линию с площадью и церковным кладбищем. Другим достойным внимания сооружением был Лэмб Ин (The Lamb Inn) на углу площади и Бриджгейт, открытый в 1835 году, который содержал собственную пивоварню и кондитерский магазин, в остроконечном здании XVII века, и ряд магазинов на Квин-стрит, история которых восходит к средневековым временам. Эта местность была описана сэром Николасом Певснером в книге «The Buildings of England» как «непревзойдённое возрождение 18 века, тихий оазис» (A revival of 18th century unmatched, a quiet oasis).
В течение середины 1950-х было обнаружено, что несущие деревянные балки колокольни начали разрушаться и гнить. В результате 6 метров колокольни были сняты для реставрационных работ. Это было сделано из-за найденных структурных недостатков каменной кладки и работ по дереву, найденных в самой колокольне. Был составлен план по замене её верхней части, но он так и не был выполнен. Также были разобраны некоторые элементы готической кладки.
В 1963 году муниципальный совет Дерби объявил о намерении увеличить поток перевозок через город. Частью плана было строительство дороги, которая должна была пролегать по месту, на котором стояла церковь и прилегающее кладбище. Такое решение вызвало сильное возмущение среди жителей Дерби, однако работы были выполнены.
По окончанию работ место бывшей церкви осталось открытым и не застраивалась. Предполагаемую гробницу Св. Алкмунда и другие ценные артефакты теперь можно увидеть в Музее и художественной галерее Дерби. Сейчас на месте церкви установлена памятная табличка.
Напишите отзыв о статье "Церковь Святого Алькмунда"
Примечания
- ↑ [www.derbyshireuk.net/stevens.html Famous Derbyshire people], accessed 27 November 2008
- ↑ Grosjean, P., Codicis Gothani Appendix (Vita Sancti Aelkmundi regis), Analecta Bollandiana lviii (1940), 178-83
- ↑ [www.pravenc.ru/text/114154.html Статья о святом в православной энциклопедии]
- ↑ spite — злоба, (saint) spirite — (святой) дух; игра слов
Отрывок, характеризующий Церковь Святого Алькмунда
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
