Церковь Святых Апостолов (Салоники)

Православный храм
Церковь Святых Апостолов Αγιοι Απόστολοι
Страна	Греция
Город	Салоники
Конфессия	Православие
Епархия	Фесалоникийская
Тип здания	крестово-купольный храм
Дата основания	начало XIV века
Статус	Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 456 [whc.unesco.org/ru/list/456 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/456 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/456 фр.]

Церковь Святых Апостолов, Церковь Двенадцати Апостолов (греч. Αγιοι Απόστολοι) — крестокупольная базилика в городе Салоники, посвященная соборной памяти двенадцати апостолов. В 1988 году в составе раннехристианских и византийских памятников Салоник включена в перечень объектов Всемирного наследия.

История создания

Считалось, что церковь была построена в XII веке (некоторые специалисты видели в ней элементы архитектуры VII века). Однако после обнаружения в ходе реставрации монограмм константинопольского патриарха Нифонта I, в которых он называется её основателем, строительство церкви стали относить к началу XIV века. Изначально церковь была посвящена Богородице, о чём свидетельствует система росписей храма. Позднее посвящение церкви двенадцати апостолам основано на легенде, что изначально храм ранее имел 12 куполов, которые символизируют апостолов.

При постройке церкви были использованы элементы более ранних строений (например, капители колонн центрального купола). Вероятно церковь была главным храмом монастыря располагавшегося рядом с ней и закрытого при турецком завоевании. Церковь святых апостолов как и большинство храмов Салоник в период между 1520 и 1530 годами была обращена в мечеть.

Особенности архитектуры

Базилика представляет собой крестокупольный храм, купол которого поддерживается четырьмя арками. По периметру (исключая восточную сторону) церковь окружена галереей, в которой на восточных концах устроены приделы. Центральная часть церкви имеет квадратную форму. В алтарной части сделаны отдельные помещения для жертвенника и диаконника.

Внутреннее убранство

Церковь богато украшена мозаикой и фресками эпохи Палеологов. Живописное убранство церкви стоит в одном ряду с живописным убранством константинопольских монастырей Паммакаристос и Хора, что свидетельствует о работе ведущих мастеров.

Мозаики

Мозаики храма относят к последним мозаичным полотнам в Салониках перед турецким завоеваниям. Купол украшает изображение Христа Вседержителя в окружении ветхозаветных пророков. Ниже в треугольниках симметрично изображены евангелисты. Мозаикой украшены и все арки центральной части церкви:

• южная — Рождество Христово и Крещение;
• западная — Преображение и Вход Господень в Иерусалим;
• северная — Распятие Христово и Воскресение.

На стенах сохранились мозаики Успение Богородицы, Спас Нерукотворный, частично — Сретение и Благовещение.

Мозаики отличаются реалистичностью, а в отдельных сценах драматизмом. Изучая технику и цветовую гамму мозаик, выделяют двух мастеров, участвовавших в их создании. Первый выполнил мозаики купола и арок, которые отличаются высокой проработкой деталей, использованием широкой цветовой гаммы, что делает мозаики издалека похожими на фрески. Второй мастер уделяет внимание резкости и чёткости изображений, работая в технике мозаики XI — XII веков.

Особо следует отметить мозаику Преображение Господне, имеющую очень хорошую сохранность (утрачен только золотой фон). Вероятно, она была покрыта штукатуркой сразу после превращения церкви в мечеть, при этом золотые элементы фона были вынуты очень аккуратно.

Фрески

Большинство фресок украшают алтарную часть церкви. На них в большинстве изображены сцены из жизни Богородицы, в том числе изображение Корня Исаии (родословное древо Богородицы). Устроенный в северной галереи придел в честь Иоанна Крестителя украшен фресками на сюжеты его жития.

Литература

• Папахатзис Н. Памятники Салоник. ISBN 960-7964-05-5
• Сарабьянов В.Д. [www.pravenc.ru/text/75728.html Апостолов Святых церковь в Фессалонике] // Православная энциклопедия. — М., 2001. — Т. 3. — С. 102. — ISBN 5-89572-008-0.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Церковь Святых Апостолов
• [odysseus.culture.gr/h/2/eh251.jsp?obj_id=1682 Министерство культуры Греции. Церковь святых апостолов] (англ.)

Отрывок, характеризующий Церковь Святых Апостолов (Салоники)

– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.