Цетине

Город Цетине черногор. Цетиње, Cetinje Флаг Герб Страна ЧерногорияЧерногория Община Столица ЦетинеСтолица Цетине Координаты 42°23′36″ с. ш. 18°55′19″ в. д.42.39333° с. ш. 18.92194° в. д. / 42.39333; 18.92194    Площадь 910 км² Высота центра 671 м Тип климата умеренно-континентальный Население ↘ 13 991 человек (2011) Названия жителей цетинцы, цетинец, цетинка Часовой пояс UTC+1, летом UTC+2 Телефонный код +382 41 Почтовый индекс 81250 Автомобильный код CT День города 13 ноября Награды Город-герой Югославии

Це́тине (черногор. ,серб. Цетиње/Cetinje) — город в Черногории. Административный центр общины Столица Цетине.

Согласно конституции Черногории, Цетине является одной из «столиц» страны наряду с Подгорицей: в ней располагается официальная резиденция президента республики и министерство культуры Черногории. Город представляет собой конгломерат трёх разрозненных муниципалитетов без единого органа управления.

Население — 14 тысяч человек (2011), шестой по величине город страны. Расположено в межгорной котловине, у подножия горного массива Ловчен. Один из самых дождливых городов Европы.

Национальный музей Черногории, театр, три факультета университета Черногории. Белокаменные постройки XVIII — начала XX века, княжеский и королевский дворцы.

Как поселение известно с 1440-х годов. Цетинский монастырь, основанный в городе князем Зеты Иваном Черноевичем в 1484 году, стал резиденцией владык-митрополитов Черногории, а впоследствии — местонахождением кафедры Черногорско-Приморской митрополии, один из центров сопротивления черногорцев турецким завоевателям. В 1878—1918 годах — столица независимой Черногории. С 1929 по 1941 год — административный центр Зетской бановины королевства Югославия.

Название города

Название города происходит от реки Цетине (древнесербское Cětinje). Родственные названия: Цетина — река в Хорватии, Цетиня — река в валевской Подгорине, Цетыня — река в Польше, Цетине — населённый пункт в Чехии и другие. Термины неясного происхождения. Могут происходить от индоевропейского корня kaito — «лес, лесистая местность».

История

Первые поселения на месте Цетинского поля существовали 12 тысяч лет назад, о чем свидетельствуют, в частности, археологические находки в пещере Коронина (в 3,5 км от города). Во времена существования Зетского государства на Цетинском поле поселились крестьяне и пастухи. В XIV веке здесь появились богомилы. Некрополь с их останками находился у Влашской церкви.

XV век

Первое упоминание о Цетине относится к 1440 году: в документе упоминается некий Тудор Неноя Иванов из Цетиня, который задолжал деньги за кольчугу. Предание повествует о постройке на территории Цетине в 1-й половине XV века валахами-скотоводами церкви из плетёных прутьев, а также о поселении здесь Ивана Бороевича с четырьмя сыновьями.

В 1482 году в малонаселённое Цетине, спасаясь от турецких завоевателей, из Обода бежал зетский господарь Иван Черноевич. Обод являлся столицей Черногории в течение шести лет после сожжения Жабляка около 1475 году. Труднодоступное Цетинское поле представляло собой естественное убежище, окружённое горами. В 1482 году он обосновал свою резиденцию на склоне горы, с которого открывался обзор Цетинского поля. Рядом протекала река Цетине и находился родник Ладница. В 1484 году Иван заложил монастырь Рождества Богородицы, ставший впоследствии резиденцией зетского митрополита. С тех пор Цетине стал не только политической, но и духовной столицей Черногории. В это же время в одном описании города была упомянута «Витина улица».

С 1490 года отсюда Черногорией правил сын Ивана Черноевича Георгий, который основал в ареале Цетинского монастыря первую южнославянскую типографию, а в 1496 году по воле турецкого султана вынужден был уехать за границу. В 1490-е годы типография печатала орнаментированные кириллические религиозные книги на сербском языке — «сербули». Впоследствии Цетине вместе с остальными землями Верхней Зеты был включён в Скадарский санджак Османской империи. По сербским источникам, с 1514 по 1528 год зетские земли входили в выделенный из Скадарского санджака Черногорский санджак под управлением Станко Черноевича.

Новое время

В 1592 году в городе насчитывалось 44 дома, в 1614 году — 70 домов. В 1692 году Цетине было взято турецкими войсками, которые до основания разрушили монастырь и дворец Черноевичей. Цетинская митрополия оставалась духовным центром черногорцев. Период XVII—XVIII веков ознаменовался ростом национально-освободительного движения Черногории, сделавшейся «Сербской Спартой» в борьбе против турецких угнетателей. В 1701 году при владыке Даниле Шчепчевиче Негоше — основателе черногорской династии Петровичей-Негошей город был восстановлен, Цетинский монастырь и дворец владыки были выстроены заново из камней разрушенных построек Черноевичей. В 1712 и 1714 годах город и монастырь вновь подверглись нападению турок и разрушению. В это время по инициативе владыки проводилось искоренение потурченцев. В июне 1785 года турки под предводительством Махмуд-паши Бушатлии в последний раз захватили Цетине, сожгли город и вновь разрушили монастырь. После того как город был восстановлен, он быльше не подвергался разрушениям и многие постройки конца XVIII века сохранились до наших дней. В 1834 году в Цетинском монастыре открылась первая школа. В 1835 году начало издаваться первое литературное и научное ежегодное издание Черногории «Горлица». В это же время при монастыре начала работать типография имени Негоша, просуществовавшая до 1839 года. В эти же годы появилась и первая гостиница. В 1838 году владыкой Петром II Негошем была построена первая светская резиденция черногорских правителей, получившая название «Бильярда» — благодаря бильярдному залу с привезённым из Венеции бильярдом, в который владыка Петр II страстно любил играть и заставлял играть приближённых. В ней кроме владыки заседал также и Сенат. При Петре II происходила достаточно хаотичная застройка города: новые высокие городские здания возводились среди разноэтажных жилых и хозяйственных построек. Городские собрания проходили на «поляне» между Цетинским монастырём и Бильярдой, которая в остальное время использовалась как гумно. В 1872 году в городе проживало около 500 жителей, числилось 115 домов; а в 1875 году — 1400 жителей и 160 домов. Во второй половине XIX века была открыта больница имени Данилы I, институт благородных девиц, почтовое отделение и телеграф, газета «Голос Черногорца», музей, библиотека, театр, разбиты дворцовый и городской парки. В 1858 году учреждена государственная типография (в 1952 году получившая название «Обод»).

После признания независимости Черногории на Берлинском конгрессе 1878 года Цетине стало полноправной столицей суверенного княжества. Это дало мощный толчок для архитектурного развития города. В городе были возведены первый Гранд-отель, новая княжеская резиденция «Данилов двор» в стиле провинциального классицизма и импозантные здания в эклектическом стиле для размещения посольств России, Франции, Италии, Великобритании, Австро-Венгрии и Османской империи. В 1879 году была построенная первая основательная дорога, соединяющая Цетине с другими городами: первоначально она длилась до Крстаца, где соединялась с австрийской дорогой на Котор. В 1882 году эта дорога была продлена до Подгорицы. В эти годы в Цетине родились будущий король Югославии Александр I и его брат Георгий — внуки черногорского князя Николы Петровича. В 1891 году проведён водопровод. Сложился центр города из главной площади и улиц Дворская и Катунская (ныне Негошева).

XX век

Расцвет столицы продолжался до Первой Балканской войны и последовавшей за ней Первой мировой. В это время работало четыре типографии, выходило шесть газет, включая «Голос черногорца», «Уставность», «Дневне новости», «Вьесник», «Цетиньски вьесник» и «Дневни лист».

В период австро-венгерской оккупации (январь 1916— октябрь 1918) многие культурные ценности города были разграблены и уничтожены. 26 ноября 1918 года местом для принятия решения Великой народной скупщины об упразднении монархии и объединении Черногории с Сербией была выбрана Подгорица, поскольку жители столицы и её окрестностей были настроены против такого решения. 7 января 1919 года сторонники независимости Черногории, поднявшие Рождественское восстание, попытались занять Цетине, однако были разбиты.

В составе Югославии Цетине было административным центром Зетской области, а с 1929 по 1941 год — Зетской бановины. До Второй мировой войны имелся проект железнодорожной линии Цетине — Вир, однако он осуществлён не был. В период Второй мировой войны Цетине вместе с остальной Югославией был оккупирован немецко-итальянскими войсками. 27 октября 1944 года начались бои за освобождение Цетине, в которых погибли 38 партизан. 13 ноября город был освобождён. В 1975 году город награждён Орденом Народного героя.

В 1947 году после образования Социалистической Республики Черногория столица была перенесена в более доступный с транспортной точки зрения город Подгорица и Цетине утратило функцию административного центра черногорских земель. Впоследствии город развивался как промышленный центр. Согласно конституции Черногории 1992 года, Цетине вновь получило статус столицы черногорского государства; в город была перенесена официальная резиденция президента республики и переехало министерство культуры Черногории. Здесь же весной 1992 года своё первое заседание провела Скупщина Республики Черногория.

Физико-географическая характеристика

Город Цетине расположен на юго-востоке страны, в исторической области Старая Черногория, посреди малоплодородной замкнутой котловины — Цетинского поля (Катунский Карст) площадью около 7 км². Поле имеет карстовое геологическое строение, естественные водоёмы отсутствуют. Источники водоснабжения подземного типа.

Площадь города — около 6 км². Средняя высота — 671 метр над уровнем моря. Расстояние до Адриатического моря по прямой составляет 12 км, до Скадарского озера — 15 км. На северной окраине Цетиня — Орлиная гора, на вершине которой расположена самая высокая в городе обзорная площадка и мавзолей владыки Данилы. В состав города входят бывшие сёла Груда, Донье Поле, Доньи Край, Богданов Край, Баица и Хумци, расположенные на Цетинском поле.

Цетине относится к району возможных землетрясений интенсивностью до 8 баллов (Приморье — до 9 баллов). Так, землетрясение в районе Цетиня 1667 года достигало магнитуды 7,4. Сильные толчки в XX веке происходили в 1979 и 1985 годах.

Парки

В Цетине имеется два парка общей площадью 7 га, которые были разбиты рядом с Голубым дворцом по разные стороны улицы Негоша в 1891—1894 годах: парк Негоша, выполненный во французском стиле, и парк Тринадцатого июля — в английском стиле. Парк 13 июля ранее носил название Варошский или Городской парк. В 1968 году парки отнесены к охраняемым объектам природы. К западу от парка Негоша располагается поляна Владычна башта.

Парк Негоша, ранее носивший название Дворцовый парк, является старейшим парком города. Он создавался одновременно с Новым дворцом как пейзажный парк. Со временем его облик менялся. Здесь произрастают лиственничные и хвойные деревья, в том числе ель обыкновенная, ель сербская, ель голубая, сосна чёрная, пихта белая, пихта одноцветная, лиственница европейская, псевдотсуга сизая, кипарисовик Лавсона, платан клёнолистный, вяз гладкий, вяз шершавый, клён белый, клён остролистный, сирень обыкновенная, бобовник анагировидный, дуб черешчатый, бук, липа пушистая, липа сердцевидная, конский каштан обыкновенный, берёза повислая, ясень обыкновенный, ясень американский, робиния ложноакациевая, слива домашняя, гледичия трёхколючковая, маклюра оранжевая, кизил обыкновенный, можжевельник обыкновенный, лещина обыкновенная, бирючина овальнолистная, бирючина обыкновенная, форсайтия, чубушник венечный, бузина чёрная, спирея Вангутта, розовик.

Климат

Климат умеренно-континентальный со среднегодовой температурой 10,2 °C. Лето сухое и тёплое; средняя температура составляет 20 °C. Самый сухой месяц — август: среднее количество солнечных дней составляет 14,6 дней. Зима влажная, средняя температура — 2,1 °C. Влияние средиземноморского климата ограничено горными массивами Ловчена и Орьена. Наибольшее воздействие на температурный режим местности оказывает высота над уровнем моря.

Часты проливные дожди с грозами, обусловленные влиянием моря и близостью к горе Ловчен. Среднегодовое количество осадков составляет 3616 мм (это в 1,6 раза больше, чем в Бергене, который имеет славу «самого дождливого города Европы»), что делает Цетине самым дождливым городом Черногории и одним из самых дождливых городов Европы. Город подвержен наводнениям, так в декабре 1935 года дождь лил на протяжении 27 дней подряд. Туманы случаются с ноября по декабрь. Наибольшее количество пасмурных дней приходится на период с ноября по май, солнечных — с июня по октябрь. Снежный покров (абсолютная высота — 200 см) в среднем держится 42,6 дней в году между 1 декабря и 1 апреля. Уровень влажности воздуха в среднем высокий, из-за очень большого количества осадков: с ноября по февраль средний уровень влажности составляет 82 % (с учётом смягчения из-за низкой температуры и сухого северного ветра), с июля по август — 60 %. Среднегодовая продолжительность солнечного сияния составляет 2500 часов. Из-за расположения в котловине в городе преобладает безветренная погода, сильный ветер — большая редкость. Преобладают ветры юго-восточного происхождения. Обычно скорость ветра составляет 1—3 м/с.

Климат Цетиня
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.
Средний максимум, °C	5,2	4,9	7,0	12,8	16,0	20,1	24,5	23,9	18,2	12,2	9,3	5,5
Средняя температура, °C	1,4	2,2	4,2	9,5	14,3	18,4	21,3	21,2	16,7	10,7	6,5	3,8
Средний минимум, °C	−2,2	−2,6	1,1	6,8	12,4	16,3	19,0	18,7	15,0	9,6	4,4	1,6
Норма осадков, мм	373	447	232	189	172	11	48	42	185	393	440	510
Источник: [izdatarjesenja.files.wordpress.com/2014/03/2-1-prirodne-karakteristike.pdf Prostorno-urbanistički plan Prijestonice Cetinje. Страницы 33—35]

Население

Численность населения 1914—2011 годы, тысяч человек

<timeline> Colors= id:lightgrey value:gray(0.9) id:darkgrey value:gray(0.7) id:canvas value:rgb(1,1,1) id:barra value:rgb(0.6,0.7,0.8) ImageSize = width:300 height:200 PlotArea = left:50 bottom:20 top:15 right:30 DateFormat = x.y Period = from:0 till:160 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late ScaleMinor = gridcolor:lightgrey increment:32 start:0 BackgroundColors = canvas:canvas BarData= bar:1914 text:1914 bar:1948 text:1948 bar:1971 text:1971 bar:1981 text:1981 bar:1991 text:1991 bar:2011 text:2011 PlotData= color:barra width:15 anchor:till align:center shift:(0,5) bar:1914 from:0 till:50 text:5,0 bar:1948 from:0 till:90 text:9,0 bar:1971 from:0 till:119 text:11,9 bar:1981 from:0 till:141 text:14,1 bar:1991 from:0 till:159 text:15,9 bar:2011 from:0 till:140 text:14,0 TextData= pos:(10,196) fontsize:XS text: pos:(145,1) fontsize:XS text: pos:(30,15) fontsize:S text: pos:(25,49) fontsize:S text: pos:(25,83) fontsize:S text: pos:(25,148) fontsize:S text: </timeline>

По переписи 2011 года численность населения города составила 13 991 жителей (что на 1334 человек меньше, чем по переписи 2003 года), или 83 % от численности населения общины.

По переписи 2011 года для общины Столица Цетине вместе с городом, мужчин было 48,2 % от общей численности населения, женщин — 51,8 %; 90 % жителей назвали себя черногорцами (самый высокий показатель в Черногории), 4 % сербами. Для 83 % жителей региона черногорский был родным языком (самый высокий показатель в Черногории), для 11 % родным языком был сербский. 92,1 % населения были православными, 0,9 % католиками, 0,4 % мусульманами, 1,4 % атеистами.

Население Цетине, как и Подгорицы, говорит на зетско-южносанджакском диалекте штокавского наречия. Некоторые авторы выделяли также особый цетинский тип говора и старочерногорский поддиалект, ареал которых охватывает четыре близлежащие нахии Старой Черногории.

Символика

Герб общины Столица Цетине представляет собой щит красного цвета, обрамлённый синей полосой с изображением в нижней части щита двух голов орла — герба господаря Ивана Черноевича, основателя города. В поле щита изображены силуэт белого цвета колокольни Цетинского монастыря и горы Ловчен, под ним — в раскрытом виде «Октоих» белого цвета, первая напечатанная книга в Черногории в конце XV века.

Флаг общины представляет собой горизонтальное поле в соотношении 1:2 красного цвета с белым равносторонним крестом в центре. Знамя, первое упоминание которого относится к 1687 году, использовался черногорцами в качестве государственного и военного символа.

Власть

Согласно конституции Черногории, Цетине является одной (черногор. prijestonica — «столица», англ. Royal Capital) из двух столиц государства. В городе находится официальная резиденция президента Черногории, а также располагается министерство культуры страны.

Цетине является административным центром одного из 20 регионов страны — общины Столица Цетине. Согласно уставу общины, принятого местной скупщиной Столицы Цетине в 2009 году, к органам столицы относятся: скупщина как представительный и мэр (градоначальник) как исполнительный органы власти. Члены скупщины избираются населением сроком на четыре года, мэр избирается скупщиной сроком на четыре года. За вклад в развитие общины лицам может присуждаться звание почётного гражданина столицы, награда «13 ноября» — в день города, грамота в честь Ивана Черноевича, а также студенческая премия. Власти общины поддерживают международные отношения более чем с 20 городами Европы.

Город существует как конгломерат трёх самостоятельных муниципальных образований (черногор. zajednica — «сообщество») без единого органа управления (таким является, например, Сантьяго): Стари Град, Нова Варош и Груда—Доне Поле.

Экономика и инфраструктура

Основу современной экономики составляет торговля, общественное питание и сфера услуг. В городе работают два предприятия — типография «Обод» и фабрика упаковки «Картонажа». Гостиница «Гранд» вместимостью более 400 мест, построенная в 1984 году, и пансион меньшей вместимостью. Операторы фиксированной телефонной связи: Crnogorski Telekom и M:Tel; мобильной связи — Crnogorski Telekom, Telenor и M:Tel. На одной из вершин горного массива Ловчен установлен радио-релейный комплекс. Основные операторы кабельного вещания: Crnogorski Telekom и Total TV Montenegro.

Среднемесячная заработная плата жителей общины Столица Цетине в 2010 году составляла от 415 до 619 евро, что было на 13,4 % меньше, чем в остальной Черногории. Стратегия развития города предполагает усиление культурно-образовательной функции города.

Система здравоохранения состоит из поликлиники со станцией скорой помощи и больницы имени Данилы I, располагающей несколькими отделениями.

Основной источник водоснабжения — «Подгорска врела» подземного типа. Расположена на высоте 172 м над уровнем моря, откуда вода через две станции подъёма преодолевает высоту 657 метров. Второй источник — «Обзовица» также подземного типа, расположен на высоте 828 м над уровнем моря. Совмещённая система канализации бытовых и ливневых вод охватывает 40 % городских объектов, и сбрасывает стоки на южной окраине Цетинского поля в Донье Поле без предварительной очистки.

Транспорт

Цетине связано с другими районами страны автодорогами. Расстояние по автодороге до ближайших крупных городов составляет: 33 км до Подгорицы, 32 км до Будвы, 35 км до Котора (через Негуши), 41 км до международного аэропорта «Подгорица», 48 км до международного аэропорта «Тиват». Дорога местного значения R 1 связывает город с Котором (через дорогу R 22) и Никшичем, другая дорога местного значения R 13 ведёт к горе Ловчен.

• Двухполосная автомагистраль M 2.3 национального значения Подгорица—Цетине—Будва.

Ближайшие морские порты расположены в Баре и городах Которского залива. Ближайшая железнодорожная станция — в Вирпазаре, через который курсирует международный скорый поезд Бар — Белград. Автостанция не действует. В Цетине останавливаются все маршрутные автобусы, следующие из Подгорицы в Будву и далее к Которскому заливу, и в обратном направлении.

Культура

На протяжении пяти веков Цетине является культурным центром черногорцев. Здесь расположены министерство культуры Черногории, департамент по защите культурных ценностей, институт по охране памятников культуры Черногории (в здании бывшей дипломатической миссии Австро-Венгрии), Государственный архив Черногории; резиденция митрополита Черногорского и Приморского Сербской Православной Церкви. Кроме нескольких православных храмов здесь есть и католическая церковь Антония Падуанского. В Цетинском монастыре хранится десница Иоанна Крестителя.

Мероприятия

Театрализованные представления проходят в королевском театре «Зетский дом» и на Летней сцене на открытом воздухе в форме амфитеатра. Проводятся ежегодные культурные мероприятия:

• Празднование дня города — 13 ноября.
• Международная выставка искусств «Цетинская биеннале», основанная Николой Петровичем-Негошем в 1991 году.
• Цетинское культурное лето, включающее кроме музыкальных концертов международный фольклорный фестиваль, фестиваль классической музыки Espressivo, фестиваль джаза, фестиваль оригинальной музыки Cetinje Fest, фестиваль On the other side.

Музеи

Национальный музей Черногории располагает библиотечно-архивным фондом, насчитывающим около 100 тысяч архивных и около 50 тысяч библиографических единиц хранения. Он состоит из четырёх отделений:

• Исторический музей, который, в свою очередь, включает в себя музей Петра II Негоша; дом, где он родился; мавзолей с его останками на горе Ловчен; церковь Рождества Богородицы; музей короля Николы; мавзолей владыки Данилы на Орлиной горе; макет «рельеф Черногории».
• Художественный музей с галереей современного искусства.
• Этнографический музей.
• Археологический музей с Лапидариумом.

Библиотеки и вузы

В Цетине расположены Цетинская духовная семинария, три факультета Университета Черногории: факультет изящных искусств, музыкальная академия и факультет драматургии.

Кроме библиотеки начальной школы имени Негоша (основана в 1834 году), в Цетине расположены старейшие библиотеки Черногории, где хранятся старинные книги и документы:

• Городская библиотека и читальный зал имени Негоша, с фондом в 125 470 единиц хранения.
• Библиотека Цетинского монастыря, ведущая свою историю с момента основания города. Здесь хранятся кириллические рукописные книги, инкунабулы и множество старинных литургических книг.
• Центральная национальная библиотека Джураджа Черноевича, расположенная в здании бывшего итальянского посольства.

СМИ

Местные СМИ: радиостанция «Радио Цетине», вещающая на частоте 94.5 и 103.5 МГц, и её интернет-издание Cetinjski list.

Спорт

В Цетине имеется городской стадион, плавательный бассейн в гостинице «Гранд». С 1913 года играет старейший футбольный клуб Черногории «Ловчен», с 1947 года — баскетбольный клуб «Ловчен», с 1949 года — гандбольный клуб «Ловчен». Проводятся ежегодные спортивные соревнования:

• Международная велогонка «По дорогам короля Николы»
• Международная горная автомобильная гонка «Ловчен»
• Международный турнир боксёров
• Международный атлетический забег «Освобождение Цетиня»
• Международный турнир по дзюдо «Тринадцатое ноября»
• Школьные олимпийские игры начальных школ Черногории.

Архитектура

Цетине имеет полосовидную планировочную структуру, сложившуюся в условиях ограниченного природного пространства в межгорной котловине. Ось города проходит по параллельным друг другу главным улицам — Бая Пивлянина (по имени ускока Байо Пивлянина) и пешеходная Негошева (ранее носила название Катунской), продолжением которой является бульвар Черногорских героев (до 1990-х годов — бульвар Ленина). Напротив королевского дворца перпендикулярно Негошевой улице расположена Дворцовая площадь. Другая важная площадь — Балшича Пазар. Древнее историческое ядро города — Цетинский монастырь.

Архитектурный стиль сохранившихся зданий конца XIX — начала XX веков, периода интенсивного городского строительства, отличается богатым разнообразием. К примеру, построенное в 1910 году присутственное здание было выполнено в стиле необарокко, а возведённый в том же году железобетонный особняк Вукотича — в новаторском духе предвестников кубизма. Историческая часть города, таким образом, является своеобразным памятником развития градостроительного искусства.

Памятники культуры

На территории города расположено множество памятников культуры, разделённых на три категории. К памятникам первой категории относятся следующие. «Бильярда» — светская резиденция владыки Петра II Негоша, построенная в 1838 году как «Новый дом», с 1951 года в нём действует Негошский музей, в которой хранится рукопись «Горного венца». Цетинский монастырь с церковью Рождества Богородицы, построенный владыкой Данилой в 1701—1704 годах. Двухэтажный дворец князя Николы I, возведённый в 1871 году, в который князь переехал из «Бильярды». Современный вид дворец приобрёл в 1910 году после принятия Николой I королевского титула, с 1926 года — государственный музей. Остатки монастыря Черноевичей на Чипуру 1484 года. «Владин дом» — бывшая резиденция правительства королевства Черногории, возведённая в 1910 году, с 1989 года — Национальный исторический музей и художественная галерея Черногории. «Зетский дом» — театр княжества Черногории, построенный в 1888 году.

К памятникам второй категории относятся следующие. Больница князя Данилы I. Голубой дворец, возведённый в 1895 году в качестве резиденции престолонаследника. Церковь Рождества Богородицы, в современном виде построенная Николой I в 1890 году, с 1989 года — усыпальница останков королевской четы Николы и Милены, перенесённых из Сан-Ремо. Здание бывшей английской миссии — двухэтажный особняк, построенный в 1912 году. Здание бывшей французской миссии — двухэтажный особняк, построенный в 1910 году. Бывшая российская миссия — двухэтажный особняк, построенный в 1903 году. Могила владыки Данилы на Орловой горе. «Рельеф Черногории». Влашская церковь, основанная в 1450 году и перестроенная в 1864. Ограда церкви сделана из двух тысяч стволов трофейных ружей, захваченных черногорцами в боях с турками. Здание архива Черногории. Аптека на улице Негоша, дом 17.

К памятникам третьей категории относятся следующие. Гранд-отель «Локанда», построенный в 1864 году и ставший первым отелем в городе. Мельница Ивана Черноевича. Памятник «Ловченская вилла». «Табля» — башенка, построенная Петром II Негошем в 1833 году для произведения залповых выстрелов по случаю визитов почётных гостей. В 1938 году была снесена, ныне восстановлена. Здание бывшего турецкого посольства, построенное в 1910 году. Здание первого черногорского банка. Здание бывшего «Войни стана», построенное как казармы в 1896 году. Монументальное здание бывшего «женского института царицы Марии Александровны», построенное на пожертвования российской государыни в 1871 году.

Миссия Австро-Венгрии	Цетинский монастырь	Церковь Рождества Богородицы	Голубой дворец

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• Белоусов В. Н. Поэтика черногорской архитектуры / под редакцией Драгана К. Вукчевича, пер. с русского Бильаны Милованович. — Подгорица: ЦИД, 2009. — С. 78—91. — 238 с. — ISBN 978-86-495-0382-3.
• Цетинье // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Цетине // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• Стаматовић, Александар. [www.mitropolija.com/wp-content/uploads/2014/06/Istorija-Mitropolije-1918.pdf Историја Митрополије црногорско-приморске до 1918. године]. — Цетиње: Светигора, 2014. — 620 с. — ISBN 978-86-7660-180-6.
• [www.enciklopedija.hr/Natuknica.aspx?ID=11357 Cetinje] (хорв.). Hrvatska enciklopedija. Leksikografski zavod Miroslav Krleža. Проверено 12 августа 2015.
• [proleksis.lzmk.hr/14956/ Cetinje] (хорв.). Proleksis enciklopedija. Leksikografski zavod Miroslav Krleža. Проверено 12 августа 2015.

Ссылки

• [www.cetinje-mojgrad.org/ Общественный сайт города] Сetinje-mojgrad.org
• [www.cetinje.me/index.php/me/ Официальный сайт региональной администрации Столица Цетине]
• [www.cetinje-mojgrad.org/wp-content/uploads/2009/12/mapa-grada-u-3D1.jpg Карта города в трёхмерном изображение] Cetinje moj grad
• [www.cetinje-mojgrad.org/wp-content/uploads/2012/12/Cetinje-+-Bajice-Slika-942x1024.jpg Карта улиц] Cetinje moj grad
• [digitalnezbirkenbcg.me/odrednica.php?o=fotografije Старые фотографии Цетиня]

Отрывок, характеризующий Цетине

– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.