Цзигуань
| Цзигуань | |
| Цзиси | |
|---|---|
| Площадь: |
144 км² |
| Перепись населения: |
2010 |
| Население: |
500 000 чел. |
| Почтовые индексы: |
158100 |
| Телефонные коды: |
467 |
|
| |
| www.jgq.gov.cn/ | |
Район Цзигуа́нь (кит. упр. 鸡冠区, пиньинь: Jīguān qū) — район городского подчинения городского округа Цзиси провинции Хэйлунцзян (КНР). Экономический центр Цзиси. Название района происходит от находящейся на его территории горы Цзигуаньшань.
История
Когда в начале XX века в Маньчжурии были установлены структуры гражданского управления, то эти земли оказались под юрисдикцией уезда Мишань (密山县). В 1914 году в уезде были обнаружены залежи угля, и эти места стали активно заселяться.
В 1931 году Маньчжурия была оккупирована японскими войсками, а в 1932 году было образовано марионеточное государство Маньчжоу-го. В сентябре 1941 года эти земли вошли в состав нового уезда Цзинин (鸡宁县).
В 1945 году Маньчжурия была освобождена Советской армией. В 1946 году здесь был образован район Чэнгуань (城关区). В 1948 году из прилегающих к району Чэнгуань деревень и посёлков был образован район Цзигуань (鸡冠区). В 1949 году уезд Цзинин, в состав которого входили районы, был переименован в уезд Цзиси. В 1950 году районы Чэнгуань и Цзигуань были переименованы в Первый район (第一区) и Второй район (第二区). В январе 1956 года Первый район был переименован в посёлок Цзиси, а в мае того же года Второй район был ликвидирован, и вместо него были созданы волости Чэнцзыхэ и Лянцзяцзе. В марте 1957 года посёлок Цзиси был ликвидирован, а вместо него официально создан район Цзигуань городского округа Цзиси. В 1958 и 1964 годах происходило расширение границ района, а в 1970 наоборот, из района Цзигуань был выделен район Чэнцзыхэ.
Административное деление
Район Цзигуань делится на 7 уличных комитетов и 2 волости.
Соседние административные единицы
Район Цзигуань на севере граничит с районом Чэнцзыхэ, на западе — с районом Дидао, на юге — с районом Хэншань, на востоке — с уездом Цзидун.
Напишите отзыв о статье "Цзигуань"
Отрывок, характеризующий Цзигуань
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
