Цзино (народ)
Цзино (дино; кит. упр. 基诺族, пиньинь: Jīnuòzú, юлэ, юлао, самоназвание: [tɕyno] или [kino]) — народ в Китае, населяет автономный округ Сишуанбаньна народности тай в провинции Юньнань. Входит в 56 официально признанных этнических групп страны. Численность составляет 20 899 человек (2000, перепись). Говорят на языке цзино, относящемся к группе лоло тибето-бирманской подсемьи сино-тибетских языков. Некоторые также владеют дайским или китайским языками.
Народ цзино обитает в горной местности, которая простирается на 50 км с запада на восток, и на 70 км с севера на юг, в условиях дождливого субтропического климата, сезон дождей длится с мая по сентябрь. Согласно преданиям, предки цзино пришли на современную территорию расселения несколько сотен лет назад. Подчинялись дайцам, платили им налоги, испытывали тайское культурное влияние. Влияние китайцев стало сказываться лишь в XX веке.
Традиционные занятия — ручное подсечно-огневое земледелие; выращивание кукурузы, хлопка; разведение свиней, собак, кур. Сохраняют своё значение охота и собирательство. Хорошо развито ткачество, кузнечество и др. ремёсла.
Традиционное жилище прямоугольное, свайное, с бамбуковыми стенами и травяной крышей.
Основная пища — крупы, хлеб, мясо. До середины XX-го века преобладала групповая собственность на землю; были сильны традиции родственной и соседской взаимопомощи.
Традиционные верования включают культы духов природы и предков, шаманство.
Напишите отзыв о статье "Цзино (народ)"
Литература
- Решетов А. М. Цзино // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999.
Ссылки
- Страница о дино в [russian.china.org.cn/russian/32434.htm Китайском информационном интернет-центре] (рус.)
- Страница о дино на [www.china.org.cn/e-groups/shaoshu/shao-2-jino.htm China’s Official Gateway to News & Information] (англ.)
Отрывок, характеризующий Цзино (народ)
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
