Цветы сливы в золотой вазе
| Цветы сливы в золотой вазе | |
| 金瓶梅 | |
 Книга «Цветы сливы в золотой вазе» | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
неизвестен; возможно, 1610[1] |
| Дата первой публикации: |
1617[1] |
«Цзинь пин мэй» (кит. упр. 金瓶梅, пиньинь: Jīn Píng Méi, палл.: Цзинь пин мэй) — эротико-бытописательный роман на разговорном китайском языке, известный с 1617 года. Название произведения состоит из частей имён главных героинь романа: Пань Цзиньлянь (潘金莲, Pan Jinlian, «Золотой Лотос» Пань), Ли Пинъэр (李瓶兒, Li Ping’er, «Вазочка» Ли), и Пан Чуньмэй (龐春梅, Pang Chunmei, «Цветок весенней сливы» Пан).
Создание романа приписывается Ланьлинскому насмешнику (настоящее имя неизвестно). Это был первый китайский роман реалистического свойства, да ещё и с порнографическими эпизодами. Книга долгое время находилась под запретом из-за своего неприличия; литературоведы КНР обратились к её изучению только в 1980-е годы[2].
Содержание
Бросив вызов господствующей традиции, автор написал книгу не о мифологических либо исторических событиях, а о повседневной жизни пройдохи-нувориша Симэнь Цина (西門慶), которую тот проводит, бражничая в обществе своих шести жён и многочисленных наложниц. Несмотря на распутство, которое царит в этом вертепе, одна из жён Симэня строго держится правил добродетели, а её первенец становится буддийским монахом, дабы искупить грехи отца.
Русский перевод
После смерти Г. О. Монзелера, который первым в России взялся за перевод романа, его работу продолжил В. С. Манухин, который посвятил этому последние годы своей жизни, но так и не дождался выхода своего труда. Перевод вышел после его смерти в 1977 году и изобиловал многочисленными купюрами цензурного характера. В том же усечённом виде роман переиздавался в 1986 г. (в двух томах) и в 1993 г. (одним томом)[3]. Очередная попытка издания «Цзинь пин мэй» была предпринята в 1994 году. На этот раз планировалось опубликовать произведение в полном виде. Однако работа над изданием прервалась на третьем томе, охватив примерно три пятых текста, что, в частности, было связано со смертью одного из участников этого проекта — В. С. Таскина. В результате пальма первенства в публикации на европейских языках полного текста романа перешла к французскому двухтомнику в переводе Андре Леви (фр. André Lévy) в серии мировой классики «Bibliothèque de la Pléiade».
Экранизации
История о романе замужней Пань Цзиньлянь с пройдохой Симэнь Цином, которая с разных точек зрения описывается в «Речных заводях» и «Цветах сливы в золотой вазе», стала классическим сюжетом гонконгского кинематографа[4], в частности, четырёх фильмов режиссёра Ли Ханьсяна (кит. 李翰祥), три из которых следуют версии событий в «Цветах сливы»[5]:
- «Золотой лотос» (1974 год) — фильм производства Shaw Brothers Studio, в котором эпизодическую роль сыграл молодой Джеки Чан (на момент съёмок актёру исполнилось 20 лет).
- «Золотой лотос: Любовь и желание» (англ. Golden Lotus: Love and Desire, 1991 год) — эротический фильм об отношениях Ли Пинъэр, Пань Цзиньлянь и Симэня Цина.
- «Любвеобильная Лотос Пань» (англ. The Amorous Lotus Pan, 1994 год) — фильм, действие которого начинается с конца «Цветов сливы в золотой вазе»; история беспутной жизни Пань Цзиньлянь описывается через флешбэки.
Напишите отзыв о статье "Цветы сливы в золотой вазе"
Примечания
- ↑ 1 2 McMahon К. Eroticism in Late Ming, Early Qing Fiction // [books.google.com/books?id=RjaWNwaBa20C&pg=PA68 Causality and Containment in Seventeenth-century Chinese Fiction]. — Leiden: E. J. Brill, 1988. — С. 68—70. — 157 с. — ISBN 9004085459..
- ↑ Naifei Ding. Obscene Things: Sexual Politics in Jin Ping Mei. Duke University Press, 2002. Page 24.
- ↑ Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй / пер. с кит. В. Манухина. — М.: Худож. лит., 1993. — ISBN 5280026271.
- ↑ [www.illuminatedlantern.com/cinema/archives/the_tiger_killer_v_the_golden_lotus_part_2_the_early_movies.php The Tiger Killer v. The Golden Lotus, Part 2: The Early Movies] (англ.). Проверено 24 февраля 2010. [www.webcitation.org/65oO9lfPE Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
- ↑ [www.illuminatedlantern.com/cinema/archives/the_tiger_killer_v_the_golden_lotus_part_3_li_hanhsiang.php The Tiger Killer v. The Golden Lotus, Part 3: Li Han-Hsiang] (англ.). Проверено 24 февраля 2010. [www.webcitation.org/65oOAFlrE Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
Литература
- Кобзев А. И. [www.synologia.ru/a/Иллюстрации_к_Цзинь_пин_мэй Иллюстрации к «Первой удивительной книге» китайской литературы] // Общество и государство в Китае: XL научная конференция. — М.: ИВ РАН, 2010. С. 371—382.
Ссылки
- [jinpingmei.narod.ru/ Полный русский перевод романа с китайского] (выполнен В. С. Манухиным и В. С. Таскиным)
- [www.synologia.ru/a/Цзинь_пин_мэй Цзинь пин мэй] (статья А. И. Кобзева)
- [www.krugosvet.ru/articles/76/1007640/1007640a1.htm Цзинь пин мэй] (статья в электронной энциклопедии «Кругосвет»)
- [www.daokedao.ru/2010/02/07/personazhi-romana-cvety-slivy-v-zolotoj-vaze/ Статистический обзор персонажей романа]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Цветы сливы в золотой вазе
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
