Цзинвэй
Цзинвэй (кит. 精衛) — зооморфный персонаж из китайской мифологии. Чудесная птица, в которую превратилась Нюйва, дочь императора Янь-ди. Благодаря одинаковому звучанию её имени с Нюйвой, прародительницей всего живого, в некитайской литературе иногда ошибочно ассоциируется с указанной богиней, хотя в записи их имён используются разные иероглифы[1].
Описание
По описанию «Шань хай цзин» («Книга гор и морей»), IV—II века до н. э., Цзинвэй внешним видом напоминает ворону, но с красными лапами и пёстрой головой с белым клювом. В более поздних источниках («Описание удивительного», IV—V века) упоминаются птенцы — дети Цзинвэй от самца чайки: их мужские особи похожи на чаек, а женские — на свою мать[1]. Обитает она на западном склоне горы Фацзюшань[2]. За характер Цзинвэй дали несколько других имён: чжи-няо («птица твёрдой воли»), ши-няо («птица клятвы»), юань-цзинь («скорбная птица»), а также ди-нюйцяо («птица — императорская дочь»)[3].
Легенда
Согласно сведениям «Шань хай цзин», дочь императора Янь-ди погибла в юном возрасте, утонув в Восточном море. После смерти она решила принять форму птицы для того, чтобы отомстить морю, ставшему причиной её преждевременной смерти. С тех пор она носит в клюве камни и маленькие веточки с гор, расположенных вблизи моря, в попытке заполнить его. Восточное море в ответ насмехается над птичкой, утверждая, что она не сможет засыпать море даже через миллион лет, но упорная птичка провозглашает, что будет совершать свой труд хоть десять миллионов лет, и даже сто миллионов лет, сделав всё, что потребуется, чтобы другие не погибли так, как она. В облике птицы Цзинвэй и получила своё настоящее имя.
Интерпретации
Предполагается, что китайское повествование о птице, пытающейся засыпать море, является искажённым в сути мифологическим сюжетом, широко распространённым у народов Северного полушария, повествующим о появлении суши посредством добывания земли со дна моря или птицей (гагарой) или другим существом[1].
Культурное влияние
- Из этого мифа происходит китайское выражение 精卫填海 («Цзинвэй, заполняющая море»), что означает символ упорства и настойчивости при, казалось бы, невозможных шансах на успех.
- Профессор Чикагского университета Маньюань Лун назвал новый ген дрозофилы Цзинвэем (Jingwei)[4], поскольку изменённый ген, подобно мифической принцессе, пережил «реинкарнацию», приобретя новую структуру с иными функциями. Прочие родственные гены были названы именами персонажей из других легенд.
Напишите отзыв о статье "Цзинвэй"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Рифтин Б. Л. [myths.kulichki.ru/enc/item/f00/s38/a003832.shtml «Цзинвэй»] // Мифологический словарь/ Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.:Советская энциклопедия, 1990. — 672 с.
- ↑ [skazkimira.com/ptichka-czinvej-skazki-o-zhivotnyx-i-rasteniyax/ Сказка «Птичка Цзинвэй»]
- ↑ Л. А. Елисеева [mifolog.ru/mythology/item/f00/s03/e0003391/index.shtml «Цзинвэй»] // mifolog.ru
- ↑ (англ.) Long, M., C. H. Langley 1993. [pondside.uchicago.edu/~longlab/research/manyuan's%20first%20page.htm Natural selection and the origin of jingwei, a chimeric processed functional gene in Drosophila] // Science 260: 91-95.
Отрывок, характеризующий Цзинвэй
Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
