Цзоу (язык)
| Цзоу | |
| Самоназвание: |
Tsou |
|---|---|
| Страны: | |
| Регионы: | |
| Общее число говорящих: |
2130 (2002) |
| Классификация | |
| Письменность: |
латиница |
| Языковые коды | |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
— |
| ISO 639-3: |
tsuЦ |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Цзоу (Namakaban, Niitaka, Tibola, Tibolah, Tibolak, Tibolal, Tso, Tsoo, Tsuou, Tsu-U, Tsu-Wo, Tzo, Цоу) — австронезийский язык, на котором говорят тайваньские аборигены цзоу, проживающие в западной части центральных гор, юго-восточнее округа Чинаи провинции Алишань на Тайване.
Содержание
Диалекты
Диалекты цзоу различаются не сильно. Существует 4 диалекта — духту, лимуцзу, тапангу, тфуэа — из которых разговорными являются только тапангу и тфуэа. Лимуцзу описан недостаточно. Грамматика других трёх диалектов почти идентична, а фонологическая вариация не совсем маргинальна: в некоторой окружающей среде звук тапангу /i/ соответствует звукам /z/ или /iz/ духту и тфуэа, а звук духту имеет /r/ для /j/ тапангу и тфуэа. (На самом деле более пожилые носители различали между /r/ и /j/, но на тот момент диалект являлся вымирающим).
Духту (Luhtu)
- Мамахавана 久美 (Цзимэй)
Тапангу (Tapaŋʉ)
- Ниаукна/Нибиэй 里佳 (Лицзя)
- Савики 山美 (Шаньмэй)
- Синви 新美 (Синьмэй)
- Тапангу 達邦 (Дабан)
Тфуэа (Tfuya)
- Дабауя 樂野 (Лее)
- Каямавана 茶山 (Чашань)
- Рангуу/Пунгуу/Дабангя 來吉 (Лайцзи)
Лимуцзу — вымер.
Фонология
Описание фонологии цзоу, которую предложили Райт и Лейдфогед (1994), представлена ниже
Гласные
В цзоу существует 6 гласных, /i ɨ u e o ɑ/. Последовательность гласных встречаются, включая последовательности одинаковых гласных (например, /ii/), но они являются отдельными морами, а не долгими гласными или дифтонгами. Гласные, особенно заднеязычные гласные, являются централизованными при окружении глухих альвеолярных согласных (/t, ts, s/). Это может включить центральное скольжение таким образом, чтобы /o/ произносилось как дифтонг [öə̯] или [ɵə̯] в этой среде.
Согласные
| губные | альвеолярные | велярные | глоттальные | |
|---|---|---|---|---|
| носовые | m | n | ŋ | |
| взрывные | p | t | k | ʔ |
| имплозивные | ɓ | ɗ~ˀl | ||
| аффрикаты | ts~tʃ | |||
| фрикативные | f v | s~ʃ z~ʒ | h | |
| аппроксиманты | w | ɹ~j | ||
Аппроксиманты /w/ и /j/ могут возникнуть как неслоговые гласные среднего подъёма [e̯] и [o̯], даже (для /j/) в начальной позиции (/jo~joskɨ/ [e̯oˈe̯oskɨ] «рыбки»; /w/ не появляется в начальной позиции), объясняет правописание слова Tfuea (/tfuja/) для названия диалекта. Назначение ударения ([ˈtfue̯a]) и ограничения на согласных кластерах демонстрирует, что они здесь ведут себя как согласные.
Плозивные согласные не предыхаются. Фонетически придыхательные смычки на самом деле следуют смычке + /h/, как видно тот факт, когда они не могут быть кластерами с третьим согласным (смотри фонотактику ниже), и морфологические изменения, такие как /phini/ ~ /mhini/ «торговать».
В соответствии с спектрограммой, /h/ является глоттальным спирантом в большинстве языковых сред, но подходит велярный /x/ рядом с центральной гласной /ɨ/, как в слове /tsaphɨ/ 'пальма, подошва'. Факт, что последовательности /hʔ/ и /ʔh/ встречаются, когда допускается отсутствие другой гомогранной последовательности, предполагает, что /h/ и /ʔ/, возможно, не оба глоттальные. (Дополнительные доказательства, что /h/ лучше всего могла бы быть проанализирована как велярный звук, являются тем фактом, что */kh/ не найден, и что /hk/ найден только в середине слова в одном известном слове /kuhku/ «лиса».)
Глухие сибилянты, /ts/ и /s/, являются палатальными с [tʃ] и [ʃ] перед переднеязычными гласными /i/ и /e/. Звонкий сибилянт /z/ не подвержен воздействию в этой среде.
Взрывные согласные /ɓ/ и /ɗ/ являются редкими. Оба могут быть глоттальными ([ʔɓ], [ʔɗ] или, может быть, [ʔb], [ʔd]) в интервокальной позиции. В дополнение, альвеолярный /ɗ/ имеет некоторые необычные аллофоны: около трети носителей произносят его с боковым релизом или перед /a/ как в латеральном аппроксиманте /l/ как /ɗauja/ [lauja] «клён». Действительно, Цутида (1976) транскрибировал его как предглоттальный латеральный звук [ˀl].
Фонотактика
Наиболее сложный слог в цзоу — CCVV (согл.+согл.+гл.+гл.). Цзоу является необычным в количестве согласных кластеров, что позволительно. Гомогранные кластеры не допускаются, если только один согласный носовой, и максимум два согласных могут образоваться вместе, но в противном случае около половины из возможных последовательностей известна в происхождении. Для примера, все негомографические последовательности, начинающиеся с /t/ и /ts/, обнаружены. Отсутствующие кластеры могут не допускаться, или просто могут быть случайными пробелами из-за ограниченных знаний о лексиконе.
В кластерах взрывных согласных оба имеют звуковой релиз взрыва. Это верно даже между гласными, где первая смычка этой среды имеет незвуковые релизы в большинстве языков, поддерживая анализ этих кластеров как часть слоговых начал, не со слоговыми кодами, происходящими в языке.
Смычки, ротовые или носовые, могут или не могут иметь взрывной релиз носовой смычкой, в зависимости от носителя. Начальные кластеры /hp, ht, hʔ/ являются необычными кросс-лингвистическими. Спектр показывает, что язык движется в направлении альвеолярной артикуляции в ходе /h/ и /ht/, демонстрируя, что он не сформировался как велярный. Начальные кластеры /pʔ/ и /tʔ/ иногда реализовались как две реализованные смычки, но иногда с одним релизом, напоминающий абруптивные согласные в других языках. (/kʔ/ особенно снова отсутствует, за исключением фрикативной, несмотря на то, что [kʼ] наиболее кросс-лингвистически распространённый абруптивный согласный.)
Некоторые фразы
- Aveoveoyu — общее приветствие
- Yokeoasu — общее приветствие
- Yokeoasu o’oko — ответ на Yokeoasu
- Teko uhnenu? — приветствие, «Куда вы собираетесь?»
- Miko umunu? — Как дела?
- O’ami’o kozo — ответ на Miko umunu
См. также
Напишите отзыв о статье "Цзоу (язык)"
Литература
- Невский, Николай A., Материалы по говорам языка цоу. М.-Л., Изд-во АН. 1935. 134 стр. 1000 экз.
Ссылки
- [www.ethnologue.com/language/tsu Цзоу] на Ethnologue
Отрывок, характеризующий Цзоу (язык)
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
