Цзэн Гофань
| Цзэн Гофань | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Сражения/войны | |
Цзэн Гофань (кит. упр. 曾国藩, пиньинь: Zēng Guófán; род. 26 ноября 1811 г. пров. Хунань — ум. 12 марта 1872 г. Нанкин) — китайский политический и военный деятель, писатель.
Биография
Родился в небогатой дворянской семье, сын помещика. В 1838 году выдержал государственный экзамен в столице, после чего получил степень шэньши. После этого преподавал в академии Ханьлинь, где прославился как специалист в вопросах ритуала и этикета.
Вскоре назначается в провинцию Сычуань, где занимает должность руководителя при проведениях провинциальных экзаменов на право занятия государственных должностей. На этом посту Цзэн Гофань показал себя верным последователем конфуцианского учения.
В 1849 году переезжает в столицу государства, где занимает руководящий пост в министерстве церемоний, а затем служит инспектором в военном министерстве Китая. В конце 1852 года по поручению правительства создаёт Хунаньскую армию (т. н. «Сянская армия»), во главе которой наносит тайпинам ряд тяжёлых поражений, а также громит красноголовых. За заслуги в борьбе с Тайпинским восстанием получает назначение губернатором приморской провинции Чжэцзян. С 1860 года — наместник провинции Цзянси. В 1865 году Цзэн Гофань — императорский уполномоченный по подавлению восстания няньцзюней. В декабре 1866 года вновь назначен губернатором Цзянси, а в 1868—1871 годах — наместник столичной провинции Чжили с титулом хоу. Это был редчайший при династии Цин случай занятия высокой должности и получения подобного титула этническим китайцем.
Цзэн Гофань был сторонником модернизации Китая, выступал за строительство в стране военных заводов европейского типа, призывал к тесному сотрудничеству китайцев с маньчжурами, видя в этом залог создания сильного Китая.
Политические взгляды
Цзэн Гофань писал об отношении к «варварам»: «наилучший способ управления варварами — привязывание».
После победы над тайпинами в 1864 году. влияние Цзэна на внутреннюю политику резко возросло. Временная стабилизация положения в империи, наступившая после подавления тайпинов, породила у правящего слоя империи определенные надежды на «возрождение Срединной династии».
Взгляды Цзэн Гофаня сформировались довольно рано, ещё в его родной провинции Хунань. Идеологически он находился под воздействием сторонника «сунского учения» Тан Цзяня. Цзэн не отвергал филологических штудий классических текстов, но считал, что их следует сочетать с непрерывным самосовершенствованием.
Цзэн Гофань являлся также сторонником «тунчэнской школы» и последователем Яо Ная (1732—1815), который своей популярностью был обязан главным образом составленной им антологии древней прозы. Немало сделал для популяризации тунчэнской школы и Цзэн. Культ древнего письменного слова с неожиданной силой распространился среди образованного китайского общества в середине столетия. Древнее письменное слово, способное привлечь к себе внимание и гармонизировать внутренний мир человека, было призвано продемонстрировать силу китайской культуры.
Занимаясь главным образом военными и административными делами, Цзэн Гофань всегда, даже в промежутке между боями, находил время для литературных занятий, считая это совершенно необходимым для своего внутреннего мира. Цзэн Гофань писал: «Занимаясь словесностью,- писал ,- как бы прочищаешь весь механизм своего сердца. Если сердце постоянно занято, то оно живёт, если не занято, то оно задыхается. Оно подобно источнику в земле: если не пробуравишь скважину, то не получишь желанной влаги…» Подобно своему учителю Цзэн Гофань занимался составлением антологий.
Семья
Сын и наследник Цзэн Гофаня, Цзэн Цзицзэ, стал наиболее известным китайским дипломатом-международником своего времени. Значительную роль в это сыграло образование, данное ему отцом: Цзэн Цзицзэ знал английский язык с детства и имел хорошее представление о технических достижениях Запада. Клан Цзэн, ориентирующийся на эти две фигуры, продолжает проявлять себя в последующие поколения.
Напишите отзыв о статье "Цзэн Гофань"
Литература
- Илюшечкин В. П. «Крестьянская война тайпинов», Москва 1967.
- История Востока: в 6т./ Гл. редкол.: Р. Б. Рыбаков. / Т.4. Восток в Новое время (конец XVIII — начало XX в.): Кн.2., М.,2005. С. 509—510.
Отрывок, характеризующий Цзэн Гофань
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
