Ilfochrome

Ilfochrome (ранее известна как Цибахром или Сибахром англ. Cibachrome) — торговое название обращаемой (прямопозитивной) фотобумаги, основанной на химическом обесцвечивании содержащихся в фотоэмульсии азокрасителей в экспонированных участках. Кроме повышенной стойкости красителей к выцветанию, фотоматериалы такого типа обеспечивают более качественное цветоделение, чем хромогенные, в которых красители синтезируются во время проявления.

История

Впервые технология была запатентована в 1933 году венгерским учёным Бела Гаспаром под торговым названием «Гаспарколор». Цветное позитивное изображение на многослойном фотоматериале такого типа образуется за счёт химического обесцвечивания азокрасителей в экспонированных участках. Киноплёнки «Гаспарколор» использовались в мультипликации для печати фильмокопий, конкурируя с более дорогой гидротипной технологией «Техниколор». Два зонально-чувствительных слоя таких киноплёнок наносились с одной стороны подложки, а третий — с обратной. Появившаяся в 1936 году хромогенная киноплёнка Agfa с современным способом синтеза красителей при проявлении, копировала некоторые принципы, заложенные Гаспаром в свой фотоматериал. Приход к власти Гитлера заставил учёного эмигрировать из Германии в Бельгию, где на заводах Gevaert было развёрнуто производство киноплёнки, закрытое после оккупации страны нацистами.

В 1960-х годах, после смерти Гаспара и истечения срока его патентов, один из разработчиков системы Пол Дрейфус (англ. Paul Dreyfus), работавший в фармацевтической компании Ciba AG предложил использовать принцип для цветных прямопозитивных фотобумаг. Разработка технологии их изготовления под его руководством велась компанией Ciba Geigy (теперь Novartis). В 1963 году было налажено производство под торговым названием Cibachrome, а через 6 лет торговая марка перешла в собственность Ilford Photo. В 1989 году она вновь перепродана американской компании International Paper, продолжившей производство на заводах Ilford. В 1992 фотопроцесс получил новое торговое название Ilfochrome, однако в фотоиндустрии до сих пор общепринято наименование «Сибахром».

До 2004 года компоненты для фотобумаги производились на двух заводах: в Великобритании и Швейцарии. Производство в Великобритании было выкуплено менеджментом и продолжилось под маркой Harman, а швейцарское подразделение было продано Japanese Oji paper group в 2005 и Paradigm Global Partners LLP в 2010 годах. Здесь оно сохранило торговую марку Ilford. Сам Ilford также продолжил выпускать некоторые наименования фотоматериалов. В 2012 году концерн объявил о завершении выпуска последней партии фотобумаг «Ilfochrome Classic» из-за падения спроса, обусловленного наступлением цифровых технологий фотопечати. Сегодня единственная в России лаборатория печати по технологии Ilfochrome работает в Москве при Галерее классической фотографии.

Преимущества

Печать на фотобумаге «Сибахром» чаще всего производится с цветных диапозитивов, позволяя получать их бумажную копию без промежуточного контратипирования. Красители, используемые в технологии, не подвержены деградации от попадания прямых солнечных лучей, обеспечивая длительное архивное хранение. Благодаря этому обстоятельству отпечатки на такой фотобумаге высоко ценятся галеристами и музейными работниками. По сравнению с обычной фотобумагой, Ilfochrom даёт значительно большие цветовой охват и разрешающую способность. Все эти преимущества достигаются, благодаря использованию азокрасителей, добавляемых в состав эмульсии в момент производства фотоматериала. При лабораторной обработке в экспонированных участках эти красители обесцвечиваются, оставаясь в тенях без изменений. В обычных цветных фотобумагах краситель синтезируется при взаимодействии цветообразующих компонент фотоэмульсий с продуктами окисления проявителя, восстанавливающего металлическое серебро. Получаемые при этом красители обладают невысокой стойкостью и нежелательным спектральным поглощением в соседних цветовых зонах.

Известны примеры использования фотобумаги «Сибахром» для прямой съёмки крупноформатными фотоаппаратами. В этом случае фотоматериал заряжается в кассету для листовой фотоплёнки, давая позитивное зеркальное изображение объекта. Для получения прямого изображения некоторые фотографы используют зеркало, установленное перед объективом под углом 45°, как это делалось при съёмке дагеротипов. Ещё одна проблема заключается в слишком «тёплом» цветовом балансе фотобумаги, требующей установки оранжевого светофильтра при дневном освещении. Несмотря на все ограничения, такая технология позволяет получить ещё более качественную цветопередачу, так как исключается стадия цветоделения в промежуточном диапозитиве. В то же время, необходимость длинной выдержки из-за низкой светочувствительности фотобумаги, делает метод прямой съёмки пригодным только для неподвижных объектов.

См. также

• Гидротипный фотопроцесс
• Хромогенный фотоматериал

Литература

• А. В. Редько. Основы чёрно-белых и цветных фотопроцессов / Н. Н. Жердецкая. — М.: «Искусство», 1990. — 256 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-210-00390-6.

• Р. В. Г. Хант. Цветовоспроизведение / А. Е. Шадрин. — 6-е изд.. — СПб., 2009. — С. 381—382. — 887 с.

Ссылки

• Vincent Douglas. [www.douglasvincent.com/ilfochrome/ Магия «Сибахрома»] (англ.). Ilfochrome. Douglas Vincent Photography. Проверено 19 февраля 2016.

Отрывок, характеризующий Ilfochrome

Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.