Цибланд, Георг Фридрих
Георг Фридрих Цибланд | ||
Основные сведения | ||
---|---|---|
Дата рождения | ||
Место рождения | ||
Дата смерти | ||
Место смерти | ||
Работы и достижения | ||
Учёба: | ||
Работал в городах | ||
Архитектурный стиль | ||
Важнейшие постройки |
церковь Санкт-Бонифац, Дворцовый театр, католическая церковь Богородицы, здание Государственного собрания античности, Замок Хоэншвангау, лютеранская церковь Санкт-Паулус | |
Награды |
|
Георг Фридрих Цибланд (нем. Georg Friedrich Ziebland; 1 февраля 1800, Регенсбург, Священная Римская империя, — 24 января 1873, Мюнхен, Германская империя) — немецкий архитектор.
Жизнь и творчество
Г. Ф. Цибланд изучал архитектуру в мюнхенской Академии изящных искусств под руководством Карла фон Фишера и Фридриха фон Гертнера. Учился вместе с Йозефом Даниелем Ольмюллером, с которым и впоследствии был дружен и вместе работал. Цибланд вошёл в историю архитектуры в первую очередь за развитие крупноарочного стиля в классицизме. Наиболее ярко он выражен в его терракота-кирпичных комбинациях, подобных раннехристианским и византийским строениям, проявившимся в построенной Цибландом церкви Санкт-Бонифац в Мюнхене. Церковь была им создана под влиянием поездки в Италию, куда Цибланда отправил для изучения римской архитектуры баварский король Людвиг I.
Цибланд был профессором архитектуры в мюнхенской Академии и старшим советником архитектуры. В 1864 году он был награждён баварским орденом Максимилиана «За достижения в науке и искусстве» и прусским орденом «Pour le Mérite».
Избранные работы
- 1820 — Окончание мюнхенского Дворцового театра
- 1839 — окончание католической церкви Богородицы (Mariehilfekirche) в Мюнхене (после смерти Й. Д. Ольмюллера)
- 1838-45 — церковь аббатства Санкт-Бонифац в Мюнхере
- 1838-48 — здание Государственного собрания античности в Мюнхене
- 1839-50 — окончание строительства Замок Хоэншвангау
- 1849 — лютеранская церковь Санкт-Паулус в Мюнхен-Перлахе.
Напишите отзыв о статье "Цибланд, Георг Фридрих"
Отрывок, характеризующий Цибланд, Георг Фридрих
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.