Цибульский, Захарий Михайлович
| Захарий Михайлович Цибульский | |||||
 | |||||
| Награды и премии: |
| ||||
|---|---|---|---|---|---|
Заха́рий Миха́йлович Цибу́льский (23 марта 1817 года, с. Балахтинское Красноярского уезда Томской губернии — 14 декабря 1882 года, Томск) — томский купец-золотопромышленник, меценат, первым удостоен звания «Почётный гражданин Томска».
Биография
Из мещан — родился в семье волостного писаря. С 11 лет, после окончания начальной школы, работал помощника волостного писаря, писцом Ачинского окружного суда, на различных канцелярских должностях в Красноярске и Тобольске.
Женился на дочери купца Е. Д. Бобкова и стал наследником его состояния (1843)[1].
В 1840-е годы стал управляющим на золотых приисках компании «Красильников и Бобков». К 1882 году, продолжив занимался золотодобычей в Томской и Енисейской губерниях самостоятельно, имел в собственности 14 приисков с годовой добычей 21 пуд золота.
С 1847 года занимался благотворительностью. Содействовал деятельности Мариинского детского приюта, с 1874 года полностью содержал его, потратив на эти цели до 143 000 рублей. Вносил денежные средства в пользу Томской духовной семинарии (200 рублей в год), в 1877 году был избран почётным попечителем томского Алексеевского реального училища, внёс 15 000 рублей на развитие училища. Был одним из главных жертвователей на устройство Томского университета (внёс 140 000 рублей на строительство и ещё 18 000 рублей на стипендии студентам, а также приобрел для Университета минералогическую коллекцию). Позиция и действия Цибульского во многом определили выбор города для строительства первого в Сибири университета в пользу Томска. Цибульский входил в состав комитета по строительству Университета, на кирпичных заводах Цибульского и П. В. Михайлова специально производился кирпич для строительства университетских зданий, Цибульский покрыл разницу стоимости кирпичей, проданных Е. Королёвым[2]. Повелением Императора Александра III портрет Цибульского был помещён в актовом зале Университета (ныне портрет находится в Научной библиотеке ТГУ).
С 1879 по 1882 год занимал должность городского головы Томска, при этом не получал, отказавшись, должностного жалования. Активно участвовал в благоустройстве Томска, на личные средства приобретал гравий для отсыпки томских улиц.
Построил каменную церковь при арестантской роте (во имя Александра Невского, сохранилась на углу улиц Советская и Герцена).
Инициатор организации курорта на озере Шира.
В 1879 году первым удостоен звания Почётный гражданин Томска. Портрет Цибульского представлен в Галерее портретов Почётных граждан Томска в томской Думе[3].
Был похоронен на Вознесенском кладбище у выезда из Томска по Иркутскому тракту, могила была утрачена при ликвидации кладбища в советское время.
После кончины Цибульского его вдова внесла 150 000 рублей на достройку томского Троицкого кафедрального собора.
Известные адреса
Томск, Набережная реки Ушайки, д. 6 — собственный дом.
«Дом Иваницкого» — деревня Чебак в Хакасии[4].
Личная жизнь
Жена — Феодосья Михайловна.
Приемный сын Аркадий окончил Московское коммерческое училище, проникся революционными идеями и стал обличать отца за эксплуатацию рабочих.
Напишите отзыв о статье "Цибульский, Захарий Михайлович"
Примечания
- ↑ [russiasib.ru/cibulskij-zaxarij-mixajlovich/ ЦИБУЛЬСКИЙ Захарий Михайлович]
- ↑ [www.starina.h1.ru/21/16/ Не будь предпринимателей, не быть бы и университету]
- ↑ [www.70rus.org/more/4488/ Галерея портретов Почётных граждан Томска открылась в Думе города]
- ↑ [r-19.ru/news.html?view=28890 Томские специалисты определили самый ценный архитектурный памятник Хакасии]
Литература
- Бойко В. П. Томское купечество конца XVIII—XIX веков. Томск, 1996;
- Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Новосибирск, 1998. Т. 4, кн. 2;
- Разумов О. Н. Цибульский // Деловая элита старой Сибири. Новосибирск, 2005
Ссылки
- [www1.admin.tomsk.ru/pages/city_5_citizens_tzibulskiy Захарий Михайлович Цибульский]
Отрывок, характеризующий Цибульский, Захарий Михайлович
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
