Индская цивилизация

Индская или Хараппская цивилизация — третья по времени появления древневосточная цивилизация, после египетской и месопотамской. Из всех трёх она занимала наибольшую площадь.

Хараппская цивилизация развивалась в долине реки Инд в 3300—1300 лет до нашей эры. Наиболее значительные центры — Ракхигархи (350 га), Мохенджо-Даро (300 га), Хараппа (150 га), Лотхал (60 га) и Дхолавира. Население в годы расцвета составляло около 5 миллионов человек.

В шумерских текстах Хараппская цивилизация предположительно носила название «Мелухха».

Первые данные о существовании доарийской цивилизации в западной Индии опубликовал в XIX веке Александр Каннингем. Окончательно существование Индской цивилизации было установлено в 1921—1922 годах экспедицией во главе с Джоном Маршалом.

Предыстория

С VII тысячелетия до н. э. в долине Инда и Сарасвати развивается производящее хозяйство. Выделяется особая раннеземледельческая культура, которую называют мергарской. В эту эпоху обитающий в бассейне Инда человек нашёл эффективный способ получения продуктов питания, оптимальное для данного региона развитие земледелия, охотничьего промысла и зарождающегося скотоводства. Это создавало все условия, достаточные для перехода на качественно новую ступень — формирования нового культурно-исторического комплекса.

Культура долины Инда не была единственной в своём регионе. Так, в Амри ей предшествовала местная оригинальная культура, некоторое время сосуществовавшая с Хараппской.

Цивилизация

У хараппцев были развиты монументальное строительство, металлургия бронзы, мелкая скульптура. В зачатке находились частнособственнические отношения, а в основе сельского хозяйства лежало ирригационное земледелие. В Мохенджо-Даро были обнаружены едва ли не первые известные археологам общественные туалеты, а также системы городской канализации и городского водопровода.

Плодородная почва, высокое увлажнение, богатство флоры бассейна реки Инд способствовали раннему развитию земледелия, которое было основой хозяйства и дополнялось охотой и рыболовством, а на морском побережье — морским промыслом.

Города хараппской культуры состояли из цитадели и нижнего города, отличались тщательной планировкой, наличием канализационной структуры и фортификацией. Жилые дома предположительно были двухэтажными общей площадью до 355 кв. м. Орудия труда изготавливались преимущественно из меди и бронзы.

Из-за крайне высокой роли ирригационной системы в жизни общины, требовался хорошо организованный институт власти. Возможно, что институт наследственной власти возник из культа предков, а жречество выполняло роль посредника между обожествляемой верхушкой политической иерархии и остальными стратами общества.

Важная роль отводилась внешней торговле: у хараппской цивилизации были торговые сообщения с Месопотамией, Средней Азией, прямые торговые связи доходили до Шумера и Аравии.

Письменность

Протоиндийская письменность до сих пор не расшифрована. Задача усложняется отсутствием сведений о языке и аутентичных текстов, а также краткостью обнаруженных надписей. Согласно гипотезе Ю. Кнорозова, протоиндийцы писали справа налево. Используемые иероглифические знаки, вероятно, были заимствованы из пиктографии или изобретены по её образцам или подобно пиктографии. Наибольшей популярностью пользуется дравидская гипотеза (её поддерживают Аско Парпола, Иравадхам Махадэван, Юрий Кнорозов). Следующей по популярности, со ссылкой на мифоисторические данные «Махабхараты» и «Ригведы», является индоарийская гипотеза (в частности, развиваемая греческим ученым Н. Казанасом), предполагающая, таким образом, что арии уже жили в Индии к 34 веку до н. э. Неоднократно отмечались значительные аналогии между материальной культурой Хараппской цивилизации и артефактами, описанными в поздневедийской литературе Брахман и Араньяк (в частности, в «Шатапатха-брахмане»). Учёные стремятся пролить свет на предысторию протоиндийской письменности, найти графические аналогии иероглифическим знакам и установить, является ли письменность местной или заимствованной из других регионов. Существует полемическая точка зрения о том, что найденные таблички представляют собой рисунки или пиктограммы, а письменность в долине Инда не развилась. Последнюю точку зрения поддерживает Майкл Витцель.

Иконография

Выделяют три вида знаков: иконические знаки (внешнее сходство рисунка с реальной моделью), индексы (ассоциация по смежности), символы-знаки (условное, принятое в культуре соответствие). Чаще всего встречаются изображения деревьев, отдельные животные и группы, антропоморфные божества. Все изображения, как правило, выполнены схематично, со значительными элементами стилизации. Взаимосвязь иконографии и иероглифической традиции письма объясняется тем, что и та и другая восходят к общему прототипу — древней пиктографии. Основная задача исследователя при работе с символическими знаками — поиск такого толкования каждого из них, которое объяснило бы все варианты употребления знака непротиворечивым образом.

Закат

Закат индской цивилизации приходится на XVIII—XVII века до н. э. В это время основная масса дравидского населения сдвигается на юго-восток (на территории Пакистана остаются только предки народа брауи) и утрачивает былой уровень развития. Вероятно, это было вызвано ухудшением природных условий. Последний удар по носителям цивилизации нанесло, вероятно, вторжение ариев.

Этническая и генетическая принадлежность

Вопрос об этнической принадлежности не решён, хотя чаще всего предполагается связь с носителями дравидийских языков. Область распространения цивилизации хорошо коррелирует с распространением Y-гаплогруппы L, а также с ареалом наивысшего разнообразия Y-гаплогруппы R1a1a (M17).

Раскопки и памятники

Первые случайные находки, относящиеся к древней цивилизации Инда, попадались европейцам с середины XIX века (Чарльз Мэйссон первым описал руины Хараппы в 1842 году; затем в 1856 году их посетил Александр Каннингем), но для науки протоиндийская цивилизация была открыта индийскими археологами Раем Бахадуром Дайя Рамом Сахни и Ракхалом Дасом Банерджи в начале 1920-х. Тогда начались планомерные раскопки холмов Мохенджо-Даро и Хараппы, которые продолжались до конца 1960-х (с перерывом, который был связан с началом Второй мировой войны). В то же время раскопки шли в других местах — Кот-Диджи (1955—1957), Амри (1959—1961), Калибанган, Лотхал, Рангпур, Аллахдино и пакистанской части пустыни Тар. К концу ХХ века археологами было обнаружено около 1000 поселений, принадлежащих к хараппской культуре. Среди многочисленных городов и поселений лучше всего были исследованы два центра — Мохенджо-Даро и Хараппа. Перечень археологических объектов индской цивилизации:

• Амри
• Калибанган
• Кот-Диджи
• Нал-Нундара
• Лотхал
• Мергарх
• Мохенджо-Даро
• Наушаро
• Пирак
• Хараппа
• Чанху-Даро

См. также

• Маргианская цивилизация — существовала параллельно с Индской на территории Туркмении и Афганистана
• Мелухха — важный торговый партнёр Шумера, которого часть археологов отождествляет с Индской цивилизацией
• Культура Кулли — рассматривается как локальный вариант хараппской.
• Теория исхода из Индии — учение об индоевропейском характере индской цивилизации.

Литература

• История древнего Востока. Ч. 1. / И. М. Дьяконов, В. К. Афанасьева, В. М. Массон и др. — М.: Наука, 1983.
• Альбедиль М. Ф. Забытая цивилизация в долине Инда. — СПб.: Наука, С.-Петербург. отд-ние, 1991. — 176 с. — (Из истории мировой культуры). — 23 000 экз. — ISBN 5-02-027307-4.
• Уилер Мортимер. Раннеиндийская цивилизация. — М.: Центрполиграф, 2005. — 206 с. — (Загадки древних цивилизаций). — 2 000 экз. — ISBN 5-9524-1762-0.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Индская цивилизация
• [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000015/st002.shtml Хараппская цивилизация]
• Мортимер Уилер. [www.admw.ru/books/Drevniy-Indostan--Ranneindiyskaya-tsivilizatsiya/ Древний Индостан. Раннеиндийская цивилизация.] — М.: Центрполиграф, 2005. — ISBN 5-9524-1762-0
• [www.indohistory.com/indus_valley_civilization.html Indus Valley Civilization at www.indohistory.com]
• [www.harappa.com Harappa and Indus Valley Civilization at harappa.com]
• [pubweb.cc.u-tokai.ac.jp/indus/english/index.html An invitation to the Indus Civilization (Tokyo Metropolitan Museum)]
• [www.archaeologyonline.net/artifacts/harappa-mohenjodaro.html The Harappan Civilization]
• [www.upenn.edu/researchatpenn/article.php?674&soc Cache of Seal Impressions Discovered in Western India]
• [bibliosof.org/map/11/1/Harapp_Ind Карта Хараппской цивилизации в ГИС-формате по материалам Дж. Хейвуда и Э. Маккея]

Отрывок, характеризующий Индская цивилизация

– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.