Sid Meier’s Civilization V

Sid Meier's Civilization V
Разработчики	Firaxis Games (Windows), Aspyr Media (Mac OS X, Linux)
Издатели	2K Games 1С-СофтКлаб
Локализатор	1С-СофтКлаб
Создатели Геймдизайнеры Сид Мейер, Джон Шейфер
Часть серии	Civilization
Даты выпуска	Microsoft Windows: 21 сентября 2010 24 сентября 2010 22 октября 2010 Mac OS X: 23 ноября 2010 J2ME: 30 августа 2011 Linux / SteamOS: 10 июня 2014
Последняя версия	v 1.0.3.279 / 15.12.2014 (Windows)
Жанр	Глобальная пошаговая стратегия
Возрастные рейтинги	ESRB: E10+ — Everyone 10+ PEGI: 12+
Носители	DVD, Steam
Платформы	Microsoft Windows, Mac OS X, J2ME, Linux
Режимы игры	Одиночная / многопользовательская
Системные требования	см. ниже
Управление	Клавиатура, мышь
Сайт	[www.civilization5.com английский] [civilization5-game.ru русский]

Sid Meier’s Civilization V (также известна как Civilization V) (рус. Цивилизация Сида Мейера V) — компьютерная игра компании Firaxis, пятая часть в серии глобальных пошаговых стратегий Civilization. Первый релиз игры состоялся 21 сентября 2010 года для Microsoft Windows в США; для Mac OS X игра была выпущена 23 ноября 2010 года. Как и в других играх серии Civilization, в Civilization V игрок создаёт и развивает свою цивилизацию с древних времён до ближайшего будущего.

Нововведения

• Вместо квадратной сетки карты введена гексагональная — каждая клетка представляет собой правильный шестиугольник.
• На каждой клетке-соте может одновременно находиться только один юнит одного и того же типа.
• Двумерный стратегический вид карты, на который игрок может переключиться, по желанию (например если при нормальном режиме работает медленно), с нормального, стал стилизацией под настольную версию игры.
• Некоторые небольшие цивилизации заменены городами-государствами, хотя варварские лагеря присутствуют.
• Захваченные города могут продолжать существование в империи в виде автономных образований, называемых сателлитами или городами-марионетками.
• Возможен дистанционный обстрел противника (эта возможность присутствовала в Civilization III).
• Отсутствуют религиозные конфессии и возможность шпионажа (без учёта дополнения «Боги и Короли»).
• Древо технологий подверглось заметному сокращению, хотя и ходов приходится тратить больше, чем в других частях игры.
• Торговля технологиями заменена возможностью заключения договора о совместных исследованиях.
• Конечные по количеству, хотя и неисчерпаемые, природные ресурсы (каждое месторождение даёт несколько единиц ресурса, которые «потребляются» юнитами и зданиями — при смерти юнита или сносе здания ресурсы можно снова использовать).
• Катастрофы: наводнения, извержения вулканов, эпидемии, пожары и т. п. — отсутствуют (были в первой Civilization и в дополнениях к Civilization IV).

Описание игры

Города

Как и прежде, город остаётся основным стержнем, на который нанизываются события игры, и вокруг которого происходит борьба цивилизаций.

Города теперь могут обрабатывать территорию на удалении в три соты вместо двух клеток прежде. Расширение границ страны, правда, теперь осуществляется посотово. Игрок может в срочном порядке освоить (представлено как покупка) новый участок за деньги, но соседние государства отнесутся к этому отрицательно.

Города могут наносить удары по юнитам противника на расстоянии. Это выглядит как наличие встроенного неотделяемого дальнобойного юнита. Оборона города усиливается дополнительно с помощью размещения гарнизона из одного сухопутного боевого юнита. Здесь могут находиться одновременно один боевой юнит, один небоевой, один корабль и до десяти воздушных юнитов.

При захвате городов игроку даётся выбор: аннексия, создание сателлита, разрушение или освобождение. Последнее — когда этот город ранее был под властью государства-противника. Примечательно, что если освободить город, принадлежавший уничтоженной прежде цивилизации, то она возвращается в игру с тем уровнем развития, который был перед прекращением её существования.

Игроку не позволяется непосредственно управлять сателлитами (городами-марионетками), однако сателлиты платят налоги в казну метрополии и дают доступ к территориям и ресурсам, также не так негативно влияют на настроение населения, как при аннексии.

Разрушение города происходит не мгновенно, а занимает несколько ходов, в течение которых разрушаемый город становится частью захватившей его цивилизации со своими населением, уцелевшими зданиями, расходами и прочим. Хотя конечный результат необратим, процесс разрушения можно прекратить в любой момент. При этом не подлежат уничтожению изначальные столицы (самый первый город, основанный соответствующей цивилизацией) побеждённых держав, а также все города-государства, являющиеся столицами по определению. Также невозможно разрушить собственноручно основанные города, кроме случая, когда они отвоёваны назад после захвата чужой цивилизацией. Таким образом, к числу неразрушимых относятся города класса столиц, а также собственные, ни разу не оккупированные противником. Города, которые невозможно разрушить, могут создавать трудности в планировании застройки захваченной территории.

Юниты и сражения

В отличие от предыдущих версий, в Civilization V в каждой клетке-соте (в том числе и в городах) может находиться не более одного боевого юнита и не более одного небоевого. Это означает, что в соте могут находиться, к примеру, одно подразделение Лучников и одно подразделение Рабочих, но не два юнита Лучников. Юниты могут двигаться через занятые соты, но перемещение должно завершиться на свободной. Это в корне меняет планирование и проведение боевых действий, приближая их к реальности.

В игре более нет отдельных транспортных кораблей. Вместо этого после изучения определённой технологии и получения способности (для юнитов, созданных перед изучением технологии) все наземные юниты для пресечения водных пространств автоматически погружаются на собственные корабли. Водные боевые юниты могут уничтожить такие корабли одним ударом, также при атаках с моря сухопутные боевые юниты получают штраф.

Дальнобойные юниты: лучники, осадные орудия и боевые корабли, не могут непосредственно атаковать врага. Вместо этого, они ведут обстрел на расстоянии через соты. В ближнем бою эти юниты очень уязвимы. Города также могут вести огонь по врагу. Анимированное отображение атаки силами города (стрелы, снаряды катапульт и артиллерии, ракеты) зависит от эпохи.

Повышение квалификации юнитов несколько изменилось. Например, основными повышениями являются улучшение умения юнита по атаке на врага на определённом типе местности. Также, если ранее юниты частично исцелялись при повышении, то в Civilization V исцеление — альтернатива повышению.

Другое изменение подсчёта урона — поражение боевого юнита в результате сражения, не означает его обязательного уничтожения.

Лидеры и цивилизации

Характеристики личности лидера основываются на сочетании 29 (с версии 1.0.1.135) параметров, называемых flavors («вкусы», или «флейворы», на жаргоне игроков). Екатерина II отличается «вкусом» к экспансионизму, что выражается в стремлении России обладать множеством городов. При этом «вкус» Екатерины к развитию этих городов не столь велик, поэтому российские города не будут развиваться так интенсивно, как, скажем, у Ганди. Елизавета I отдаёт предпочтение развитию флота, так что Англия будет стремиться к господству на море.

Это, однако, не означает, что поведение лидеров предсказуемо. Компьютерный интеллект, при удобном случае, может выбирать более подходящее направление развития. Механика игры допускает также элемент случайности. Например, у Наполеона по умолчанию «вкус» к нападению составляет 7 из 10; когда же игра начинается, это значение может варьировать в пределах плюс-минус 2 единицы. В начале игры агрессивность французской державы может изменяться от 5 до 9. Если значение составит 5, то возможно, что Наполеон, при склонности к завоеваниям, будет более расположен следовать другим приоритетам — напр., торговле или науке. Всё зависит от контекста. В частности, если Англия появится в центре большого континента вдали от морей, но будет иметь в распоряжении лошадей, то Елизавета I откажется от морской стратегии в пользу развития кавалерии.

Каждая цивилизация имеет либо два национальных юнита, либо один национальный юнит и уникальное здание (улучшение).

В оригинальной версии игры доступны для выбора 18 цивилизаций (великих держав) и лидеры с их характерными особенностями. Наряду со «старыми», существовавшими ещё с первой версии игры (Америка, Англия, Россия и т. д.), появились и «новые» — Ирокезы, Сиам и Сонгай. Через системы дистрибуции Steam и D2D распространяются дополнительные цивилизации Вавилон, Монголия, Полинезия и двойной пакет — Испания и Инки, а также Дания и Корея. Всего в основной «Игре» 43 цивилизации (включая все дополнения).

Города-государства

Города-государства (малые страны) являются очередным новшеством Civ V. Города-государства не могут строить Поселенцев, и тем самым, основывать новые города. Захваченные же вражеские города разоряют в течение нескольких ходов (исключение составляет захват столиц — в этом случае город присоединяется к полису). При освобождении от захватившей его цивилизации, снова появляются в игре как город-государство — союзник освободителя.

Улучшить отношения с городом-государством можно несколькими способами. Самый простой способ — подкуп золотом. Города-государства иногда выражают просьбы к великим державам (уничтожение варварских лагерей, помощь в войне, постройка дороги к столице или определённого чуда и т. п.), исполнение которых значительно улучшает отношения. С такими малыми странами могут заключаться договоры о защите со стороны супердержавы. Если лояльность не поддерживать действиями, то отношения будут постепенно угасать.

Если какая-либо супердержава постоянно захватывает города-государства, то, в конце концов, все оставшиеся города-государства, не имеющие союзнических отношений, объединяются против агрессора. Города-государства при войне с супердержавой могут запросить помощь у других супердержав. При этом, имеется возможность понудить агрессора к заключению мира с городом-государством, подкупить его, также можно дарить городу-государству деньги или боевые юниты. Это ещё один способ улучшить отношения с ними.

Город-государство может иметь союз одновременно только с одной державой. Став, таким образом, союзником города-государства, цивилизация получает доступ к его ресурсам. Также, бонус получаемый от города-государства зависит от состояния отношений с ним и его типа: воинственного (военного), культурного или приморского. Воинственные города-государства время от времени предоставляют союзной цивилизации боевых юнитов (от этого можно и отказаться). Культурные — могут давать дополнительные очки культуры. Приморские — снабжают продовольствием города союзника.

Общественные институты

Вместо принятия новой формы правления, как было прежде, игрок может перейти, после получения определённого количества очков культуры, к новому общественному институту. Новопринятый институт не заменяет предыдущие, а лишь даёт другие бонусы. Полностью заполнив пять из имеющихся десяти ветвей общественных институтов (Проект «Утопия»), можно одержать культурную победу в игре (во втором аддоне Sid Meier’s Civilization V: Brave New World условия достижения культурной победы были значительно переработаны и теперь зависят не напрямую от принятых институтов, а от показателей туризма, позволяющим делать культуру модной в других державах) .

Следует заметить, что некоторые общественные институты неприменимы при использовании институтов из антагонистичных им ветвей. Например, институты ветви Автократия неприменимы после принятия общественного института ветвей Порядка либо Свободы. Однако, всё же возможна революционная перемена ветви, ценой анархии в течение хода. При этом прежде применимые институты становятся неприменимыми. До появления дополнения «Brave New World» не было возможности одновременно принимать такие общественные институты, как Рационализм и Набожность. После выхода этого дополнения такая возможность появилась.

Производство

Имеются три вида ресурсов: бонусные, стратегические и редкие. Ресурсами (кроме бонусных) можно торговать и дарить другим державам.

Количество видов стратегических ресурсов было уменьшено, их использование также претерпело изменения. Создание юнитов или строительство зданий, требующих определённый стратегический ресурс, уменьшает доступное игроку количество, сами ресурсы, правда, не истощаются. Если, например, игрок теряет подразделение Танков, то опять получает доступ к ещё одной единице нефти.

Для приобретения зданий за деньги теперь не требуется наличия определённого общественного института. Сама покупка происходит мгновенно и возможно делать сколько угодно покупок за ход, пока позволяют средства. Некоторые виды зданий невозможно купить: их можно лишь строить, затрачивая время.

Чудеса и Проекты

Как и прежде, имеются чудеса великие (уникальные, то есть по одному на весь мир) и малые или национальные (их может быть столько, сколько есть цивилизаций). Их состав был обновлён и сокращён, однако, с последующими патчами были введены новые: Государственная казна, Большой цирк и т. д. Наряду с Чудесами Света и национальными чудесами, введены природные чудеса. При их открытии повышается настроение населения, даются бонусы науки и культуры, а также улучшаются отношения с городами-государствами.

При захвате городов национальные чудеса, имевшиеся в нём, уничтожаются, также разрушаются все военные и культурные постройки, остальные сооружения могут остаться нетронутыми с вероятностью в 66 %.

Также имеется особый разряд национальных проектов: Apollo Program (Программа «Союз») и Проект «Манхэттен». Также к числу национальных относится построение частей космического корабля. Последующая их сборка в столице и запуск корабля приводит к научной победе. Однако, если какая-либо цивилизация завершает Проект «Утопия» (обретение всех общественных институтов пяти ветвей из десяти), то это приведёт её к культурной победе.

Дипломатия

В отличие от предыдущих частей, в Civilization V более не разрешается обмен технологиями. Вместо этого, если две цивилизации открыли такую технологию, как образование, то они могут подписать договор об исследованиях, выделив из бюджета обоих государств стоимость технологии в золоте. При этом паритет инвестиций может не соблюдаться. Если во время действия договора начнётся война между этими государствами, то он прекращается автоматически.

Задаваемые условия игры и цели

В игре Civilization V имеется восемь уровней по мере усиления сложности от Поселенца до Божества.

Уровень Князь является усреднённым уровнем сложности. При игре на этом уровне ни у кого нет преимуществ.

Скорость игры меняется от Марафонской через Эпическую и Среднюю по Высокую (следует учесть, что в русском переводе от 1С перепутаны местами Марафонская и Эпическая игры).

Отличительной особенностью некоторых цивилизаций является зависимость выбора стартовой позиции от расположения океанов и рек, также как от цивилизационного предпочтения/избегания соответствующих географических поясов. К примеру, стандартной установкой для России является предпочтение тундры, но если на карте нет пояса тундры, будет отыскиваться пояс, имеющий вкрапления тундрового ландшафта, и в то же время, Сонгай будет избегать холодной тундры. Египет обычно не найти близ лесов и джунглей, зато Ирокезы всегда находятся среди лесов и т. д.

Как и в предыдущих версиях, у игрока есть следующие варианты победы (как и прежде, в игре отсутствует механизм «экономической победы», хотя подсчёт экономического уровня ведётся):

• По сумме очков (она же победа временем, при наступлении 2050 г н. э.);
• Научная (она же техническая — запуск космического корабля с колонистами к Альфе Центавра);
• Территориальная (она же военная — удержание последним в игре своей столицы);
• Культурная (получение всех применимых общественных институтов из пяти ветвей с построением «Проекта „Утопия“»); с новым дополнением «Дивный новый мир», культурная победа достигается тогда, когда ваша культура при помощи туризма занимает первое место и поразила все остальные державы.
• Дипломатическая (получение титула Мирового лидера при голосовании в ООН).

Таким образом, есть три пути к поражению: потерять столицу, проиграть другой цивилизации или не набрать наибольшее число очков к 2050 году. Если же игрок не потерял столицу и не проиграл другой цивилизации, он может продолжить игру, но уже не получит победу в игре.

В новой версии также поддерживается система достижений, на странице игры в Steam — Глобальные достижения). Для участия в онлайн-статистике необходимо быть подключённым к Steam.

Достижения

В игре на данный момент присутствует 287 достижений.

Выпуски

Системные требования

Минимальные Рекомендуемые Windows Операционная система Windows XP Home или Pro SP3 / Vista SP2 / 7 Центральный процессор Двухъядерный (Intel Core 2 Duo 1,8 ГГц или AMD Athlon 64 X2 2,0 ГГц) Четырёхъядерный (1,8 ГГц) Объём RAM 2 Гб 4 Гб Объём свободного места на жёстком диске 8 Гб Информационный носитель DVD-привод (при установке с диска) Видеокарта ATI 2600 XT / nVidia 7900 GS 256 Мб ATI 4800 / nVidia 9800 512 Мб Звуковая плата DirectX 9.0c Сеть Соединение с Интернетом для активации игры Устройства ввода Клавиатура, мышь Apple Mac Операционная система Mac OS 10.6.4 (Snow Leopard) Центральный процессор Двухъядерный (Intel Core 2 Duo 2,4 ГГц) Четырёхъядерный (Intel Quad Core 2,6 ГГц) Объём RAM 2 Гб 4 Гб Объём свободного места на жёстком диске 8 Гб Информационный носитель DVD-привод (при установке с диска) Видеокарта ATI HD 2600 / nVidia 8600 256 Мб ATI / nVidia 512 Мб Звуковая плата DirectX 11 Сеть Соединение с Интернетом для активации игры Устройства ввода Клавиатура, мышь

Релиз

Игра была выпущена 21 сентября 2010 года в Северной Америке, и 24 сентября 2010 года в странах Европейского Союза и в сервисе цифровой дистрибуции Steam. 22 октября 2010 года поступила в продажу локализованная на русский язык версия; в общей сложности игра выпущена на восьми языках: английский, русский, французский, немецкий, итальянский, польский, испанский, японский. 23 ноября 2010 года осуществлён релиз для платформы Mac OS X.

Были доступны 18 цивилизаций: Америка (лидер — Вашингтон), Англия (Елизавета I), Аравия (Гарун аль-Рашид), Ацтеки (Монтесума I), Германия (Бисмарк), Греция (Александр Македонский), Египет (Рамсес II), Индия (Ганди), Ирокезы (Гайавата), Китай (У Цзэтянь), Персия (Дарий I), Рим (Октавиан Август), Россия (Екатерина II), Сиам (Рамкамхенг), Сонгай (Аския), Турция (Сулейман I), Франция (Наполеон I) и Япония (Ода Нобунага).

Были доступны 20 карт: Архипелаги, Великие равнины, Внутреннее море, Высокогорье, Древние озёра, Запад против востока, Земля, Кольцо, Континенты, Ледниковый период, Малые материки, Овал, Озёра, Островки, Пангея, Перестрелка, Север против юга, Терра, Фрактал, Четыре угла.

Официальные дополнения

Игровые карты

• Cradle of Civilization — DLC Bundle (Игровые карты «Колыбель цивилизации»):
  • Cradle of Civilization — Americas: платная игровая карта Америки с «реальными» стартовыми позициями. Включает горы и джунгли от Перу на юге до Мексики на севере — своеобразные ясли двух самобытных культур Западного Полушария.
  • Cradle of Civilization — Asia: платная игровая карта Азии с «реальными» стартовыми позициями. Включает долину Инда — место зарождения Хараппы и долину Жёлтой реки, где развивались ранние китайские династии.
  • Cradle of Civilization — Mediterranean: платная игровая карта Средиземноморья с «реальными» стартовыми позициями. Включает весь средиземноморский бассейн с полуостровами и островами, где росли и процветали города-государства Финикии и Древней Греции, а позднее великие империи Рима и Персии.
  • Cradle of Civilization — Mesopotamia: платная игровая карта Месопотамии с «реальными» стартовыми позициями. Включает земли Плодородного Полумесяца, с речной долиной Нила на западе, и с междуречьем Евфрата и Тигра на востоке, вплоть до Персидского Залива.
• Explorer’s Map Pack (Набор карт «Первооткрыватели»): платный набор из 10 карт — Амазония, Берингов пролив, Британские острова, Восток США, Карибский бассейн, Континенты Плюс, Пангея Плюс, Песчаная буря, Шайба и Япония.
• Scrambled Continents Map Pack (Набор карт «Россыпь континентов»): платный набор из 10 карт — Африка, Ближний Восток, Восточная Азия, Западная Европа, Земля, Малые материки плюс, Океания, Северная Америка, Таяние Антарктиды и Южная Америка.
• Scrambled Nations Map Pack (Набор карт «Россыпь наций»): платный набор из 10 карт — Австралия, Великобритания, Италия, Канада, Китай, Россия, Скандинавия, Турция, Франция и Япония.

Новые цивилизации

DLC: Downloadable Civilizations (дополнительные «Загружаемые цивилизации»):

• Civilization Pack: Babylon (Nebuchadnezzar II): Платная дополнительная цивилизация к игре — Вавилон с лидером Навуходоносором II.
• Civilization & Scenario Pack: Mongols, Genghis Khan: Бесплатная дополнительная цивилизация к игре — Монголия с лидером Тимуджином Чингисханом. Включает также сценарий «Возвышение монголов» с державами Византийская империя (вместо Греции), с императором Михаилом VIII Палеологом и империя чжурчжэней Цзинь (вместо Сиама), с императором Мадагэ Чжанцзуном во главе.
• The Double Civilization & Scenario Pack: Spain and Inca: Платный двойной пакет дополнительных цивилизаций и сценарий. Включает две уже знакомые по предыдущим версиям игры цивилизации: Испанию, с королевой Изабеллой I Католической во главе и Империю Инков (Тауантин-Суйу), с Сапа Инка (Единственным Инкой) Пачаку́теком Юпанки. Сценарий «Покорение Нового Света» сосредоточен на событиях 1492 года — года открытия Америки. В сценарии лидер Франции — Франциск I (заменяет Наполеона Бонапарта). Всего в сценарии 6 цивилизаций (кроме трёх вышеперечисленных, это Англия (лидер — Елизавета I), Ацтеки (Монтесума I) и Ирокезы (Гайавата)). Появились юниты, уникальные только для этого сценария: мирный юнит Сокровище (Караван) символизирует караван мулов, а при погрузке на борт — Серебряный флот; боевой юнит Капер (Фрегат), графически — Линейный корабль. Также добавлены новые технологии: Пиратство, Религиозные ордены и т. д.
• Conquest of the New World Deluxe Scenario: Бесплатное дополнение к The Double Civilization & Scenario Pack: Spain and Inca, в котором расширяется сценарий «Покорение Нового Света» (появляется дополнительный сценарий «Новый Свет — люкс»). Количество цивилизаций увеличивается до десяти (добавлены Португалия (лидер — Катарина), Майя (Пакаль), Шошоны (Покателло) и Нидерланды (Вильгельм I Оранский)), а количество ходов до 150. Также сценарий содержит Религии, Торговые пути, Торговые и Религиозные Города-государства, новые здания, чудеса и ресурсы, относящиеся к тематике.
• Civilization & Scenario Pack: Polynesia: Платная дополнительная цивилизация к игре — Полинезия с лидером Камеамеа I. Включает также сценарий «Обретённый рай»: четыре цивилизации (Хива (лидер — Хоту Матуа), Тонга (Ахоэиту), Самоа (Малиетоа Савеа) и Таити (Помаре I)) борются за доминирование в Полинезии. Побеждает тот, кто первым примет все общественные институты.
• Civilization and Scenario Pack: Denmark — The Vikings: Платный пакет дополнительной цивилизации и сценария. Включает Данию во главе с Харальдом I Синезубым со способностью «Ярость викингов», позволяющей сухопутным войскам быстрее перемещаться по воде и затрачивать меньше времени для пересадки на и с корабля. Уникальные юниты Дании включают берсерка, способного с лёгкостью нападать с моря и через реки, и двигающегося быстрее, чем длинный мечник, которого он заменяет. Норвежский военный лыжник заменяет обычного стрелка и лучше воюет на склонах холмов и в заснеженной местности. Войска Дании также могут разорять местность, не тратя очки движения. Также в пакет включён сценарий «Судьба викингов», основанный на событиях 1066 года, когда викинги пытались захватить Англию. В сценарии четыре цивилизации: Англия (лидер — Гарольд II Годвинсон), Норвегия (Харальд III Суровый), Дания (Свен II) и Нормандия (Вильгельм I Завоеватель). Задача — создать Книгу страшного суда в Лондоне. В сценарии невозможно изменять политику и отношения к другим цивилизациям.
• Civilization and Scenario Pack: Korea: Платный пакет дополнительной цивилизации и сценария. Включает Корею во главе с Седжоном. Корея получает способность «Мудрецы Нефритового зала», дающую существенное преимущество в исследованиях. Уникальные юниты Кореи включают хвачха, являющегося более эффективной версией требушета, и корабль-черепаху, заменяющего каравеллу. В пакет также входит сценарий «Имджинская война»: вторжение в Корею Японии. Кроме Кореи (лидер — Седжон) и Японии (Тоётоми Хидэёси), игрок также может выступить в роли Манчжурии (Нурхаци) и Китая (У Цзэтянь).
• Wonders of the Ancient World Scenario Pack: Платный пакет, включающий три новых чуда света (Храм Артемиды, Статуя Зевса и Галикарнасский мавзолей) и новый сценарий «Чудеса света Древнего Мира», где пять древних цивилизаций Плодородного полумесяца (Египет (лидер — Рамсес II), Шумерское царство (Гильгамеш), Персия (Дарий I), Греция (Александр Македонский) и Хеттское царство (Муваталли II)) борются за господство. Побеждает тот, кто первым построит семь чудес света.

Аддоны

• Civilization V: Gods & Kings — первый аддон к игре. В нём возвращена система религий и новые цивилизации: Майя (лидер — Пакаль), Кельты (Боудикка), Карфаген (Дидона), Византия (Феодора), Нидерланды (Вильгельм I Оранский), Австрия (Мария Терезия), Швеция (Густав II Адольф), Эфиопия (Хайле Селассие) и Гунны (Аттила). Также была взята из DLC Испания (Изабелла I), которая теперь считается из этого аддона. Включает также 3 сценария: «Мир пара и стали», «На пути к Возрождению» и «Падение Рима». В первом пять вымышленных цивилизаций (Империя Эруха (лидер — Кир Ротерамский), Империя Далмассия (Клинтон Альдердайс), Империя Орлина (Игнатий Паров), Пулиада (Октавий Катлер) и Империя Ведрии (Лютер Григгс)) борются за господство в альтернативном мире Викторианской эпохи с элементами стимпанка. Во втором 12 цивилизаций (Испания (лидер — Изабелла I), Кельты (Боудикка), Турция (Сулейман I), Айюбиды (Саладин), Нидерланды (Вильгельм I Оранский), Византия (Феодора), Англия (Елизавета I), Альмохады (Якуб аль-Мансур), Франция (Франциск I), Швеция (Густав II Адольф), Россия (Екатерина II) и Австрия (Мария Терезия)) ведут религиозные войны. В третьем 8 цивилизаций (Западная Римская империя (лидер — Гонорий), Государство Сасанидов (Бахрам V), Вандалы (Гейзерих), Гунны (Аттила), Восточная Римская империя (Феодора), Готы (Аларих I), Франки (Хлодион) и Кельты (Боудикка)) сражаются в эпоху Падения Западной Римской империи. Кроме этого, добавлены 9 «Новых карт» — Амазония плюс, Арборея, Большие острова, Борея, Великие равнины плюс, Джунгли, Европа, На удачу!, Наклонная ось, Полушария, Фронтир.
• Civilization V: Brave New World — второй аддон к игре, официально анонсирован компанией Firaxis Games 15 марта 2013 года. В нём представлены новые цивилизации и лидеры (польский лидер Казимир III, бразильский Педру II, ассирийский Ашшурбанапал, португальская Мария I, зулусский Чака, венецианский Энрико Дандоло, индонезийский Гаджа Мада, марокканский Ахмад аль-Мансур и лидер шошонов Покателло), новые социальные институты. Также аддон внёс изменения в культуру и дипломатию: в частности, игрок, оказывая содействие деятелям культуры своей цивилизации, сможет одержать культурную победу. Включает также 2 сценария: «Гражданская война в США» и «Драка за Африку». В первом игроку предлагается выбрать между Юнионистами с лидером Авраамом Линкольном и Конфедератами с лидером Джефферсоном Дэвисом и либо повторить, либо изменить историю, захватив столицу противника. Во втором 12 цивилизаций (Бельгия (лидер — Леопольд II), Марокко (Хасан I), Англия (Виктория), Франция (Жюль Греви), Италия (Джузеппе Гарибальди), Турция (Абдул-Хамид II), Буры (Пауль Крюгер), Португалия (Мария Пиа), Эфиопия (Менелик II), Германия (Бисмарк), Египет (Исмаил-паша) и Зулусы (Кечвайо)) дерутся за господство над Чёрным континентом. Релиз дополнения состоялся 9 июля 2013 года в Северной Америке и 12 июля 2013 года в остальном мире. Портирован студией Aspyr Media на Mac OS X..

Моддинг

Через меню игры можно загрузить множество модов, сценариев и карт, созданных любителями, в том числе сохраняющие популярность, портированные из предыдущих версий игры.

Выпущен специальный SDK для создания модов, сценариев и карт. Это программное обеспечение доступно также через Steam только для владельцев активированной Civilization V. Свою карту можно создать и отредактировать в режиме SDK WorldBuilder, а для загрузки её в игру необходимо создать мод в режиме ModBuddy.

Также, каждый желающий имеет возможность подстроить игру под себя через редактирование таких файлов как GlobalDefines.xml, Words.xml.

С 15 июня 2012 года Civilization V стала поддерживать сервис Steam Workshop, через который пользователи могут создавать и устанавливать собственные моды, сценарии и карты. При установке модов к игре, вы получите 2 достижения.

Рецензии

Рецензии
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
GameRankings	89,91 % (37 обзоров)
Metacritic	90 / 100 (63 обзора)
Иноязычные издания
Издание	Оценка
1UP.com	C
AllGame
Computer and Video Games	9.3 / 10
G4	5 / 5
Game Informer	9.75 / 10
GameSpot	9.0 / 10
GameSpy
GamesRadar	9 / 10
GameTrailers	9.4 / 10
GameZone	8.5 / 10
IGN	9.0 / 10
Русские издания
Издание	Оценка
Absolute Games	83 %
Домашний ПК
Игромания	10 / 10
Страна игр	9.0 / 10
gameland.ru	9.0 / 10
StopGame.ru	изумительно
ITC.ua	4 / 5

Sid Meier’s Civilization V в целом получила позитивные оценки. В ряде изданий, однако, приводилась также и критика: жалобы на повышенную агрессивность ИИ одновременно с его тактической слабостью (вывод артиллерии вперёд пехотных частей и т. п.), отсутствие религиозных конфессий, практическое отсутствие дипломатии.

Ссылки

• [www.civilization5.com/ Официальный сайт] (англ.)
• [civilization5-game.ru/ Официальный российский сайт]
• [wiki.2kgames.com/civ5 2K Games Civilization V Wiki] (англ.)
• [forums.2kgames.com/showthread.php?83251-System-Requirements-FAQ Официальный FAQ по системным требованиям] (англ.)
• [blog.gameagent.com/2010/11/22/civilization-v-mac-faqs-v3 Официальный FAQ для «маков»] (англ.)
• [www.ag.ru/games/sid-meiers-civilization-5 Sid Meier’s Civilization V] на сайте Absolute Games
• [www.civ-blog.ru/civilization-5/faq-civilization-5/steam-faq-civ5 Steam для Civilization 5 в вопросах и ответах] (рус.)

Отрывок, характеризующий Sid Meier’s Civilization V

Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.