Цивильный лист
Цивильный лист — часть государственного бюджета в монархиях, которая предоставляется в личное распоряжение монарха, для потребностей его и его дома.[1] В республиках место цивильного листа занимает содержание президента республики.
Содержание
Цивильный лист и тип монархии
Цивильный лист может появиться лишь тогда, когда личные расходы монарха начинают отделяться от общих государственных расходов и определяться по точным и постоянным нормам; следовательно, цивильный лист в точном смысле этого слова возможен лишь в конституционных монархиях. В неограниченных монархиях этот термин может быть употребляем только по аналогии. В эпоху просвещённого абсолютизма им желали оттенить закономерность в пользовании государственными средствами, в Церковной области он сохранился до конца её существования.
История понятия
Цивильный лист — то есть доходы монарха как такового, составляющие статью в государственном бюджете, — отличается от доходов монарха или членов его семьи, получаемых с имущества, которым они владеют, как частные лица (в Риме fiscus, или Cæsaris fiscus, bonum scatullae, позже — уделы, королевские или коронные домены, кабинетские имущества, Schatullgut, Kabinetsgut, apanages). Впервые цивильный лист появился в Англии, во времена Вильгельма III, когда этим именем стали обозначать ту часть (приблизительно половину) бюджета, которая ассигновалась парламентом в бесконтрольное распоряжение короля, но в которую тогда входили, кроме расходов двора, и расходы на всё гражданское управление. Постепенно расходы на гражданское управление отпадали, и в начале царствования королевы Виктории был установлен цивильный лист в 385.000 фунтов стерлингов исключительно на расходы двора и связанные с ним; позднее он был поднят до 407.774 фунтов стерлингов, а при Эдуарде VII назначен в размере 409.452 фунтов стерлингов. В счёт цивильного листа не входят некоторые ассигнования со специальным назначением, имеющие иногда характер временный (при выдаче замуж дочерей, при бракосочетании сыновей и самих королей и т. д.), иногда — длительный. Из Англии термин «цивильный лист» перешёл в эпоху просвещённого абсолютизма в некоторые неограниченные монархии, где он скоро вышел из употребления, и затем, в XIX веке, — в конституционные монархии, где получил значительное развитие и вошёл в тексты многих конституций.
Состав цивильного листа
По общему правилу, в состав цивильного листа входят:
- личные расходы монарха,
- расходы на двор (но не на канцелярию, штаты которой устанавливаются особо),
- расходы на поощрение искусства (театры, картинные галереи и т. д.),
- расходы на благотворительность.
Экстраординарные расходы главы государства (поездки и пр.) обыкновенно покрываются особенными ассигнованиями; точно так же на содержание двора супруги монарха и наследника престола во многих странах ассигнуются особые дотации (dotations de la couronne), тогда как в других государствах расходы на него предполагаются включенными в цивильный лист. В большинстве государств цивильный лист определяется парламентом в начале царствования каждого государя на всё время его правления. Допускается изменение его по соглашению короны и парламента, к чему прибегают крайне редко, предпочитая изменять цивильный лист косвенным образом, кредитами на специальные цели. Реже цивильный лист назначается на определённый (10-летний) срок, ещё реже — на срок неопределённый, то есть с сохранением права парламента и короны изменить размеры цивильного листа в каждый данный момент.
Размеры цивильного листа в разных странах
В Великобритании цивильный лист в 2003 году составил примерно 9,9 млн. фунтов стерлингов.
В Швеции размер цивильного листа каждый год определяет риксдаг.
Во Франции цивильный лист в размере 25 млн. франков был установлен впервые Учредительным собранием в 1791 году, причём король был лишён других своих доходов. Цивильный лист был отменён законодательным собранием в 1792 году, но восстановлен в том же размере с восстановлением монархии в 1804 году, причём, Наполеон фактически значительно увеличил его посредством специальных фондов и безотчётно употребляемых доходов от военных реквизиций. Во время реставрации цивильный лист равнялся той же сумме, при Луи-Филиппе (обладавшем значительным личным имуществом) понижен до 12 млн., при Второй республике уничтожен и восстановлен при Наполеоне III в прежнем размере 25 млн.; окончательно отменён после падения империи 6 сентября 1870 года.
В Германской империи не было цивильного листа; германский император довольствовался теми доходами, которые он получал в качестве прусского короля (с 1889 г. — 15 млн. марок).
В Австро-Венгрии цивильный лист, назначаемый на 10-летний срок, в 1870 году был определён в 4 650 000 гульденов для каждого из двух государств всей монархии (Австрии и Венгрии); эта же норма была сохранена и для следующих периодов 1880—89, 1890—99 и 1900—09 гг.
В Италии цивильный лист на начало XX века составлял 15 050 000 лир, в Испании — 7 млн. песет (кроме того, уделы = 2,5 млн. песет).
Отмена цивильного листа в Великобритании
В Великобритании долгое время цивильный лист устанавливался единовременно на весь срок правления монарха. Однако при Елизавете II фунт стерлингов заметно обесценился, что вынудило парламент перейти к практике ежегодного пересмотра размера цивильного листа[2]. Наконец, 1 апреля 2012 года в Великобритании вступил в силу «Акт о королевском гранте», который отменил цивильный лист[3]. Вместо него введен ежегодно утверждаемый королевский грант. (см. статью Собственность Короны)
См. также
Напишите отзыв о статье "Цивильный лист"
Примечания
- ↑ [www.monarchie.be/monarchy-today/resources Belgian King's Civil List] (англ.)
- ↑ Полякова А. А. Роль монархии во внутренней и внешней политике Великобритании в конце XX — начале XXI века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — М., 2015. — С. 175. Режим доступа: mgimo.ru/science/diss/rol-monarkhii.php
- ↑ Полякова А. А. Роль монархии во внутренней и внешней политике Великобритании в конце XX — начале XXI века. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — М., 2015. — С. 172. Режим доступа: mgimo.ru/science/diss/rol-monarkhii.php
Ссылки
- Цивильный лист — статья из Большой советской энциклопедии.
Отрывок, характеризующий Цивильный лист
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
