Цимбалист, Ефрем Александрович

Ефрем Цимбалист
Фотография Карла ван Вехтена, 1933
Основная информация
Полное имя	Ефрем Александрович Цимбалист
Дата рождения	9 (21) апреля 1889(1889-04-21)
Место рождения	Ростов-на-Дону, Область Войска Донского, Российская империя
Дата смерти	22 февраля 1985(1985-02-22) (95 лет)
Место смерти	Рино, Невада, США
Страна	Российская империя Российская империя → США США
Профессии	исполнитель, композитор, педагог
Инструменты	скрипка

Ефре́м Алекса́ндрович (Аро́нович) Цимбали́ст (9 (21) апреля 1889, Ростов-на-Дону — 22 февраля 1985, Рино, Невада, США) — российский и американский скрипач, композитор и педагог.

Биография

Ефрем Цимбалист родился в семье музыканта — профессионального скрипача, дирижёра Ростовского оперного театра Арона Цимбалиста и его жены Марии Литвиновой; от отца же получил свои первые уроки музыки. В 1901 году поступил в Петербургскую консерваторию в класс Леопольда Ауэра и блестяще окончил её в 1907 году, получив Большую золотую медаль и Рубинштейновскую премию. В том же году Цимбалист впервые выступил за границей — в Берлине и Лондоне. Настоящее мировое признание пришло к музыканту в 1910 году, когда он исполнил в Лейпциге Концерт П. И. Чайковского с оркестром под управлением Артура Никиша. Год спустя скрипач дебютировал в США, сыграв в Бостоне Концерт Глазунова. Успех, сопутствовавший этому концерту, и одобрительный приём публики и критиков сподвигли Цимбалиста на решение остаться в США. В 1914 году он женился на оперной певице Альме Глюк и часто выступал с ней в концертах.

С 1928 года Цимбалист преподавал в Кёртисовском институте музыки, а с 1941 по 1968 год был его директором. Среди его учеников — Оскар Шумский и Норман Кэрол. В 1949 году скрипач заявил об окончании своей исполнительской карьеры и дал прощальный концерт в Нью-Йорке, однако три года спустя, к радости публики, вернулся на концертную сцену, исполнив посвящённый ему Концерт Джанкарло Менотти. В последующие годы Цимбалист ещё несколько раз выступил публично, был членом жюри первых четырёх Конкурсов имени Чайковского.

Творчество

Цимбалист — один из наиболее известных (наряду с Мишей Эльманом и Яшей Хейфецем) представителей скрипичной школы Леопольда Ауэра. Игра музыканта отличалась глубиной проникновения в стиль произведения, благородством звучания инструмента, сдержанными темпами. Несмотря на отсутствие излишней показной «виртуозности», техническое мастерство скрипача было на высоте, что ярко проявлялось при исполнении им музыки Никколо Паганини.

Музыкант осуществил проект, в рамках которого дал пять серий концертов, охвативших основные сочинения скрипичного репертуара за четыреста лет. Среди его собственных сочинений — опера «Ландара» (1956), симфоническая поэма «Портрет артиста» (1945), концерты, камерные ансамбли и многочисленные произведения для скрипки — фантазии на темы опер «Кармен» и «Золотой петушок», «Сарасатеана» и ряд других.

Сын и внучка Ефрема Цимбалиста — Ефрем Цимбалист-младший и Стефани Цимбалист — стали известными киноактёрами.

Библиография

• Roy Malan. Efrem Zimbalist: A Life. — Pompton Plains, NJ: Amadeus Press, 2004 ISBN 1-57467-091-3

Ссылки

• [www.allmusic.com/cg/amg.dll?P=amg&sql=41:6941~T1 Ефрем Цимбалист] (англ.) на сайте Allmusic
• [www.eleven.co.il/article/14622 Ефрем Цимбалист в «Электронной еврейской энциклопедии»]

Отрывок, характеризующий Цимбалист, Ефрем Александрович

– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.
– Ну, новенького ты мне ничего не сказал. – И старик задумчиво проговорил про себя скороговоркой: – Dieu sait quand reviendra. – Иди в cтоловую.


В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.