Большой цирк

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Циркус Максимус»)
Перейти к: навигация, поиск
О норвежской группе см. Circus Maximus (группа)

Большой цирк (лат. Circus Maximus) — в древнем Риме самый обширный[1] ипподром. Располагался в долине между холмами Авентином и Палатином. В соревнованиях на ипподроме могло одновременно принимать участие 12 колесниц.

Согласно легенде, именно на этом месте произошло похищение сабинянок, а также похищение скота Геркулеса[2].





Создание

Считается, что состязания на колесницах были впервые проведены здесь ещё царём Тарквинием Приском (ок. 500 до н.э.). Долина между Палатином и Авентином, длиною в 600 и шириною около 150 м, издревле, благодаря своему положению у самой древней части города и чрезвычайно удобной конфигурации местности, служила местом конных ристаний, связанных с древнейшими играми Рима (так. назыв. лат. ludi Romani). До 329 г. до н. э. приспособлениях для скачек в этом месте не упоминались; очевидно, кроме арены и временных мест для почётных зрителей, на месте цирка не было никаких построек. Весьма возможно, что долина обрабатывалась и давала урожаи, как показывают древнейшие святилища сельских богов — (алтарь Конса, святилище триады Seia, Segetia, Tutilina), сохранившиеся и после формирования цирка.

Весьма вероятно, что игры давались только после конца жатвы (в 366 г. до н. э. ludi Romani фиксированы были на сентябрь). Только в 329 г. выстроен был старт — лат. carceres — из дерева с пестрой окраской. Постоянной spina не было, меты были деревянные. Упоминания о постановке статуй, о постройке ворот, о возобновлении carceres и мет, о постановке аппарата с яйцами для счета туров (лат. missus), о приобретении клеток для зверей и т. п. появляются после пунических войн. При Цезаре расширена площадь цирка и вырыт канал (лат. euripus) вокруг арены.

В те времена состязания колесниц проходили по прямой — доехав до конца арены колесницы разворачивались и мчались в обратную сторону. Позже, с развитием канализационной системы Рима, под ареной был проложен большой тоннель (примерно 4,5 метров в высоту и 2,5 метра в ширину), в результате чего со временем на арене образовался "хребет". Выравнивание земли на арене перед каждым соревнованием стоили существенных трудозатрат, и поэтому соревнования уже не могли проводиться по старой схеме. Правила соревнований были изменены, и колесницы стали ездить не по прямой, а по кольцу, огибая "хребет" арены. Новый способ проведения конных соревнований быстро прижился, и с тех пор конные скачки стали проводиться на кольцевых ипподромах.

Описание

Юлий Цезарь расширил Большой цирк до 600 метров в длину, так что на нём могло разместиться 250 тысяч зрителей (ещё столько же могли наблюдать за соревнованиями стоя). В середине короткой и полукруглой стороны описанного ограждения арены находились ворота, через которые выезжали из Цирка победители на скачках (лат. porta triumphalis). На противоположном конце арены стояли три башни (лат. oppida); в средней были проделаны также ворота, служившие для въезда колесниц внутрь Цирка (лат. porta pompae); между нею и боковыми башнями был устроен, справа и слева, расположенный по дуге круга ряд стойл (лат. carceres) для колесниц и лошадей. Посередине арены тянулась длинная и узкая платформа (лат. spina) с полукружиями на обоих концах и стоявшими на них конусообразными столбами (лат. metae). Эта платформа была украшена сперва одним, а потом двумя обелисками; оба они уцелели и сохранились до наших дней; первый, вывезенный из Египта и водруженный Августом, высится теперь на Пьяцца дель Пополо; второй, ещё больший, поставленный Константином Великим, перенесён в 1588 г. на площадь перед Латеранским дворцом. Кроме обелисков, на платформе в двух местах было помещено на небольших постаментах (без сомнения, в честь покровителя ристалищ Нептуна Eqnestris) по семи изваяний дельфинов, изрыгавших воду в небольшие бассейны, и отдельно от этих фигур, на особых подставках, по семи шаров (лат. ova).

Своей постоянной архитектурной формой Большой цирк обязан Августу. Ряд мест на ближайших ступенях был предоставлен сенаторам и всадникам; зрителей пускали на основании особых, ненумерованных бронзовых марок-билетов. К этому времени относится описание Дионисия Галикарнасского. Согласно этому описанию, нижний этаж мест для зрелищ был каменный, верхние два — деревянные; внешние аркады были одноэтажные, в них помещались лавки, трактиры и т. п. Carceres представляли собой портик с двенадцатью арками для ворот и средним порталом. Клавдий создал мраморные carceres и золоченые меты; Нерон в 63 году приказал засыпать Цезарев канал, чтобы дать больше места всадникам. Пожар 64 года уничтожил, вероятно, только деревянные части; в 68 году в цирке вновь даются роскошные празднества. В 81 году Титом были выстроены великолепные ворота на южной короткой стороне цирка.

Эпохой в жизни цирка было правление Траяна, расширившего места для зрителей в очень значительной мере, частью на месте выстроенной Домицианом, а теперь уничтоженной императорской ложи. Домициан проложил дорогу от цирка к своему дворцу.[3] И после Траяна значительная часть мест была сплошь деревянная, как показывают повторные случаи обвалов, стоившие жизни тысячам зрителей. При Константине цирк был основательно реставрирован; spina украсилась новым обелиском, вывезенным из Гелиополя.

Упадок и разрушение

Ещё в VI веке Теодорих поддерживал цирк; последние игры дал Тотила в 549 году. Наиболее массивное цирковое сооружение — арка Тита — стояло до XII в., но уже в XVI в. от цирка оставалось не более, чем осталось к XIX веку, когда долину цирка застроили зданиями газовой фабрики. В Средневековье каменные сооружения цирка были разобраны на постройку новых зданий. Тем не менее территория цирка никогда полностью не застраивалась, и до сих пор здесь проводятся общественные мероприятия (напр., рок-концерты).

Напишите отзыв о статье "Большой цирк"

Примечания

  1. [www.britannica.com/EBchecked/topic/118506 Circus Maximus (arena, Rome, Italy)] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online.
  2. Секст Аврелий Виктор. Происхождение римского народа. VII
  3. Rom. Verlag Baedeker. 12.Auflage 2002 ISBN 3-87504-125-9
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Координаты: 41°53′10″ с. ш. 12°29′09″ в. д. / 41.88611° с. ш. 12.48583° в. д. / 41.88611; 12.48583 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.88611&mlon=12.48583&zoom=14 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Большой цирк

Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.