Цкуара
- Эта статья — о селе Цкуара. Статья о железнодорожном разъезде — Цкуара (станция)
Село
|
Цкуара (абх. Цәкәара) или Приморское[2] — село в Гудаутском районе Абхазии. Расположено к востоку от райцентра Гудаута в равнинной зоне на черноморском побережье, с запада примыкает к городу Новый Афон. До 1925 года село официально именовалось Петропавловское, с 1925 по 1948 — Приморское, с 1948 по 1967 — Гогидцкари, с 1967 года — Арсаул. Абхазскими властями в настоящее время в качестве официального названия на русском языке обычно используется Цкуара.
В административном отношении село является административным центром Цкуарской сельской администрации (абх. Цәкәара ақыҭа ахадара), в прошлом Арсаульского (Приморского) сельсовета.
По территории села проходит основное шоссе Абхазии, имеется одноимённый разъезд Абхазской железной дороги.
Географическое положение
Село (администрация) Цкуара исторически включает 11 посёлков (абх. аҳабла):
- Адзхапш
- Акыдра
- Аныха Зху
- Апсыжра Аху
- Аца Аху
- Ачачба Ибна
- Ачануа
- Ачирха
- Кантариа
- Мсры
- Чачишта
На севере Цкуара граничит с сёлами Аацы и Абгархук,
на востоке — с городом Новый Афон,
на юге территория села выходит к Чёрному морю,
на западе — с селом Аацы по реке Аапсы.
Население
По данным переписи 1959 года в селе Приморское жило 1268 человек, в основном русские и абхазы (в Приморском сельсовете в целом — 2516 человек, также в основном армяне и русские, а также абхазы).[3] По данным переписи 1989 года население Приморского (Арсаульского) сельсовета составило 2572 человек, в том числе села Приморское — 721 человек.[1], в основном армяне и абхазы[4] По данным переписи 2011 года численность населения сельского поселения (сельской администрации) Приморское (Цкуара) составила 1384 жителей, из них 58,8 % — армяне (828 человек), 30,1 % — абхазы (416 человека), 7,7 % — русские (106 человек), 1,2 % — украинцы (16 человек), 0,8 % — грузины (11 человек), 0,5 % — другие (7 человек).[2]
Во второй половине XIX века Петропавловское, как и другие восточные сёла Бзыбской Абхазии, пострадало от махаджирства — выселения абхазского населения в Турцию — в большей степени, нежели селения, расположенные западнее. К концу XIX века на нынешней территории села оседают славянские переселенцы: русские и украинцы. В советское время в селе быстро растёт численность армянского населения.
Первые данные о населении села относятся к 1926 году. Помимо переселенцев здесь проживают также вернувшиеся из Турции в конце XIX века абхазы.
| Год переписи | Число жителей | Этнический состав |
|---|---|---|
| 1926 | 546 | русские 46,7%; украинцы 28,4%; абхазы 9,7%; греки 3,1%; грузины 2,2% |
| 1959 | 2.516 | армяне, русские, абхазы (нет точных данных) |
| 1989 | 2.572 | армяне, русские, абхазы (нет точных данных) |
| 2011 | 1.384 | армяне (58,8 %), абхазы (30,1 %), русские (7,7 %) |
В 1970 году село Арсаул (Приморское) посетил академик А. Д. Сахаров.[5]
Напишите отзыв о статье "Цкуара"
Примечания
- ↑ 1 2 [pop-stat.mashke.org/abkhazia-census.htm Всесоюзная перепись населения 1989. Абхазская АССР]
- ↑ 1 2 [www.ethno-kavkaz.narod.ru/gudauta11.html Перепись населения Абхазии 2011. Гудаутский район]
- ↑ [ethno-kavkaz.narod.ru/gudauta.html Всесоюзная перепись населения 1959. Гудаутский район. Сёла и преимущественные национальности]
- ↑ [wwwethnokavkaz.1bb.ru/index.php?showtopic=160 Этноязыковые карты Абхазии в 1989. Коряков Ю.Б.]
- ↑ [magazines.russ.ru/znamia/2005/11/bo5.html Журнал Знамя 2005 год № 11]
Литература
- Кварчия В. Е. Историческая и современная топонимия Абхазии (Историко-этимологическое исследование). — Сухум: Дом печати, 2006—328 с.
- Кәарҷиа В.Е. Аҧсны атопонимика. - Аҟәа: 2002. - 686 д. (абх.)
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Цкуара
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Цкуара
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
