Цобопор

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Цоб»)
Перейти к: навигация, поиск

Цобопор (арм. Ծոբոփոր; также известен как Цоб[1]) — гавар в провинции Гугарк Великой Армении[2]





История

Согласно Мовсесу Хоренаци, потомок сыновей Шара - Гушар, унаследовал гавары Мтин (Кангарк), половину Джавахка, Колб (Кохбопор), Цоб (Цобопор) и Дзор (Дзоропор) вплоть до крепости Хнаракерт[1].

Напишите отзыв о статье "Цобопор"

Примечания

  1. 1 2 Мовсес Хоренаци. [www.vostlit.info/Texts/rus5/Horen/frametext21.htm История Армении], кн. II, гл. 8
  2. [vehi.net/istoriya/armenia/geographiya/04.html#_ftnref76 «Армянская География VII века по Р. Х (приписывавшаяся Моисею Хоренскому)». Пер. с др.-арм. и коммент. К. П. Патканова]. — СПб., 1877.

См. также

Источник

  • Т. Х. Акобян (1981). Историческая география Армениия. Ереван, издательство «Митк»  (арм.)

Отрывок, характеризующий Цобопор

В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней: