Цобельтиц, Федор фон
| Федор фон Цобельтиц |
Федор Карл Мария фон Цобельтиц (нем. Fedor Karl Maria Hermann August von Zobeltitz; 5 октября 1857, Шпигельберг — 10 февраля 1934, Берлин) — германский писатель, драматург и журналист, библиофил. Младший брат писателя Ганнса фон Цобельтица.
Происходил из дворянской саксонской семьи рода из Ноймарка. С 11 лет учился в кадетских школах Плёна и Берлина, в 16-летнем возрасте поступил добровольцем на службу в кавалерию, где вскоре получил звание фендрика и командовал отрядом уланов. В 1880 году демобилизовался и вернулся домой, после чего несколько лет управлял отцовским имением в Шпигельберге и тогда же начал писать статьи для ряда немецких изданий. В 1882 году переехал в Берлин и стал жить литературным и журналистским трудом, был редактором Deutschen Familienblattes и главным редактором Illustrierten Frauenzeitung. Вскоре приобрёл репутацию известного романиста и драматурга, букиниста и знатока редких старых книг. В 1888 году стал основателем Берлинского литературного общества. С 1893 года большую часть времени проводил в Шпигельберге, живя в Берлине лишь в зимние месяцы. Совершил несколько длительных путешествий по Европе, также бывал в Азии и Африке. В 1899 году основал в Веймаре Общество книголюбов и с 1897 года редактировал печатное издание Zeitschrift für Bücherfreunde. В начале XX века организовывал вечера встреч для книголюбов в Берлине и Лейпциге. Принял участие в бельгийской кампании Первой мировой войны. Незадолго до смерти написал автобиографию.
Наиболее известные произведения: «Die Pflicht gegen sich selbst» (1892), «Der gemordete Wald», «Aus tiefem Schacht», «Besser Herr als Knecht», из драм — «Ohne Geläut», «Pas eigene Brut», «Neue Waffen», из рассказов — «Fähnrichsgeschichten», «Märkischer Sand» «Ich als Modell», «Der kleine Pastor» (1894).
Напишите отзыв о статье "Цобельтиц, Федор фон"
Примечания
Ссылки
- [runeberg.org/nfcm/0440.html Статья] в Nordisk Familjebok (швед.)
Отрывок, характеризующий Цобельтиц, Федор фон
– Ты зайдешь?– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
