Црнча (Дервента)
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Црнча (серб. Црнча) — населенный пункт (деревня) в общине Дервента, который принадлежит энтитету Республике Сербской, Босния и Герцеговина. По результатам югославской переписи населения 1991 года в Црнче проживало 1019 человек.
География
Црнча находится на юге общины Дервента, на склонах горы Крньин. Граничит с Сочаницей, Осиньей и Еланским, площадь деревни - 24 квадратных километров. Вся территория холмистая с относительно низкими широкими долинами и ручьями. Также много красивых пологих склонов. Дома в поселке разбросаны по местности. Большое количество жителей ездят на заработки в Австрию и Италию, остальные в основном заняты в сельском хозяйстве и животноводстве. Во времена Югославии Црнча была одной из наименее развитых деревень в общине и по региону в целом. Большинство населения было занято в компании по обслуживанию общественного и железнодорожного транспорта.
Туризм
С 1992 года ситуация изменилась в связи с инвестициями и поддержкой правительства Республики Сербии. Было построено много дорог, домов и объектов инфраструктуры. Ремонт также включал усовершенствование энергосистемы. Через деревню построили магистраль Баня-Лука - Добой, хорощая асфальтированная дорога к Дервенте.
Культура
Жители сами на свои средства построили в деревне храм. Он был освящен в 2007 году, 27 октября - в день святой Параскевы Пятницы - покровительницы Црнчи. У храма есть мемориальная доска в память о павших сербах во время Боснийской войны, в храме на Благовещение проводят по ним панихиды.
Население
В населении деревни значительно преобладают сербы, доля остальных национальностей очень мала.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Национальный состав
1991 год:
- Сербы — 1003 человека (98,42 %)
- Хорваты — 1 человек (0,09 %)
- Югославы — 7 человек (0,68 %)
- Мусульмане — 3 человека (0,29 %)
- Другие — 5 человек (0,49 %)
Напишите отзыв о статье "Црнча (Дервента)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Црнча (Дервента)
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
