Цуда Сандзо
| Цуда Сандзо | |
| 津田 三蔵 | |
 | |
| Фотография Цуды Сандзо | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
дер. Канаяма, провинция Мусаси, уезд Тосима |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
30 сентября 1891 (36 лет) |
| Место смерти: |
преф. Хоккайдо, пос. Сибэтя |
Цуда Сандзо (яп. 津田 三蔵 Цуда Сандзо:?, 15 февраля 1855 года — 30 сентября 1891 года) — полицейский из японского города Оцу, совершивший нападение на цесаревича Николая Александровича (впоследствии Николая II) во время его визита в Японию 11 мая 1891 года.
Биография
Родился в самурайской семье, его предки служили князьям Ига в качестве врачей.
В 1872 году его призвали в армию, и он участвовал в подавлении восстания самураев 1877 года под предводительством Сайго Такамори. Участие в качестве сержанта в подавлении этого восстания и привело его к внутреннему конфликту, состоянию «нечистой совести», так как Сайго Такамори был символом японского духа и самоотверженности.
С 1882 года служил в полиции. Во время визита Николая он был поставлен охранять улицу, по которой должны были проследовать высокие гости. Цуда замахнулся на цесаревича мечом, целясь в голову, но в этот момент тот обернулся и удар пришёлся вскользь. Николай был ранен, но остался жив.
27 мая 1891 года Цуда Сандзо на судебном процессе был приговорён к пожизненному заключению, которое он был должен отбывать на Хоккайдо, нередко именовавшемся «японской Сибирью». Однако 30 сентября этого же года Цуда скончался в тюрьме от пневмонии. Согласно другой версии, он уморил себя голодом[1].
В родной деревне Цуды после инцидента запретили называть детей его именем, а родственники Цуды стали изгоями. Также имели место призывы переименовать город Оцу, в котором произошёл опозоривший страну случай[2].
Напишите отзыв о статье "Цуда Сандзо"
Примечания
- ↑ Мещеряков А. Н.. [web.archive.org/web/20090502025111/www.japon.ru/?TextArchive&ID=418 Покушение на жизнь цесаревича Николая] // Российский союз боевых искусств. Додзё : журнал. — М., 2005. — № 5. — С. 56—61.
- ↑ Уфимцев Ю. [www.konkurent.ru/starii_print.php?id=7029 Царя признали. Но не все]. Конкурент. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BSE8yNF5 Архивировано из первоисточника 16 октября 2012].
Литература
- На русском языке
- Накамура С. Инцидент в Оцу и японское правосудие // Японцы и русские. Из истории контактов / Общая редакция д-ра ист. наук Б. Г. Сапожникова. — М.: Прогресс, 1983. — С. 242—253. — 304 с. — 50 000 экз.
- Подалко П. Э. Япония в судьбах россиян. Очерки истории царской дипломатии и российской диаспоры в Японии. — М.: Крафт+, 2004. — 352 с. — 1000 экз. — ISBN 5-93675-080-9.
- На английском языке
- Keene D. [books.google.ru/books?id=3YQpz9v8TjQC Emperor Of Japan: Meiji And His World, 1852—1912]. — Columbia University Press, 2005. — P. 443—458. — 928 p. — ISBN 978-0-231-12340-2.
- Lensen G. A. [www.jstor.org/stable/126401 The Attempt on the Life of Nicholas II in Japan] (англ.) // Russian Review. — Blackwell Publishing, 1961. — Vol. 20, no. 3. — P. 232—253.
Ссылки
- [www.runivers.ru/Runivers/calendar2.php?ID=61535&month=&year= П. Илышев. Нападение на Цесаревича Николая]
Отрывок, характеризующий Цуда Сандзо
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
