Цукарев, Самуил Ильич

Самуил Ильич Цукарев
Дата рождения	10 (22) августа 1903(1903-08-22)
Место рождения	деревня Жеробная, Российская империя
Дата смерти	28 июля 1965(1965-07-28) (61 год)
Место смерти	Краснодар
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1920 — 1958
Звание
Командовал	6-я мотострелковая бригада 206-я стрелковая дивизия 184-я стрелковая дивизия  19-я гвардейская стрелковая дивизия 97-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии

Самуил Ильич Цукарев (10 (22) августа 1903 года, 1903, дер. Жеробная, Гомельский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя — 28 июля 1965, Краснодар, РСФСР, СССР) — советский военачальник, участник Гражданской войны. В Великую Отечественную войну, в звании полковника командовал рядом стрелковых дивизий. Гвардии генерал-майор.

Биография

Самуил Ильич Цукарев родился в 1903 году в деревне Жеробная, Дятловичской волости, Гомельского уезда, Могилёвской губернии (ныне Гомельский район, Гомельская область, Белоруссия).
С февраля 1920 года в рядах РККА (по другим данным — с 1925 года). Участвовал в гражданской войне. Награждён медалью XX лет РККА.

Участие в Великой Отечественной Войне

На фронтах Великой Отечественной Войны с 22 июня 1941 года.
Командовал:

• 6-я мотострелковая бригада — с 17 по 19 апреля 1942 года
• 17-я гвардейская стрелковая дивизия — с 13 по 30 декабря 1943 года
• 206-я стрелковая дивизия — с 1 января по 11 мая 1943 года
• 184-я стрелковая дивизия — с 24 мая по 12 декабря 1943 года
• 19-я гвардейская стрелковая дивизия — 20 января по 6 марта 1944 года
• 97-я стрелковая дивизия — с 22 августа 1944 по 19 апреля 1945 года

19 сентября 1943 года в ходе Духовщинско-Демидовской операции войсками Калининского фронта — 17-й гвардейской стрелковой дивизией, 91-й гвардейской стрелковой дивизией, 184-й стрелковой дивизией под командованием Цукарева был освобожден город Духовщина.

С 14 по 30 сентября 184-я стрелковая дивизия в условиях бездорожья прошла с боями более 150 км и освободила 130 населенных пунктов. Было уничтожено свыше 5000 солдат и офицеров, 125 пулеметов, 21 орудие, 20 минометов, 36 автомашин, захвачено 40 винтовок, 110 пулеметов, 36 орудий, 12 минометов, 32 автомашины, 42 лошади, 150 велосипедов, 3 склада, взято в плен 57 немецких солдат и офицеров.

При подготовке к данной операции, С. И. Цукарев уделял особое внимание правильному уяснению поставленных задач командирами частей и подразделений. Полковник С. И. Цукарев грамотно вводил в бой полки дивизии, умело использовал резерв, развивая успех решительно атаковал противника. Почти двое суток части дивизии вели бои за Городок, взяли его штурмом 20 сентября 1943 года и отбили четыре контратаки, после чего продолжили наступление. Действия дивизии способствовали успешному развитию наступления других соединений 39-й армии, взятию важного узла обороны врага на путях к Смоленску — городом Духовщиной. Приказом Верховного Главнокомандующего от 19 сентября 1943 года 184-й стрелковой дивизии было присвоено наименование Духовщинской.

1 августа 1944 года в ходе Каунасской операции войсками 3-го Белорусского фронта, в том числе 371-й стрелковой дивизией под командованием Цукарева был освобожден город Каунас.

26 января 1945 года в ходе Инстербургско-Кёнигсбергской операции в составе 5-й армии 3-го Белорусского фронта город Алленбург был освобожден 97-й стрелковой дивизией под командованием Цукарева и 65 ск генерал-майора Григория Перекрестова.

За время войны комдив Цукарев был шесть раз упомянут в благодарственных в приказах Верховного Главнокомандующего

После войны

Член КПСС. После отставки проживал в Краснодаре.

Награды

• орден Ленина (30.04.1945)
• шесть орденов Красного Знамени (05.08.1943, 24.09.1943, 02.11.1944, 03.11.1944, 19.09.1945, 1950)
• орден Суворова II степени (19.04.1945)
• Медали в том числе:
  • «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (1938)
  • «За оборону Ленинграда»
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • «За взятие Кенигсберга»

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен С. И. Цукарев.

• За овладение штурмом важнейшим опорным пунктом обороны немцев на путях к Смоленску – городом Духовщина. 19 сентября 1943 года. № 17.
• За вторжение в пределы Восточной Пруссии и овладение мощными опорными пунктами обороны противника – Ширвиндт, Наумиестис (Владиславов), Виллюнен, Вирбалис (Вержболово), Кибартай (Кибарты), Эйдткунен, Шталлупенен, Миллюнен, Вальтеркемен, Пиллюпенен, Виштынец, Мелькемен, Роминтен, Гросс Роминтен, Вижайны, Шитткемен, Пшеросьль, Гольдап, Филипув, Сувалки. 23 октября 1944 года. № 203.
• За овладение штурмом в Восточной Пруссии городом Гумбиннен – важным узлом коммуникаций и сильным опорным пунктом обороны немцев на кенигсбергском направлении. 21 января 1945 года. № 238.
• За овладение городами Восточной Пруссии Тапиау, Алленбург, Норденбург и Летцен – мощными опорными пунктами долговременной оборонительной полосы немцев, прикрывающей центральные районы Восточной Пруссии. 26 января 1945 года. № 255.
• За овладение штурмом городами Хайльсберг и Фридланд – важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в центральных районах Восточной Пруссии. 31 января 1945 года. № 267.

За завершение ликвидации окруженной восточно-прусской группы немецких войск юго-западнее Кенигсберга. 29 марта 1945 года. № 317.

Ссылки

[www.podvignaroda.ru/?n=16247734 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
[www.podvignaroda.ru/?n=21358994 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
[www.podvignaroda.ru/?n=29243681 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
[www.podvignaroda.ru/?n=32233317 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
[www.podvignaroda.ru/?n=46569280 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
Евдокимов В. Т. [rkka.ru/oper/diff/184sd.htm Боевые действия 184-й стрелковой дивизии в Духовщинско-Демидовской операции]. RKKA.RU. Проверено 26 февраля 2015.

Отрывок, характеризующий Цукарев, Самуил Ильич

– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.