Цукерман, Солли

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Солли Цукерман
Solly Zuckerman
Место рождения:

Кейптаун, ЮАР

Научная сфера:

зоология, анатомия

Место работы:

Оксфордский университет
Бирмингемский университет
Университет восточной Англии

Альма-матер:

Университет Кейптауна

Награды и премии:

Солли Цукерман, барон Цукерман (англ. Solly Zuckerman, Baron Zuckerman; 19041993) — член королевского общества, известный британский государственный деятель, зоолог и научный советник, более всего известен как советник союзников по бомбовой стратегии в ходе Второй мировой войны, а также за его работу по нераспространению ядерного оружия, и его роль в привлечении внимания к глобальным экономическим вопросам.[1]





Ранние годы и образование

Цукерман родился в Кейптауне, ЮАР 30 мая 1904 года, был вторым ребёнком и старшим сыном Мусы и Ребекки Цукерман, урожденной Гласер, детей еврейских иммигрантов[2]. Он получил образование в Южно-Африканском колледже. После изучения медицины в Университете Кейптауна и позднее в Йельском университете, он переехал в Лондон в 1926 году чтобы закончить обучение в Университете Колледже Клинической Медицины. Он начал свою карьеру в Зоологическом обществе Лондона в 1928 году, где работал в качестве научного анатомиста до 1932 года. Он преподавал в Оксфордском университете в 1934—1945 годах, в течение которых был выбран членом королевского общества.

Вторая мировая война

В ходе второй мировой войны Цукерман работал в нескольких научных проектах Британского правительства, включая измерение эффекта бомбежки на людей и здания и оценки бомбардировки (Операция Штопор) итальянского острова Пантеллерия в 1943 году. Ему дали почетное звание подполковника в управлении административных и специальных вопросов Королевских ВВС 13 мая 1943 года и повысили до почетного звания полковника 20 сентября 1943 года.

Предложение Цукермана, сделанное когда он был научным директором британского управления бомбовых исследований, и принятое маршалом Королевских ВВС Артуром Теддером и Верховным главнокомандующим американских войск генералом Дуайтом Эйзенхауэром в высадке войск в Нормандии, что союзники должны сконцентрироваться на разрушении контролируемой немцами французской транспортной системы путём стратегических бомбардировок железных дорог и сортировочных станций, который официально был назван «Транспортный план», но оппоненты неофициально называли его «глупость Цукермана». Фокус плана Цукермана, изученный в Италии, заключался в захвате локомотивов и мощностей по их обслуживанию из-за их недостатка во Франции перед нормандской операцией. Это привело к эффекту выталкивания конечных пунктов железных дорог назад от фронта вызвав переключение грузовиков с переброски войск на логистику, что привело к огромному потреблению бензина.

Дальнейшая карьера

После войны Цукерман был посвящён в члены Ордена Бани в 1946 году. Он оставил Королевские ВВС 1 сентября 1946 года, и затем был профессором анатомии Бирмингемского Университета до 1968 года, главным научным советником министерства обороны с 1960 по 1966 год, главным научным советником Британского правительства с 1964 по 1971 год. Он также был членом Королевской комиссии, расследующей экологические загрязнения с 26 февраля 1970 года.

Цукерман был против гонки ядерных вооружений. Это неприятие началось с его переживаний в ходе второй мировой войны.

Он преподавал в Университете Восточной Англии в 1969—1974 годах, где он был вовлечен в формирование школы экологических наук. Он был секретарем Зоологического общества Лондона в 1955—1977 годах и его президентом в 1977—1984 годах.

Достижения Цукермана включают пионерские исследования поведения приматов. Его также уважают за то, что сделал науку естественной частью правительственной политики западного мира. Его наиболее значимые публикации включают

  • The Social Life of Monkeys and Apes, 1931
  • Scientists and War, 1966
  • From Apes to Warlords, первый том автобиографии
  • Monkeys Men and Missiles, второй том автобиографии

Цукрман был посвящён в рыцари в 1956 году, повышен до командора Ордена Бани в 1964 году, получил Орден Заслуг 23 апреля 1968 года, и стал пожизненным пэром 5 апреля 1971 года, приняв титул Лорд Цукерман, поселения Бернем в графстве Норфолк.

Участвовал в создании МИПСА

Семейная жизнь

Он встретил свою будущую жену, леди Джоан Руфус Исаакс, дочь второго маркиза Рединга в Оксфорде. Они поженились в 1939 году, у них родились сын Пол и дочь Стелла, которые умерли раньше своего отца в 1992 году. Леди Цукерман умерла в 2000 году.

Марта Гелхорн описывает Цукермана следующим образом, в письме написанном его жене Джоан в 1993 году, вскоре после смерти Цукермана:

Нет сомнения он напрягал как муж, и даже как отец, но каким чудом он был сам. Неутомимый пытливый ум, энергичный в работе, многосторонность в интересах. С возрастом его тщеславие задевалось, т.к. он в действительности не знал своей истинной ценности и он должен был утешать себя именами всех великих людей, с которыми он встречался, в то время как он был более незаурядным и более остроумным чем каждый из них[1].

Напишите отзыв о статье "Цукерман, Солли"

Примечания

  1. 1 2 King, Steve. «[www.spectator.co.uk/books/19516/from-boffin-to-baron.thtml From boffin to baron]» The Spectator (9 June 2001)
  2. [www.archiveshub.ac.uk/news/zuckerman.html Archives Hub]

Отрывок, характеризующий Цукерман, Солли

Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.