Цфасман, Анатолий Захарович
Поделись знанием:
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
| Анатолий Захарович Цфасман | |
| Дата рождения: |
14 октября 1928 (95 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
Россия |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: |
доктор медицинских наук |
| Учёное звание: |
профессор |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: |
проф. Б. Б. Коган |
Анатолий Захарович Цфасман (родился 14 октября 1928, Москва) — российский терапевт, профессор, доктор медицинских наук. Руководитель Центра профпатологии и профпригодности ЦКБ № 1 «РЖД»[1], заведующий кафедрой «Железнодорожная медицина» Российской академии путей сообщения[2].
Биография
Окончил 1-й Московский медицинский институт (1953), затем аспирантуру при кафедре терапии ЦИУВа у профессора, члена-корреспондента АМН СССР П. И. Егорова. Там же до 1967 года работал ассистентом. Доктор медицинских наук (1967).
В 1967-87 руководил клиническим отделом НИИ железнодорожной гигиены. В 1987 году в Институтете повышения квалификации Министерства путей сообщения основал и возглавил первую кафедру железнодорожной медицины[3][2].
Область научных исследований — применение радиоактивных изотопов в клинике, вопросы гериатрии, железнодорожная медицина и профессиональные болезни. Разрабатывал вопросы патогенеза и лечения склеротической систолической гипертонии. Основоположник педагогического направления в железнодорожной медицине и её клинических разделов. Занимается вопросом влияния лекарственных препаратов на безопасность движения[4]. Один из ответственных редакторов и авторов «Руководства по железнодорожной медицине» (в 3-х томах, 1990-93 гг.), редактор .
Председатель Московского научного общества геронтологов и гериатров (1980—90).
Являлся инициатором и организатором 1-й Международной конференции «Актуальные вопросы железнодорожной медицины» (Москва, 2004).
Отец математика М. А. Цфасмана.
Награды и звания
- Генерал-директор 3-го ранга (1987)
- Заслуженный деятель науки РФ (1995)
Основные публикации
- «Систолическая гипертония в возрастном аспекте» (1976)
- «Систолическая гипертония в возрастном и профессиональном аспектах» (1979)
- «Склеротическая систолическая гипертония» (1981)
- «Профессиональные аспекты гипертонической болезни» (1983)
- «Артериальные гипертонии в старших возрастах» (1985)
- «Систолическая гипертония у людей старших возрастов» (1985)
- «Клинические основы железнодорожной медицины. Т. 1» (1990)
- «Клинические основы железнодорожной медицины. Т. 2» (1992)
- «Кардиология» (1998)
- «Пульмонология» (2000)
- «Профессиональные болезни» (2000)
- «Внезапная сердечная смерть» (2002)
- «Медицинское обеспечение безопасности движения поездов» (2001)
- «Антигипертензивные препараты и психофизиологические качества водителей» (совм. с О. В. Гутниковой, Е. О. Атьковой) (2005)
- «Профессиональная кардиология» (2007)
- «Железнодорожная медицина: энциклопедия» Под ред. О. Ю. Атькова и А. З. Цфасмана. М.: Медицина, — 1054 с. (2007)
- «История Железнодорожной медицины» Издание 2-е (в соавторстве с О. Ю. Атьковым) (2008)
- «Профессия и гипертония» (2011)
Напишите отзыв о статье "Цфасман, Анатолий Захарович"
Примечания
- ↑ [www.ckb-rzd.ru/php/content.php?id=1769 Центр профпатологии и профпригодности ЦКБ № 1 «РЖД»]
- ↑ 1 2 [raps.edu.ru/about/structure/departments/zhdmed Кафедра «Железнодорожная медицина»] — Российская академия путей сообщения
- ↑ [nccrzd.ru/science/kafedra_zheleznodorozhnoy_meditsiny/ Кафедра железнодорожной медицины Научного клинического центра «РЖД»]
- ↑ [www.gudok.ru/newspaper/?ID=702720&sphrase_id=961595 Показания к здоровью]. Гудок (4 октября 2010). — интервью Олега Атькова. Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6JIYw1jJE Архивировано из первоисточника 1 сентября 2013].
Ссылки
- [www.rujen.ru/index.php/ЦФАСМАН_Анатолий_Захарович Цфасман, Анатолий Захарович] — статья из Российской еврейской энциклопедии
- [archive.nbuv.gov.ua/portal/Chem_Biol/Aptm/2009-1/materials/008.pdf Юбилей патриарха: к 80-летию Анатолия Захаровича Цфасмана]
Отрывок, характеризующий Цфасман, Анатолий Захарович
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
