Цыбенко, Константин Евстафьевич

Константин Евстафьевич Цыбенко
Дата рождения:	1902(1902)
Место рождения:	село Боровица
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	1967(1967)
Место смерти:	город Киев
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Константин Евстафьевич Цыбенко (1902 — 1967) — председатель колхоза «Большевик» Шосткинского района Сумской области Украинской ССР, Герой Социалистического Труда.

Биография

Родился в 1902 году в селе Боровица в крестьянской семье. Украинец по национальности. В 14 лет пошёл работать к помещику.

В 1921 году окончил Черкасскую агропрофшколу, в 1929 году — Уманский сельскохозяйственный институт. Работал агрономом в Киевской и Кировоградской областях, затем заведовал учебной частью сельскохозяйственного техникума в городе Орехов Запорожской области. В 1934—1941 годах на руководящих должностях в Народном комиссариате земледелия УССР.

В 1941—1943 годах работал старшим агрономом машинно-тракторной станции (МТС) в Ростовской и Волгоградской областях, в 1943—1950 годах — начальник управления в Министерстве сельского хозяйства УССР.

В 1950 году изъявил желание пойти на работу в отстающий колхоз, был избран председателем колхоза «Большевик» Шосткинского района Сумской области, которым руководил больше 15 лет. За короткие сроки вывел колхоз в передовые.

В 1950 году колхозы «Червоний партизан» (село Погребки) и имени Второй пятилетки (село Свирж) объединились в один под названием «Большевик», председателем которого избрали К.Е. Цыбенко. В 1956 году к колхозу «Большевик» присоединилась артель имени Кирова (село Остроушки). В хозяйстве стало 5668 гектаров сельскохозяйственных угодий, в том числе 3851 гектаров пахотной земли, 1022 гектаров сенокосов и пастбищ. Укрупнение колхозов дало возможность более рационально использовать трудовые ресурсы, средства и технику. Правление разработало мероприятия, направленные на повышение плодородия почвы. Для малоплодородных пойменных земель требовалось много минеральных удобрений. Но их не хватало. Поэтому уделили должное внимание сбору и внесению в грунт органических удобрений. В поймах рек Ивотки и Десны осушили около 300 гектаров заболоченных земель. Колхозники соорудили восемь прудов, подняли грунтовые воды. Были расширены посевные площади под озимой пшеницей, кукурузой, бобовыми культурами и соответственно уменьшены под малоурожайными яровыми пшеницей и ячменем.

В 1953 году начали выращивать кормовой люпин. Семена этой культуры стали отправлять в колхозы своей республики, Литвы, Чувашии, Смоленской и Ярославской областей.

В 1951—1955 годах посевные площади под озимой пшеницей выросли в шесть раз. Значительное место в севообороте заняла конопля. В результате проведенных мероприятий валовой сбор зерна за пятую пятилетку возрос в два раза, денежные доходы — более чем в 10 раз. В 1950-е годы колхоз несколько раз был участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.

Заметных успехов достиг колхоз в развитии животноводства. Молочные фермы пополнялись высокопродуктивными коровами лебединской и холмогорской пород, свинофермы – поголовьем свиней кролевецкой породы. Была создана мощная кормовая база. Для скота построены добротные помещения, оборудованные автопоилками, подвесными дорожками, электродоильными агрегатами. Решающую роль в дальнейшем развитии общественного животноводства сыграли кадры. Правление колхоза организовало трехгодичные зоотехнические курсы, на которых работники ферм изучали основы зоотехники и передовой опыт лучших животноводов области и страны. Колхоз посетила дважды Герой Социалистического Труда доярка М. X. Савченко. С каждым годом улучшалось производство, внедрялся агротехнический комплекс, более рационально использовались земли.

В 1952 году была разработана и внедрена система нормирования выполняемой работы, а также премирование за высокопроизводительный и качественный труд колхозников. Для улучшения организации труда и трудовой дисциплины в производственных бригадах созданы партгруппы. В целях совершенствования организации труда и повышения материальной заинтересованности колхозников в 1957 году здесь введена ежемесячная денежная оплата труда колхозников. Производственные успехи, достигнутые колхозом в 1950-е годы, стали прочной основой повышения уровня общественного производства и роста благосостояния колхозников в последующее время.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 февраля 1958 года «за особые заслуги в развитии сельского хозяйства и достижение высоких показателей по производству зерна, сахарной свеклы, мяса, молока и других продуктов сельского хозяйства и внедрение в производство достижений науки и передового опыта» Цыбенко Константину Евстафиевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

Делегат ХХ-ХХII съездов КПСС (1956, 1959, 1961). Избирался депутатом Верховного Совета СССР 4-6-го созывов (в 1954-1966 годах).

Жил в селе Погребки, последние годы жизни — в Киеве. Умер в 1967 году. Похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

Библиография

• Агротехника подпитки масляных культур и хлопчатника, 1936
• Второй год без трудодня. – М., 1958
• Что дает денежная оплата // Колхозно-совхозное производство. – 1965. – №8

Награды и звания

• Медаль «Серп и молот» (1958 год)
• Орден Ленина (1958)
• Орден «Знак Почёта»
• медали
• Заслуженный агроном УССР (1958)

Память

Именем Константина Евстафьевича Цыбенко названа улица в селе Погребки.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13654 Цыбенко, Константин Евстафьевич]. Сайт «Герои Страны».

Литература

• История городов и сел Украинской ССР. Сумская область. Киев, 1980
• Сумщина в іменах: Енциклопедичний довідник. - Суми, 2003

Отрывок, характеризующий Цыбенко, Константин Евстафьевич

– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.