Цыбин, Дмитрий Владимирович

Дмитрий Цыбин
Позиция	крайний нападающий
Рост	179 см
Вес	77 кг
Гражданство	Россия Россия
Родился	16 июня 1986(1986-06-16) (37 лет) Уфа, СССР
Драфт НХЛ	не выбирался
Карьера
2003 — н.в.
Игровая карьера
2003—2006 Салават Юлаев-2 2006—2011 Торос 2011—2012 Мечел 2012—2013 Сарыарка 2013—2014 Трактор 2013—2014 Челмет 2014—2015 Рубин 2015 Кубань 2015—н. в. Ижсталь

Дмитрий Владимирович Цыбин (род. 16 июня 1986, Уфа) — российский хоккеист, крайний нападающий ижевской «Ижстали», выступающей в ВХЛ.

Биография

Воспитанник уфимской школы хоккея. В течение трёх сезонов играл в первой лиге чемпионата России в составе «Салават Юлаев-2». Сыграв 156 игр, набрал 52+66 очков по системе «гол+пас».

Следующие три сезона Дмитрий провел в Нефтекамске, выступая за «Торос», игравший в высшей лиге. Отыграв 165 игр, забил 43 шайбы и сделал 65 голевых передач.

Сезон 2009/10 года Дмитрий начал в составе ХК «Салават Юлаев», но, не проявив себя в четырёх играх, вернулся в «Торос». В сезоне 2009/10 года он 51 раз выходил на лёд, отметился 11 шайбами и 17 передачами.

Начиная с сезона 2010/11 года выступал в ВХЛ. В составе «Тороса» в сезоне 2010/11 провёл 48 игр, забил 7 шайб и отметился 12 передачами. В сезоне 2011/12 в составе «Мечела» 61 раз выходил на лед, 18 раз зажигал лампочку за воротами противника и 37 раз ассистировал партнерам по команде.

В сезоне 2012/2013 играл за карагандинский клуб «Сарыарка». Сыграл 72 матча, набрал 52 (25+27) очка.

В мае 2013 года подписал контракт с челябинским «Трактором».

Ссылки

• [www.eliteprospects.com/player.php?player=36490 Дмитрий Цыбин] на сайте eliteprospects

Отрывок, характеризующий Цыбин, Дмитрий Владимирович

– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.