Цыбущенко, Мария Григорьевна

Цыбущенко Мария Григорьевна
Открытки из коллекции В.Н. Лапина
Род деятельности:	Артистка оперы
Дата рождения:	1872(1872)
Место рождения:	Полтавская губерния
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Дата смерти:	1929(1929)
Место смерти:	Москва, СССР

Мария Григорьевна Цыбущенко (Цибущенко) (в замужестве — Иванова; 1872—1929) — русская артистка оперы (лирико-колоритное сопрано), концертная певица и вокальный педагог.

Обладала сильным, подвижным, ровным во всех регистрах голосом «серебристого» тембра и широкого диапазона, хорошей вокальной школой.

Биография

Родилась в 1872 году в Полтавской губернии.

В 1889—1993 годах обучалась пению в Московской консерватории (класс С. Сонки, до 1891 года), по окончании которой выступала в Вильно (ныне Вильнюс) и Минске.

В 1894—1912 годах — солистка московского Большого театра (дебютировала в партии Антониды — «Жизнь за царя» М. Глинки).

С 1901 года выступала в концертах Кружка любителей русской музыки, в которых исполняла романсы М. Мусоргского, М. Балакирева, Ц. Кюи, Н. Римского-Корсакова, П. Чайковского, А. Аренского, А. Гречанинова, А. Глазунова, А. Гольденвейзера, Ф. М. Блуменфельда. В концертах исполняла также произведения зарубежных композиторов, русские и украинские народные песни.

В 1920—1929 годах преподавала в Московской консерватории (с 1926 года — доцент) и Музыкальном училище им. Гнесиных (1928—1931). Среди её учениц — Н. Иванова, З. Муратова, С. Садыкова, В. Сазонова, М. Черемская.

Записывалась на грампластинки (записи сделаны фирмой «Бека Рекорд»; последние две записи хранятся в фондах РГАФ — Российский государственный архив фонодокументов):

• «Ave Maria» Люцци;
• Трио из оперы «Жизнь за царя» М. Глинки (в ансамбле с Н. А. Ростовским и В. Р. Петровым);
• Романс «Ночевала тучка золотая» А. С. Даргомыжского (в переложении для трио, в ансамбле с Н. А. Ростовским и В. Р. Петровым).

Умерла в 1929 году (в некоторых источниках в 1931) в Москве.

Ссылки

• Цыбущенко Мария Григорьевна // Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.

Отрывок, характеризующий Цыбущенко, Мария Григорьевна

«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.