Цыгане

Запрос «Цыган» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Цыгане

Численность и ареал
Всего: 8~10 млн США: 1 млн Бразилия: 678 тыс. Испания: 650 тыс. Румыния: 535 140 (см. население Румынии) Болгария: 353 тыс. (см. население Болгарии) Аргентина: 300 тыс. Россия: 220 тыс. (перепись 2010) Албания: от 1 300 до 120 тыс. Сербия: 108 тыс. Канада: 80 тыс. Словакия: 65 тыс. (официально) Босния и Герцеговина:    60 тыс. Украина:    47 587 (перепись 2001) Молдавия: 12 271 (перепись 2004) Беларусь: 7079 (перепись 2009); 17 тыс. (неофициально) Франция: 20 тыс. [www.fontanka.ru/2013/10/11/012/] Хорватия: от 9463 до 14 000 (Перепись 2001) Латвия: 6452 (оценка 2011)
Язык	цыганский язык, язык домари, ломаврен
Религия	христианство, ислам

Цыга́не — одно из самых многочисленных этнических меньшинств в Европе, слой этнического населения общего индийского происхождения. Известные этнологи Елена Марушиакова и Веселин Попов (Болгария) определяют их как МЕГРЭО — межгрупповое этническое образование. Это обозначение характеризует особенности мозаичного расселения цыганских групп среди населения разных стран и связанные с этим особенности формирования их современных идентичностей (подробнее см. далее). Распространенное самоназвание — ром, рома, хотя используются и другие этнонимы: синти, мануш («люди»), кале («чёрные»). В качестве обобщающего названия на политическом уровне для всех европейских цыган используется обозначение рома (англ. Roms, Romanies).

Происхождение названия цыгане как экзонима (то есть со стороны окружающего населения) условно возводится к XI веку, к «Житию святого Георгия Афонского» (датировано 1100 г., описывает события 1054 г.). Условно, так как ряд историков высказывает сомнения в том, что под упомянутыми в документе атцинганами (от греческого «αθίγγανος», «ατσίγγανος» — «неприкасаемый») подразумеваются предки современных цыган, а не одна из еретических сект того времени. В любом случае, в дальнейшем это название закрепилось как одно из распространённых обозначений европейских цыган.

Англичане традиционно называли их Gypsies (от Egyptians — «египтяне»), испанцы — gitanos (также от Egiptanos — «египтяне»), французы — bohémiens («богемцы», «чехи»), gitans (искажённое испанское gitanos) или tsiganes (заимствование от греческого — τσιγγάνοι, цинга́ни), немцы — Zigeuner, итальянцы — zingari, голландцы — zigeuners, венгры — cigány или fáraók népe («фараоново племя»), азербайджанцы — qaraçılar («чёрные»), грузины — ბოშები (бошеби), армяне — Գնչուներ (гнчунер), боша, финны — mustalaiset («чёрные»), казахи — долы, сығандар, узбеки — люли, сигонлар, баски — erromintxela, ijitoak; албанцы — jevgjit («египтяне»); евреи — צוענים (цо’ани́м), от названия библейской провинции Цоан в Древнем Египте; персы — کولی (коли́); литовцы — čigonai; латыши — čigāni; болгары — цигани; эстонцы — mustlased (от «Must» — чёрный). В настоящее время всё бо́льшее распространение в различных языках получают этнонимы от самоназвания части цыган, рома́ (англ. Roma, чеш. Romové, фин. romanit и др.).

Таким образом, во внешних по происхождению названиях цыганского населения преобладают три:

• отражающие ранние представление о них, как о выходцах из Египта;
• искажённые версии византийского прозвища атсинганос (в значении «гадатели, маги»);
• обозначения черноты как отличительной особенности внешности, сделанные на разных языках (что характерно, одно из самоназваний цыган также переводится как «чёрные»).

Цыгане живут во многих странах Европы, а также в Северной Африке, Северной и Южной Америке и Австралии. Родственные европейским цыганам группы проживают также в странах Передней Азии. Численность европейских цыган по разным оценкам определяется от 8 млн и до 10-12 млн человек. В СССР официально насчитывалось 175,3 тысячи человек (перепись 1970). В России, по переписи 2010 года, проживает около 220 тысяч цыган.

Национальные символы

Всемирный День цыган — 08.04.1971. 8 апреля 1971 года в Лондоне состоялся первый Всемирный цыганский конгресс. Результатом конгресса стало признание себя цыганами мира единой нетерриториальной нацией и принятие национальных символов: флага и гимна, основанного на народной песне «Джелем, джелем». Вместо герба цыгане используют ряд узнаваемых символов: колесо кибитки, подкову, колоду карт. Такими символами обычно украшаются цыганские книги, газеты, журналы и сайты, один из этих символов обычно входит в логотипы мероприятий, посвящённых цыганской культуре.

В честь Первого Всемирного цыганского конгресса 8 апреля считается Днём цыган. У некоторых цыган есть связанный с ним обычай: вечером, в определённое время, проносить по улице зажжённую свечу.

История народа

Индийский период

Наиболее распространённое самоназвание цыган, вынесенное ими из Индии — «ром» или «рома» у европейских цыган, «дом» у цыган Ближнего Востока и Малой Азии. Все эти названия восходят к индоарийскому «d’om» с первым церебральным звуком. Церебральный звук, условно говоря, представляет собой нечто среднее между звуками «р», «д» и «л». Согласно лингвистическим исследованиям, рома Европы и домы и ломы Азии и Кавказа явились тремя основными «потоками» мигрантов из Индии. Несмотря на то, что современных домов Индии трудно непосредственно соотнести с цыганами, их название имеет к ним самое прямое отношение. Сложность состоит в том, чтобы понять, какова была связь в прошлом между предками цыган и индийских домов. Результаты лингвистических исследований, проведённых ещё в 1920-х годах крупным индологом-лингвистом Р. Л. Тернером, и которые разделяют современные учёные, в частности, лингвисты-ромологи Я. Матрас и Я. Хэнкок, показывают, что предки цыган жили в центральных районах Индии и за несколько веков до исхода (приблизительно в III веке до н. э.) мигрировали в Северный Пенджаб.

Российские цыганологи М. Смирнова-Сеславинская и Г. Цветков опубликовали ряд новых данных, проясняющих характер генезиса индийских предков цыган (ромов или, возможно, всех трёх мега-групп — этот аспект, в связи с отсутствием ясности во взаимосвязях, генетических и культурных, между группами ром-дом-лом, остаётся под вопросом). Они приводят индоарийские источники поздней древности и раннего средневековья, которые до сих пор не рассматривались как имеющие отношение к генезису так называемых «проторомов» в Индии. Ряд данных указывает на расселение в центральных и северо-западных областях Индии населения с самоназванием d’om / d’omba начиная с V—IV века до н. э. Это население изначально представляло собой племенные группы общего происхождения, связанные, возможно, с аустроазиатами (одна из крупнейших автохтонных страт Индии). При этом интеграция домов в кастовую систему происходила прежде всего в центральных частях Индии, а северо-западные области очень долго оставались «племенной» зоной. Этот племенной характер районов исхода поддерживался постоянной интрузией туда иранских кочевых племён, переселение которых в период перед миграцией предков цыган из Индии приняло массовый характер. Эти обстоятельства определили характер культуры народов зоны долины Инда (в том числе предков цыган), культуры, которая на протяжении веков сохраняла свой кочевой и полукочевой тип. Также и сама экология Пенджаба, Раджастхана и Гуджарата, засушливые и малоплодородные почвы около реки Инд способствовали развитию полускотоводческой-полуторговой мобильной модели хозяйствования ряда групп местного населения. Российские авторы полагают, что в период исхода предки цыган представляли собой социально структурированное этническое население общего происхождения (а не ряд отдельных каст), занимавшееся торговыми перевозками и торговлей транспортными животными, а также, при необходимости, как вспомогательными занятиями — рядом ремёсел и другими услугами, которые составляли часть повседневных умений. Культурное и антропологическое отличие цыган от современных домов Индии (имеющих более выраженные неарийские черты, чем цыгане) авторы объясняют указанным сильным арийским влиянием (в частности, в его иранской модификации), характерным для северо-западных районов Индии, где и проживали предки цыган перед исходом. Такую трактовку этно-социального происхождения индийских предков цыган поддерживает ряд зарубежных и российских исследователей.

Ранняя история (VI—XV века)

Согласно лингвистическим и генетическим исследованиям, предки цыган вышли из Индии группой около 1000 человек. Время миграции предков цыган из Индии точно не установлено, так же, как и количество миграционных волн. Но известно, что падишах из Индии подарил в знак признательности шаху Персии 1000 человек. Различные исследователи приблизительно определяют исход так называемых «протоцыганских» групп VI—X веками н. э. По самой популярной версии, основанной на анализе заимствованных слов в языках цыган, предки современных цыган провели около 400 лет в Персии, прежде чем ветвь ромов продвинулась западнее, на территорию Византии. Они и явились предками европейских цыган: ромов, кале, синти, мануш. Часть мигрантов осталась на Ближнем Востоке (предки домов). Существует мнение, что ещё одна ветвь прошла в Палестину и через неё в Египет.

Что касается так называемых среднеазиатских цыган, или люли, то они, как иногда образно говорят, являются двоюродными или даже троюродными братьями цыган европейских. Так, среднеазиатское цыганское население, на протяжении столетий вбирая в себя различные потоки мигрантов из Пенджаба (в том числе группы белуджей), исторически было неоднородным (см., например, раннее описание среднеазиатских цыган: Вилькинс А. И. Среднеазiатская богема // Антропологическая выставка. Т. III. М., 1878—1882).

Цыгане Европы являются потомками цыган, проживавших в Византии. Документы свидетельствуют, что цыгане жили и в центре империи, и на её окраинах и там же большая часть этих цыган приняла христианство. В Византии цыгане быстро интегрировались в общество. В ряде мест их вожакам были даны определённые привилегии. Письменные упоминания цыган того периода скудны, но по ним не похоже, чтобы цыгане вызывали какой-то особенный интерес или воспринимались как маргинальная или криминальная группа. Цыгане упоминаются как мастера по работе с металлом, изготовители конской сбруи, шорники, гадатели (в Византии это была обычная профессия), дрессировщики (причём в самых ранних источниках — заклинатели змей, и только в более поздних — дрессировщики медведей). При этом самым распространённым ремеслом, по всей видимости, были всё же артистическое и кузнечное, упоминаются целые деревни цыган-кузнецов.

При крушении Византийской империи цыгане начали мигрировать в Европу. Первыми, судя по письменным европейским источникам, в Европу прибыли маргинальные, авантюрно настроенные представители народа, занимавшиеся попрошайничеством, гаданием и мелким воровством, что положило начало негативному восприятию цыган как народа среди европейцев. И только через некоторое время стали прибывать артисты, дрессировщики, ремесленники, конеторговцы.

Цыгане в Западной Европе (XV — начало XX века)

Первые цыганские таборы, пришедшие в Западную Европу, рассказывали правителям европейских стран, что папа римский за временное отступничество от христианской веры наложил на них особое наказание: семь лет скитаний. Поначалу власти оказывали им покровительство: давали еду, деньги и защитные грамоты. Со временем, когда этот срок истёк, такие поблажки прекратились, цыган стали игнорировать.

Тем временем в Европе назрел экономический и социальный кризис. Его результатом стало принятие ряда жестоких законов в странах Западной Европы, направленных, помимо прочего, против представителей бродячих профессий, а также просто бродяг. Из-за экономических неурядиц заметно увеличилось число бездомных, а вместе с ним — число краж, разбоев и прочих преступлений. Кочевые, полукочевые или попытавшиеся осесть, но разорившиеся цыгане также стали жертвой этих законов. Их выделяли в особую группу бродяг, выписывая отдельные указы, первый из которых вышел в Испании в 1482 году.

В книге «История цыган. Новый взгляд» (Н. Бессонов, Н. Деметер) приводятся примеры антицыганских законов:

Швеция. Закон от 1637 года предписывает повешение цыган мужского пола.

Майнц. 1714 год. Смерть всем схваченным в пределах государства цыганам. Порка и клеймление раскалённым железом женщин и детей.

Англия. По закону 1554 года смертная казнь для мужчин. Согласно дополнительному указу Елизаветы I закон был ужесточён. Отныне казнь ожидала «тех, кто водит или будет водить дружбу или знакомство с египтянами». Уже в 1577 году под этот указ попали семь англичан и одна англичанка. Все они были повешены в Эйлесбери.

Историк Скотт-Мэкфи насчитывает 148 законов, принятых в немецких государствах с XV по XVIII век. Все они были примерно одинаковы, разнообразие проявляется только в деталях. Так, в Моравии цыганкам отрезали левое ухо, в Богемии правое. В эрцгерцогстве Австрийском предпочитали клеймить и так далее.

Пожалуй, самым жестоким оказался Фридрих Вильгельм I Прусский. В 1725 году он повелел предать смерти всех цыган мужского и женского пола старше восемнадцати лет.

В результате гонений цыгане Западной Европы, во-первых, сильно криминализировались, поскольку не имели возможности законно добывать себе пропитание, во-вторых, практически культурно законсервировались (до сих пор цыгане Западной Европы считаются наиболее недоверчивыми и приверженными буквальному следованию старинным традициям). Им также пришлось вести особый образ жизни: передвигаться по ночам, скрываться в лесах и пещерах, что усиливало подозрительность населения, а также порождало слухи о людоедстве, сатанизме, вампиризме и оборотничестве цыган. Следствием этих слухов стало усиление упрёков в похищении людей, особенно детей в возрасте преимущественно 3—7 лет (для употребления в пищу или для якобы «сатанинских обрядов»), и в способностях к злым чарам.

Часть цыган сумела избежать репрессий, завербовавшись в армию в качестве солдат или обслуги (кузнецов, шорников, конюхов и т. п.) в тех странах, где активно шла вербовка солдат (Швеция, Германия). Их семьи тем самым также были выведены из-под удара. Предки русских цыган пришли в Россию через Польшу из Германии, где в основном служили в армии или при армии, поэтому поначалу среди других цыган они носили прозвище, переводимое примерно как «армейские цыгане».

Отмена антицыганских законов по времени совпадает с началом промышленной революции и выходом Европы из экономического кризиса. После отмены этих законов начался процесс интеграции цыган в европейское общество. Так, в течение XIX века цыгане во Франции, по свидетельству Жана-Пьера Лежуа, автора статьи «Bohemiens et pouvoirs publics en France du XV-e au XIX-e siecle», освоили профессии, благодаря которым их признали частью общества и даже стали ценить: они стригли овец, плели корзины, торговали, нанимались в подёнщики на сезонных сельскохозяйственных работах, были танцорами и музыкантами.

Однако к тому моменту антицыганские мифы уже прочно укоренились в европейском сознании. Сейчас их следы можно увидеть в художественной литературе, связывающей цыган со страстью к похищению детей (цели которого со временем всё менее и менее ясны), оборотничеством и службой вампирам.

Отмена антицыганских законов к тому времени произошла не во всех странах Европы. Так, в Польше 3 ноября 1849 года было принято постановление об аресте кочевых цыган. За каждого задержанного цыгана полицейским выплачивали премиальные суммы. В результате полиция хватала не только кочевых, но и оседлых цыган, записывая задержанных как бродяг, а детей — как взрослых (чтобы получить больше денег). После Польского восстания 1863 года этот закон потерял силу.

Можно также заметить, что начиная с отмены антицыганских законов в среде цыган начали появляться, выделяться и получать признание в нецыганском обществе одарённые в тех или иных областях личности, что является ещё одним свидетельством сложившейся более или менее благоприятной для цыган обстановки. Так, в Великобритании в XIX и начале XX века это проповедник Родни Смит, футболист Рэйби Хоуэлл, радиожурналист и писатель Джордж Брэмвелл Эвенс; в Испании — проповедник-францисканец Сеферино Хименес Малья, токаор Рамон Монтойя Саласар-старший; поэт Федерико Гарсиа Лорка (чьё цыганское происхождение, впрочем, отрицается некоторыми биографами, объективность которых, в свою очередь, тоже под вопросом); во Франции — джазмены братья Ферре и Джанго Рейнхардт; в Германии — боксёр Иоганн Тролльманн.

Цыгане в Восточной Европе (XV — начало XX века)

В начале XV века значительная часть византийских цыган вела полуоседлый образ жизни. Цыгане были известны не только в греческих областях Византии, но и в Сербии, Албании, землях современных Румынии (см. рабство в Румынии) и Венгрии. Они селились деревнями или городскими слободками, собираясь компактно по признакам родства и профессии. Основными ремёслами были работа с железом и драгоценными металлами, вырезание из дерева предметов быта, плетение корзин. Жили в этих областях и кочевые цыгане, которые также занимались ремёслами либо цирковыми представлениями с использованием дрессированных медведей.

В 1432 году король Венгрии Сигизмунд (Жигмонд) Люксембург даровал цыганам освобождение от налогов, поскольку они стали играть важную роль в обороне края. Цыгане делали пушечные ядра, холодное оружие, конскую сбрую и латы для воинов.

После завоевания Балкан мусульманами большая часть ремесленников осталась на своих местах, поскольку их труд оставался востребованным. В мусульманских источниках цыгане описываются как мастера, которым под силу любая тонкая работа по металлу, в том числе изготовление ружей. Цыгане-христиане часто добывали гарантии безопасности для себя и своих семей, обслуживая турецкую армию. Значительное число цыган попало в Болгарию именно с турецкими войсками .

Султан Мехмед II Завоеватель обложил цыган налогом, но освободил от него оружейников, а также тех цыган, что жили в крепостях. Уже тогда некоторые цыгане начали принимать ислам. Этот процесс ускорился вследствие проводимой в дальнейшем политики исламизации турками завоёванных земель, в числе которой были повышенные налоги для христианского населения. Вследствие этой политики цыгане Восточной Европы фактически разделились на мусульман и христиан. При турках цыган также впервые стали продавать в рабство (за долги по налогу), однако это не имело широкого распространения.

В XVI веке турками были предприняты немалые усилия по переписи цыган. В османских документах подробно описаны возраст, занятия и прочие необходимые для налогообложения данные. В регистр вносились даже кочевые группы. Перечень профессий был очень обширен: документы из балканских архивов перечисляют кузнецов, лудильщиков, мясников, маляров, сапожников, сторожей, шерстобитов, скороходов, портных, пастухов и т. д.

В общем и целом османскую политику по отношениям к цыганам можно назвать мягкой. Это имело как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, цыгане не стали криминализированной группой, как в Западной Европе. С другой — местное население их записывало в «любимчики» турецкой власти, вследствие чего отношение к ним было холодным или даже враждебным. Так, в Молдавском и Волошском княжествах цыган объявили рабами «с рождения»; каждый цыган принадлежал хозяину той земли, на которой его застиг указ. Там же на протяжении нескольких веков цыган подвергали жесточайшим наказаниям, пыткам ради развлечения и массовым казням. Торговля крепостными-цыганами и пытки над ними практиковались вплоть до середины XIX века. Вот примеры объявлений о продаже. 1845 год:

У сыновей и наследников умершего сердара Николая Нико, в Бухаресте, продаются 200 семейств цыган. Мужчины большей частью слесари, золотых дел мастера, башмачники, музыканты и земледельцы.

и 1852 год:

Монастырём св. Илии на продажу выставлен первый лот цыган-рабов, 8 мая 1852 года, состоящий из 18 мужчин, 10 мальчиков, 7 женщин и 3 девочек: в прекрасном состоянии.

В 1829 году Российская империя одержала победу в войне с турками; Молдавия и Валахия отошли под её контроль. Правителем княжеств был временно назначен генерал-адъютант Киселёв. Он настоял на внесении изменений в гражданский кодекс Молдавии. Среди прочего, в 1833 году за цыганами был признан статус личности, что означало запрет на их убийство. Был введён параграф, согласно которому цыганка, принуждённая стать наложницей своего господина, освобождалась после его смерти.

Под влиянием прогрессивных умов России идеи отмены крепостничества начали распространяться и в молдавском и румынском обществе. Способствовали их распространению и студенты, обучавшиеся за границей. В сентябре 1848 года на улицах Бухареста состоялась молодёжная демонстрация с требованиями отмены крепостного права. Некоторые из помещиков добровольно освободили своих рабов. Однако в большинстве своём рабовладельцы противились новым идеям. Чтобы не вызывать их недовольства, правительства Молдавии и Валахии действовали обходным способом: выкупали рабов у владельцев и освобождали. Наконец, в 1864 году рабство было запрещено законодательно.

После отмены рабства началась активная эмиграция цыган-кэлдэраров из Валахии в Россию, Венгрию и другие страны. К началу Второй мировой войны кэлдэраров можно было обнаружить уже почти во всех европейских странах.

Цыгане в России, на Украине и в СССР (конец XVII — начало XX века)

Самый ранний российский официальный документ, упоминающий цыган, относится к 1733 году — указ Анны Иоанновны о новых налогах на содержание армии:

Вдобавок на содержание полков сих определить сборы с цыган, как в Малой России с них собирают, так и в Слободских полках и в Великороссийских городах и уездах, приписанных к Слободским полкам, и для этого сбора определить особого человека, так как цыганы в перепись не написаны. При сем случае докладе Генерал-лейтенанта князя Шаховского объяснено было, между прочим, что цыган в перепись писать было невозможно, потому что они дворами не живут.

Следующее упоминание в документах происходит через несколько месяцев и показывает, что цыгане пришли в Россию относительно незадолго до принятия указа о налогах и закрепляет их право жить в Ингерманландии. До этого, по-видимому, статус их был в России не определён, теперь же им разрешалось:

жить и торговать лошадьми; а так как они показали себя здешними уроженцами, то предписано было включить их в подушную перепись там, где жить пожелают, и положить в раскладку на Конной Гвардии полк

По фразе «показали себя здешними уроженцами» можно понять, что поколение цыган, проживающих в данной области, было, как минимум, второе.

Ещё раньше, примерно на век, цыгане (группы сэрвы) появились на территории современной Украины. Как видим, к моменту написания документа они уже платили налоги, то есть жили на законных основаниях.

В России новые этнические группы цыган появлялись с расширением территории. Так, при присоединении к Российской империи части Польши, в России появились польска рома; Бессарабии — различные молдовские цыгане; Крыма — крымские цыгане.

Указ Екатерины II от 21 декабря 1783 года причислял цыган к крестьянскому сословию и предписывал взимать с них сообразные сословию налоги и подати. Однако, цыганам разрешалось также по желанию приписывать себя к другим сословиям (кроме, конечно, дворянского, и при соответствующем образе жизни), и к концу XIX века русских цыган мещанского и купеческого сословий было уже немало (впервые цыгане как представители этих сословий упоминались, впрочем, ещё в 1800 году). В течение XIX века происходил неуклонный процесс интеграции и оседания русских цыган, обычно связанный с ростом финансового благополучия семей. Появилась прослойка профессиональных артистов.

В конце XIX века в школы отдавали детей не только оседлые цыгане, но и кочевые (становясь зимой на постой в деревне). Помимо упомянутых выше групп, в население Российской империи вошли азиатские люли, кавказские карачи и боша, а в начале XX века ещё и венгерские цыгане: ловари, унгари (ромунгры), а также венгерские и румынские кэлдэрары.

Революция 1917 года ударила по наиболее образованной части цыганского населения (поскольку она же и была наиболее состоятельной) — представителям купеческого сословия, а также по цыганским актёрам, чьим основным источником дохода были выступления перед дворянами и купцами. Многие зажиточные цыганские семьи бросили своё имущество и ушли в кочевье, поскольку кочевые цыгане во время Гражданской Войны автоматически приписывались к бедноте. Бедноту не трогала Красная армия, а кочевых цыган не трогал почти никто. Часть цыганских семей эмигрировала в страны Европы, Китай и США. Молодых цыганских парней можно было обнаружить как в Красной армии, так и в Белой, поскольку социальное расслоение русских цыган и сэрвов к началу XX века было уже значительным.

После Гражданской войны, цыгане из числа бывших купцов, ставшие кочевыми, старались ограничить общение своих детей с нецыганами, не пускали в школы, в страхе, что дети случайно выдадут небедняцкое происхождение семей. В результате безграмотность стала в среде кочевых цыган почти поголовной. Кроме того, количество оседлых цыган, основу которых составляли до революции именно купцы и актёры, резко уменьшилось. К концу 20-х годов советские власти совместно с активистами из числа оставшихся в городах цыганских актёров попыталось предпринять ряд мер по советизации цыган.

Так, в 1927 году Совнарком Украины принял постановление о помощи кочевым цыганам при переходе на «трудовой оседлый образ жизни».

В конце 1920-х годов были сделаны попытки (безуспешные) открыть цыганские педагогические техникумы и школы-интернаты. В 1928—1938 годах в СССР был издан ряд книг на цыганском языке.

Цыгане и Вторая мировая война

В годы Второй мировой войны, по последним исследованиям, от 200 тыс. до 1,5 млн цыган в Центральной и Восточной Европе были истреблены нацистами и их союзниками (см. Геноцид цыган). Из них около 30 тыс. были гражданами СССР.

С советской стороны, во время Великой Отечественной войны из Крыма, заодно с крымскими татарами, были депортированы их единоверцы, крымские цыгане (кырымитика рома).

Цыгане выступили не только пассивными жертвами. Цыгане СССР участвовали в военных действиях как пехотинцы, танкисты, водители, лётчики, артиллеристы, медицинские работники и партизаны; в Сопротивлении состояли цыгане Франции, Бельгии, Словакии, Балканских стран, а также находившиеся там во время войны цыгане из Румынии и Венгрии. Однако порой этнические особенности цыган вызывали удивление и в период Великой Отечественной войны. Так, фронтовик, впоследствии известный адвокат, Яков Айзенштат вспоминал, отмечая неистребимое стремление к кочевой жизни этого народа, случаи массового дезертирства цыган.

Цыгане в Европе и СССР/ России (вторая половина XX — начало XXI века)

После Второй мировой войны цыгане Европы и СССР условно разделились на несколько культурных групп: цыгане СССР, социалистических стран, Испании и Португалии, Скандинавии, Великобритании и Западной Европы. Внутри этих культурных групп культуры разных цыганских этногрупп сближались, тогда как сами культурные группы отдалялись друг от друга. Культурное сближение цыган СССР происходило на базе культуры русских цыган, как самой многочисленной цыганской этногруппы.

В республиках СССР шла интенсивная ассимиляция и интеграция цыган в общество. С одной стороны, преследования цыган со стороны властей, имевшие место незадолго до войны, не возобновлялись. С другой стороны, самобытная культура, кроме музыкальной, подавлялась, велась пропаганда на тему освобождения революцией цыган от поголовной нищеты, формировался стереотип скудости собственно цыганской культуры до влияния советской власти (см. Культура цыган, Инга Андроникова), культурные достижения цыган объявлялись достижениями в первую очередь советской власти (так, например, театр «Ромэн» повсеместно назывался первым и единственным цыганским театром, появление которого вменялось в заслугу советской власти), цыгане СССР были отсечены от информационного пространства европейских цыган (с которым до революции поддерживалась некоторая связь), что отрезало советских цыган также и от культурных достижений европейских соплеменников. Однако и помощь со стороны советской власти в развитии художественной культуры, в повышении уровня образования цыганского населения СССР была высока.

5 октября 1956 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством», приравнивающий кочевых цыган к тунеядцам и запрещающий кочевой образ жизни. Реакция на указ была двоякой как со стороны местных властей, так и со стороны цыган. Местные власти исполняли этот указ, либо выдавая цыганам жильё и побуждая или принуждая их вместо кустарного ремесла и гадания официально трудоустраиваться, либо просто прогоняя цыган со стоянок и подвергая кочевых цыган дискриминации на бытовом уровне. Цыгане же либо радовались новому жилью и достаточно легко переходили в новые условия жизни (часто это были цыгане, имеющие по новому месту жительства друзей-цыган либо оседлых родственников, которые помогали им советом при налаживании новой жизни), либо же считали указ началом попытки ассимилировать, растворить цыган как этнос и всячески уклонялись от его исполнения. Те цыгане, которые сначала приняли указ нейтрально, но не имели информационной и моральной поддержки, вскоре восприняли переход на оседлость как несчастье. В результате указа осело более 90 % цыган СССР.

В современной Восточной Европе, реже в Западной Европе, цыгане нередко становятся объектом дискриминации в обществе, особенно со стороны правоэкстремистских партий, в 2009 году сообщалось о нападениях на румынских цыган в Северной Ирландии

В конце XX — начале XXI века Европу и Россию захлестнула волна цыганских миграций. Обнищавшие или маргинализировавшиеся цыгане из Румынии, Западной Украины и бывшей Югославии — бывших социалистических стран, в которых после развала СССР возникли экономические и социальные трудности — отправились на заработки в Европейский союз и Россию. В наши дни их можно увидеть буквально на любом перекрёстке мира, женщины этих цыган массово вернулись к старинному традиционному занятию — попрошайничеству, также распространена торговля наркотиками и мелкое воровство.

В России также наблюдается хоть и более медленное, но заметное обнищание, маргинализация и криминализация цыганского населения. Снизился средний образовательный уровень. Остро встала проблема употребления наркотиков подростками. Довольно часто цыгане стали упоминаться в криминальной хронике в связи с торговлей наркотиками и мошенничеством. Заметно снизилась популярность цыганского музыкального искусства. В то же время возродились цыганская пресса и цыганская литература.

В Европе и России идёт активное культурное заимствование между цыганами разных народностей, зарождается общецыганская музыкально-танцевальная культура.

Цыгане за пределами Европы

Цыгане в Израиле

• Цыгане-дом. В Израиле и соседних странах проживает община цыган, известная как народ дом. По вероисповеданию дом мусульмане, говорят на одном из диалектов цыганского языка (так называемый язык домари). До 1948 года в древнем городе Яффо, недалеко от Тель-Авива, существовала арабоязычная община дом, члены которой принимали участие в уличных театральных и цирковых представлениях. Они стали объектом пьесы «Цыгане Яффо» (ивр. ‏הצוענים של יפו‏‎), последней из написанных Ниссимом Алони, известным израильским драматургом. Пьеса стала считаться классикой израильского театра. Как и многие яффские арабы, большинство представителей этой общины покинули город по призыву соседних арабских стран. Потомки общины, как предполагают ^[кто?], теперь живут в секторе Газа, и неизвестно, до какой степени они все ещё сохраняют отдельную идентичность домари. Известно о другой общине дом, существующей в Восточном Иерусалиме, члены которой обладают иорданским гражданством; в Израиле имеют статус постоянных жителей. Всего община дом в Израиле насчитывает около двухсот семей, большинство из них из района Баб аль Хута, что в Восточном Иерусалиме возле Львиных ворот. Члены общины живут в очень плохих условиях: большинство из них безработные и существуют только за счёт пособий от израильского социального обеспечения, они не имеют образования, и часть из них не умеет ни читать, ни писать. Рождаемость у домари высокая, они женятся в раннем возрасте и только на членах своей общины, в том числе и на родственниках (в стремлении избежать ассимиляции и растворения), поэтому часть детей страдает наследственными болезнями, пороками или является инвалидами. В октябре 1999 года Амун Слим основала некоммерческую организацию «Домари: Общество цыган в Иерусалиме» с целью защиты имени общины,

В октябре 2012 года староста цыганского квартала Восточного Иерусалима обратился к мэру столицы Ниру Баркату с просьбой оказать содействие в получении его соотечественниками израильского гражданства. По его словам, цыгане гораздо ближе по своим взглядам к евреям, чем к арабам: они любят Израиль, а их дети хотели бы проходить службу в Цахаль. По словам лидера общины, израильские цыгане практически забыли свой язык и говорят по-арабски, при этом палестинцы и израильские арабы считают цыган людьми «второго сорта».

• Цыгане-рома. Известно, что некоторые восточноевропейские цыгане прибыли в Израиль в поздние 1940-е и ранние 1950-е годы из Болгарии. Это были цыгане, вступившие в брак с евреями в лагерях для перемещённых лиц в период после Второй мировой войны, или в некоторых случаях, выдавшие себя за евреев, когда в эти лагеря прибыли представители Израиля в поисках евреев, переживших Холокост. Точное количество этих цыган в Израиле неизвестно, так как эти лица имели тенденцию ассимилироваться в еврейское окружение. Согласно информации в израильской прессе, некоторые такие семьи в Израиле поют традиционные цыганские колыбельные и используют небольшое количество цыганских выражений, которые передают последующим поколениям, рождённым в Израиле. Их потомки практически являются евреями, родным языком для них является иврит.
  С 1990 года в Израиле появились русскоязычные цыгане, которые дали общественности о себе знать весной 2003 года, когда вышла статья в многотиражной израильской газете на русском языке об образовании в Израиле небольшой цыганской общины из некоторых представителей русскоязычных иммигрантов. Несмотря на то, что русскоязычные цыгане Израиля представляют собой всё многообразие цыганских этногрупп большой группы рома, проживавших по всему СССР, от Прибалтики до Средней Азии, в израильском быту они практически не отличаются от остальных русскоязычных граждан Израиля. Цыгане-рома и цыгане-домари в быту мало общаются из-за сильной культурной дивергенции.
  В июле 1999 года в Израиле была создана [www.valery-novoselsky.org/ Цыганская Виртуальная Сеть (Roma Virtual Network)]. На данный момент она является крупнейшим цыганским СМИ и действует на нескольких европейских языках. В августе 2007 года Roma Virtual Network была зарегистрирована как общественная организация. Её создатель и редактор Валерий Новосельский является членом Парламента Международного Цыганского Союза (IRU).

Цыгане в Северной Африке

В Северной Африке проживают цыгане-кале, известные также как андалусийские цыгане, и дом. Кинорежиссёр Тони Гатлиф — кале родом из Алжира. Кале Северной Африки носят в цыганском мире прозвище «мавры» и часто сами им пользуются (так, «мавром» или «полумавром» называют себя и Тони Гатлиф, и Хоакин Кортес, чей отец родом из Северной Африки).

Цыгане в Канаде и США

В Канаде живут цыгане-рома, в США же можно найти все три европейские ветви цыган (рома, кале, синти). Представители разных цыганских народностей прибывали в Северную Америку в разное время. В последнее время в США переезжали цыгане-рома из стран бывшего СССР (в основном артисты), в Канаду — рома из стран Восточной Европы, таких как Чехия и Румыния. Единой культуры и образа жизни для американских цыган сейчас нет, их можно наблюдать среди представителей самых разных социальных слоёв, от маргиналов до крупных бизнесменов; представители разных цыганских народностей общаются очень неохотно.

Знаменитых цыган в Северной Америке, относительно Европы, немного: гитарист-виртуоз Вадим Колпаков (сэрв), писатель и профессор цыгановедения Рональд Ли (кэлдэрар), писатель Эмиль Деметер (кэлдэрар), актёр и диджей Евгений Гудзь (чернобылец).

Цыгане в странах Латинской Америки

Первое документальное упоминание присутствия цыган (кале) в Латинской Америке (на Карибских островах) относится к 1539 году. Первые цыгане были сосланы туда против своей воли, но в дальнейшем испанские кале и португальские калонс (группы, состоящие друг с другом в родстве) небольшими группами стали перемещаться в Латинскую Америку в поисках лучшей жизни.

Самая крупная волна переселения европейских цыган в Латинскую Америку произошла во второй половине XIX — начале XX века. Самую заметную часть переселенцев составляли кэлдэрары, среди остальных цыган можно упомянуть ловарей, лударей, а также группы балканских цыган, известных под собирательным названием хораханэ. Продолжали переезжать в Америку и кале и калонс.

Среди всех цыган Латинской Америки очень популярно ведение небольшого бизнеса по продаже автомобилей.

Цыгане в странах Закавказья

На Южном Кавказе существуют две уникальные субэтнические группы цыган, подробно описанные Керопэ Паткановым. Первая — цыгане-боша, проживающие, в основном, в Армении, Грузии и Южной Осетии, и отчасти сохраняющие тайный язык ломаврен. Вторая — цыгане-карачи, проживающие в Азербайджане и утратившие цыганский говор в начале XX века. Обе группы на сегодняшний день исчисляются несколькими сотнями человек и находятся на грани полной ассимиляции окружающим большинством.

Цыгане в Иране

Дом и люли. В Иране традиционно проживают цыгане-дом, родственные азербайджанским гарачи, и цыгане-люли (известные также как лури).

Рома. В наше время в Иране обнаружена община цыган-рома балканской группы, называемых заргар. Анализ языка установил, что предки заргар покинули Балканы в конце XVII или начале XVIII века. До знакомства с Интернетом заргар полагали, что являются единственными рома в мире. Заргар — шииты по вероисповеданию. Их традиционные занятия — кочевое скотоводство, работа бродячих кузнецов, исполнение музыки, мелкая торговля.

Цыгане в Турции

Цыгане в Турции известны под названиями чингэне (самое распространённое, собирательное название), чингит, навар, поша и роман (в зависимости от части страны). Проживают преимущественно как дисперсно, так и общинами, делятся на этнические группы. Численность около 700 000 человек. Средний образовательный уровень низкий. Самые распространённые занятия: кузнечество и другие кустарные ремёсла, выращивание и продажа цветов, танцы и музыка, гадание, развод и сдача напрокат крестьянам ослов, сбор и продажа металлолома и макулатуры. Танцуют свой особенный цыганский вид танца живота, который бывает женским и мужским. Женский танец сопровождается движениями кистей и мимикой, передающими сюжет песни.

Цыгане в Средней Азии

• Люли. Распространены в Таджикистане, Узбекистане, Казахстане и Киргизии, куда попали, предположительно, из Пакистана и Индии. Самоназвание муга́т. Традиционные занятия: кустарные ремёсла, в том числе ювелирное, торговля животными, музыка, но в основном попрошайничество. В советское время были заняты в строительстве, сельском хозяйстве, на производстве. Участвовали в Великой Отечественной войне. Образовательный уровень традиционно низкий, хотя отдельные представители получают среднее и высшее образование. Существует тонкая прослойка интеллигенции и духовенства. Средний уровень жизни крайне низкий, хотя есть отдельные представители среднего класса и даже зажиточные люди. По вероисповеданию — мусульмане.
• Рома. Во время Великой Отечественной войны вместе с крымскими татарами в Узбекистан, Казахстан и Таджикистан были высланы крымские цыгане. Часть из них позже вернулась или переехала в другие регионы бывшего СССР, но и сейчас там есть представитель цыган-крымов. Кроме того, в Средней Азии можно встретить семьи и других народностей ветви рома. Так, русский цыган Александр Бердников родился в Туркменистане. В последнее время (после 2005 года) на юге Киргизии стали регулярно отмечаться случаи появления цыган-рома (преимущественно из Молдавии) прежде никогда не проживавших в Ферганской долине.

Цыганский язык

Цыгане говорят на цыганском языке индоарийской группы индоевропейской семьи, распадающемся на ряд диалектов, обычно владеют также языками народов, среди которых живут оседло или кочуют.

В СССР в 1930-е годы в основу литературной нормы цыганского языка был положен диалект русских цыган. В мире, как правило, для межэтнического общения используется диалект кэлдэрари, как наиболее широко рассеянной группы, с вкраплением слов из других диалектов.

Культура цыган

Многоликость цыганской культуры

Известные этнологи Елена Марушиакова и Веселин Попов (Болгария) определяют цыган как МЕГРЭО — межгрупповое этническое образование. Это обозначение характеризует особенности мозаичного расселения цыганских групп среди населения разных стран и связанные с этим особенности формирования их современных идентичностей. Так, особенности культуры цыган разных стран связаны с влиянием культур европейских стран, в которых они окончательно формировались. При этом у разных слоев цыганского населения проявляется и различный уровень сохранности собственно цыганской культуры, с чем связаны различные наборы признаков цыганской идентичности. Например, некоторые группы цыган утеряли цыганский язык, пользуясь в качестве родного венгерским, испанским, турецким и др. Владение цыганским языком, таким образом, не является признаком цыганской идентичности у этих групп. У тех же цыган, которые цыганский язык сохраняют как родной, он является важнейшим маркером их принадлежности к группе. Также в ряде цыганских групп Европы не сохранился институт этнического суда (который является важнейшим и универсальным регулятором соблюдения и сохранения внутриэтнических норм). Но у других групп, например, цыган-кэлдэраров (они же котляры), ловарей он функционирует и в наше время.

Николай Бессонов указывает, что существует только один чёткий маркер идентичности, характерный для всех цыган мира: «противопоставление» себя нецыганам, психологическое разделение мира на цыган и нецыган.

Художественная цыганская культура

Художественная культура цыган очень разнообразна и богата. Это связано с широким распространением цыган по свету, насыщенной, хотя и короткой, историей и сложностью этнического состава этой нетерриториальной нации. Цыганская культура имеет заметное влияние на музыкальную культуру мира (особенно русскую, румынскую, венгерскую, балканскую, испанскую народную музыку, а также на классическую музыку XIX века, джаз (см. Джаз-мануш, Джанго Рейнхардт), фламенко).

Для цыган разных стран характерно неравномерное развитие областей высокой культуры. Так, большинство цыганских художников — уроженцы Венгрии, наиболее развита музыкальная культура у цыган России, Венгрии, Румынии, Испании, Балканских стран, цыганская литература на данный момент больше развита на территории Чехии, Словакии, Украины и России, актёрское искусство — в России, на Украине, в Словакии. Цирковое искусство — в странах Южной Америки.

При всём разнообразии цыганской культуры у разных этногрупп можно отметить схожую систему ценностей и восприятия мира.

Религия

В исследованиях, посвящённых религии цыган, чаще всего отмечается факт распространения среди них религии, характерной для страны проживания (соответствующих направлений христианства или ислама). Однако, наряду с официальным вероисповеданием, в верованиях цыган также сохраняются элементы магических и анимистических представлений. Существуют специфические названия для бога (devel ’дэвэл’ от индийского дэва) и дьявола (beng ’бэнг'), совпадающие в разных цыганских диалектах. Встречается вера в различных духов природы. Некоторые исследователи высказывали предположение о влияние зороастризма с его дуалистическим противопоставлением Ахура-Мазда — Ахриман на верования цыган. Венгерский цыганолог Йожеф Векерди заявлял о строгом монотеизме цыган, считая, что остатки индуизма в их представлениях ограничиваются парой слов. Советский этнограф Лекса Мануш считал, что в цыганском словаре и поверьях можно найти значительно больше признаков, указывающих на связь с индуизмом и особенно шиваизмом. Например, для обозначения креста во многих цыганских диалектах Европах используется слово trusul (trusil, truxul, trixul), которое Мануш считает происходящим от атрибута Шивы тришулы.

Цыганские «большие» этнические группы

Можно выделить шесть основных ветвей цыган.

Три западных:

• Рома, основная территория проживания — страны бывшего СССР, Западная и Восточная Европа. К ним относятся и русские цыгане (самоназвание руска рома).
• Синти, проживающие в основном в германоязычных и франкоязычных странах Европы.
• Иберийские (цыгане), проживающие в основном в испаноязычных и португалоязычных странах.

И три восточных:

• Люли, основная территория проживания — Средняя Азия, Пакистан, Афганистан.
• Лом (известные в основном, как боша или поша), проживающие на Кавказе и севере Турции.
• Дом, проживающие в арабоязычных странах и Израиле.

Есть также «малые» цыганские группы, которые трудно отнести к какой-либо определённой ветви цыган, такие, как британские кале и романичелы, скандинавские кале, балканские хораханэ, архангельские цыгобиты.

В Европе существует ряд этнических групп, близких по образу жизни к цыганам, однако иного происхождения — в частности, ирландские трэвеллерс, центральноевропейские ениши. Местные власти, как правило, рассматривают их как разновидность цыган, а не как отдельные этносы.

Образ цыган в мировой художественной культуре

Цыгане в мировой литературе

• Цыганы — поэма А.С Пушкин Россия
• Собор Парижской богоматери — роман В. Гюго Франция
• Ледяной дом — роман А. Лажечников Россия
• Живой труп — пьеса Л. Н. Толстой Россия
• Очарованный странник — роман Николай Лесков Россия
• Олеся — повесть, Александр Куприн Россия
• Фараоново племя — очерк, Александр Куприн Россия
• Кактус — рассказ Афанасий Фет Россия
• Недопюскин и Чертопханов — И. Тургенев Россия
• Овод (1897) — роман Э. Л. Войнич (США): образ любовницы главного героя
• Кармен — новелла Проспер Мериме Франция
• Звёзды Эгера — роман Гезы Гардони Венгрия
• Макар Чудра, Старуха Изергиль — рассказы М. Горький Россия
• Цыганка Аза — пьеса А. Старицкий Украина
• Цыганочка — М. Сервантес Испания
• Цыганское романсеро — сборник стихов Федерико Гарсиа Лорка Испания
• Трубка — рассказ Юрий Нагибин СССР, позднее переписан в повесть «Трудное счастье».
• Цыган — повесть, роман Анатолий Калинин СССР
• Леди-цыганка — роман Ш.Басби США
• Худеющий — роман С.Кинга США
• Сто лет одиночества — роман Габриэля Гарсиа Маркеса Колумбия
• Хата за околицей — историческая проза. Юзеф Игнаций Крашевский. Польша
• Консуэло — роман Жорж Санд

Многие известные поэты также посвящали цыганской теме циклы стихов и отдельные произведения: Г. Державин, А. Апухтин, А. Блок, Аполлон Григорьев, Н. М. Языков, Э. Асадов и многие другие.

Цыгане в музыкальных произведениях

• «Gypsy Road» — Cinderella
• «Zigeunerpack» — Landser
• «Gypsy Nazi» — S.E.X. Department
• «Gypsy» — Ektomorf
• «Gypsy» — Fleetwood Mac
• «Cigany» — Ektomorf
• «Gipsy King» — Patrick Wolf
• «Hometown Gypsy» — Red Hot Chili Peppers
• «Gitana» и «Gypsy» — Shakira
• «Цыганский блюз» — Ночные снайперы
• «Gypsy Road» — Calvados
• «Spanish Gypsy» — Cosmosis
• «Gitan» — Garou
• «Gypsy» — Uriah Heep
• «Gypsy» — Lady GaGa
• «Gypsy Roadhog» — Slade
• «Gypsy Heart» — Elton John
• «Gypsy» — Dio
• «A Gypsy’s Kiss» — Deep Purple
• «The Gypsy» — Deep Purple
• «Gypsy» — Black Sabbath
• «Gypsy Woman» — Crystal Waters
• «Gypsy Star» — Neon Hitch
• «Gypsy Eyes» — Jimi Hendrix
• «Electro Gypsy» — Savlonic

Фильмы про цыган

• «Алеко» СССР
• «Ангел-хранитель», Югославия (1986 г.), режиссёр Горан Паскалевич
• «Бег зайца через поля», Франция
• «Беги, цыган!»
• «Большой куш», режиссёр Гай Ричи (условно; персонажи были названы «цыганами» только в русском переводе)
• «Бремя цыган» (2016) — документальный фильм, автор Борис Соболев
• «Возвращение Будулая» СССР
• «Время цыган», Югославия, режиссёр Эмир Кустурица
• «Гаджо (фильм)», 1992 г., Режиссёр: Дмитрий Светозаров Россия
• «Грешные апостолы любви» (1995 г.), режиссёр Дуфуня Вишневский Россия
• «Добрый путь»
• «Драма в таборе подмосковных цыган» — мастерская Ханжонкова 1908, режиссёр Владимир Сиверсен Россия
• «Есения», (исп. Yesenia; Мексика, 1971) режиссёр Альфред Б. Кревенна
• «Затащи меня в Ад» (2009 г.), режиссёр Сэм Рэйми, фильм ужасов США
• «Заяц над бездной» 2006 г., режиссёр Тигран Кеосаян Россия
• «Изгнанники»
• «И скрипки умолкли» (оригинальное название «I skrzypce przestaly grac») (1988 г.), режиссёр Александр Рамати, Польша.
• «Кармелита» 2005 г., режиссёры Рауф Кубаев, Юрий Попович Россия
• «Кассандра», Жанр: Сериал, мелодрама Производство: Венесуэла, R.C.T.V. Год выпуска: 1992 Сценарий: Делия Fiallo
• «Король цыган» — режиссёр Фрэнк Пирсон (1978 г.)США
• «Лэутары», режиссёр Эмиль Лотяну СССР
• «Неприкасаемые» (Les Lyonnais) — 2011, Франция, режиссёр Оливье Маршаль
• «По имени Барон» (2002 г.). Режиссёр Дмитрий Светозаров Россия
• «Последний табор», (1935 г.) Режиссёры: Евгений Шнейдер, Моисей Гольдблат, СССР
• «Прежде мы были птицами», мультипликационный фильм (1982 г.) Режиссёры Гарри Бардин, СССР
• «Ревизор». Режиссёр Генри Костер, США. Вольная фантазия на тему одноименной пьесы Н. Гоголя.
• «Сам по себе» (цыг. Korkoro, 2009) — фильм-драма, режиссёр Тони Гатлиф.
• «Скупщики перьев», 1967 г., Югославия, (серб. Skupljaci perja), режиссёр Александр Петрович
• «Случай из жизни сборщика железа», 2013 г., Босния и Герцеговина, режиссёр Данис Танович
• «Странный чужак» (1997) Gadjo Dilo Гаджо дило, режиссёр Тони Гатлиф
• «Табор уходит в небо», режиссёр Эмиль Лотяну СССР
• «Трансильвания» 2006 г., режиссёр Тони Гатлиф
• «Трудное счастье» — Режиссёр Александр Столпер. 1958 г. СССР
• «Худеющий» (Thinner)- Режиссёр Том Холланд. 1996 г. США
• «Цыган (1967 г.)» СССР
• «Цыган (1979 г.)» СССР
• «Цыган» — режиссёр Хосе Джованни (1975 г.) Франция
• «Цыганские бароны»
• «Чёрная кошка, белый кот», Югославия, режиссёр Эмир Кустурица
• «Цыганка Аза» 1987 г.,СССР, Режиссёр: Григорий Кохан
• «Цыганка», Жанр: Сериал, мелодрама Производство: Венесуэла
• «Цыганки» — телевизионный сериал Мексика
• «Цыганки» — телевизионный сериал 2009 года Россия
• «Цыганочка с выходом» — телевизионный сериал 2010 года Россия
• «Цыганская любовь» — телевизионный сериал, режиссёр Педро Дамиан, 1999 г. Мексика
• «Цыганские глаза» — режиссёр Винчи Вог-Анзловар (1993 г.) США
• «Цыганский барон» — фильм-оперетта. Режиссёр: Виктор Окунцов. 1988 г. СССР
• «Цыганский караван» — документальный музыкальный фильм. Режиссёр: Жасмин Диллэл. 2006 г. США
• «Цыганское счастье» — режиссёр Сергей Никоненко, 1981 г. СССР
• «Чернушка» — 1966 г., Азербайджанская ССР
• «Чёрный жемчуг» — Режиссёр: Николай Соловцов. 1999 г. Россия
• «Я виноват» (1993 г.), «Я виноват - 2» (1999 г.), режиссёр Дуфуня Вишневский Россия

Сценические музыкальные произведения

• «Кармен» (опера по одноименной новелле)
• «Цыганский барон» (оперетта)
• «Цыганская любовь» (оперетта)
• «Цыган-премьер» (оперетта)
• «Трубадур» (опера)
• «Турок в Италии» (опера)
• «Алеко» (опера)
• «Эсмеральда» (балет)
• «Кармен» (балет по одноименной новелле)
• «Кармен-сюита» (балет по одноименной новелле)

Цыганские мотивы и темы инструментальной музыке

• «Цыганские напевы» (сочинение для скрипки и фортепиано Пабло Сарасате, ор. 20, 1878 год, в четырёх частях)
• Цыганка (сочинение для скрипки и фортепиано) [Фриц Крейслер]

См. также

• Антицыганизм
• Ениши
• Десятилетие интеграции цыган
• Международный день цыган

Литература

1. Цыгане // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.
2. [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/107 Цыгане] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.
3. Бессонов Н. Цыганская трагедия. Вооружённый отпор. — Издательский дом «Шатра», 2010. ISBN 978-5-86443-161-0
4. Бессонов Н., Деметер Н., Кутенков В. История цыган: новый взгляд. — Воронеж. ISBN 5-89981-180-3 [ec-dejavu.ru/g/Gipsy.html Две главы из этой книги]
5. Бугай Н. Ф. Цыгане России. — М.: «Куликово поле», «Лавандр», — 2012. ISBN 978-5-9950-0254-3
6. Вилькинс А. И. Среднеазiатская богема // Антропологическая выставка. Т. III. М., 1878—1882.
7. Герман А. В. Библиография о цыганах. Указатель книг и статей с 1780 по1930 гг. — М.: 1930.
8. [kulturom.ru/publicatios_of_literature.html Джурич Р.] Цыганская литература // Lacio Drom. Anno 35 — nov. dic. 1999. С. 4-10. Пер. с итальянского.
9. [kulturom.ru/publicatios_of_literature.html Калинин В., Русаков А.] Обзор цыганской литературы бывшего Советского Союза, стран СНГ и Балтии.
10. Кенрик Д., Паксон Г. Цыгане под свастикой. — М.: 2001.
11. Марушиакова Е., Попов В. Историческа съдба и съвременна картина на циганските общности в Източна Европа // Studii Romani. Т. VII. София, 2007.
12. Марушакова Е., Попов В. Цигани в Турция и Иран (статья).
13. Народы России: живописный альбом, Санкт-Петербург, типография Товарищества «Общественная Польза», 3 декабря 1877, ст. 227
14. [www.cr-journal.ru/rus/journals/139.html&j_id=10 Сеславинская М. В.] К истории «большой цыганской миграции» в Россию: социокультурная динамика малых групп в свете материалов этнической истории // Культурологический журнал. 2012, № 2.
15. [www.kulturom.ru/-aboutliterature/ Смирнова-Сеславинская М. В.] Цыганская литература или цыганские литературы? // Журнал Андрал. София, 2010, № 56-57. С. 31-34. — Перевод с болг.
16. [www.kulturom.ru/books/ Смирнова-Сеславинская М. В., Цветков Г. Н.] Антропология социокультурного развития цыганского населения России. М.: ФГУ ФИРО, 2011. — 129 с.
17. [kulturom.ru/books.html Смирнова-Сеславинская М. В., Цветков Г. Н.] Цыгане. Происхождение и культура. — серия Academica Balkanica. Изд-во Paradigma. София, Москва, 2009. 830 с.
18. [www.kulturom.ru/historypub/ Цветков Г. Н.] История и социальное развитие цыган-ловаря // Науковi записки. Т. 15. Тематичний випуск «Роми Украини: iз минулого в майбутнε». Київ, 2008.
19. A catalogue of the Gypsy books collected by R. A. Scott Macfie, Liverpool, 1936
20. Black G. F. A Gypsy bibliography. Ann Arbor (Michigan), 1971
21. Catalogue of the Romany collection formed by Me Grigor Phillips D. U., Edinburgh, 1962.
22. «Etudes Tsigines», P., 1955-; «Roma», Chandigarh, 1974-, v. 1-.
23. «Journal of the Gypsy lore Society», old series, 1888-92, v. 1-3, new series, 1907—1916, v. 1-9, third series, Edinburgh, 1922-, v. 1-;
24. Marushiakova, Elena; Popov, Vesselin. Gypsies in the Ottoman Empire. Hatfield: University of Hertfordshire Press, 2001.
25. [212.72.210.78/sr-www/files/Virtual%20library/Gypsies...pdf Marushiakova, E., Popov, V. Gypsies, Roma, Sinti in Central and Eastern Europe]
26. Mikiosich F. Über die Mundarten und die Wanderungen der Zigeuner Europas, W., 1872-80
27. Pott А. Г. Die Zigeuner in Europa und Asien, Bd 1-2, Lpz., 1964
28. Vaux de Foletier F. de, Mille ans d’histoire des Tsiganes, [P., 1970]

Ссылки

• [www.kulturom.ru/ Российский центр исследований цыганской культуры]. Сайт центра и веб-библиотека научных публикаций российских и зарубежных авторов
• [gypsy-life.net/ gypsy-life.net — Цыгане России]
• [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803971919 Цыгане в Пермском крае]
• [liloro.ru/romanes/dom1.htm Цыгане мира. Цыгане дом] // Лилоро.ру
• [photopolygon.com/photostories/details/991 Фотографии цыган Турции]
• [www.studiiromani.org Специализирана библиотека с архив «Студии Романи»]. [mail.geobiz.net/sr-www/bg-page.html Етнографски институт с музей] при БАН  (болг.)
• Н. Бессонов [svenko.net/history/artists_war.htm Цыганские артисты во время Великой Отечественной войны] из книги «Цыганская трагедия. 1941—1945. Том 2. Вооружённый отпор»
• [www.svoboda.org/audio/27643219.html Цыганское счастье] — интервью с цыгановедом К. Кожановым (ответы на многие вопросы) в программе [www.svoboda.org/archive/ru_bz_arch/latest/896/17404.html «Археология»] на Радио «Свобода», 13 апреля 2016
• [www.rambler.ru/news/russia/0/13485124.html?print=1 Названа самая угнетаемая нация в России] (по мнению членов Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью, в России самым угнетаемым нацменьшинством являются цыгане) (недоступная ссылка с 14-04-2016 (2931 день))

Отрывок, характеризующий Цыгане

Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.