Среднеазиатские цыгане

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Цыгане среднеазиатские»)
Перейти к: навигация, поиск
Среднеазиатские цыгане
Численность и ареал

Всего: примерно 10 000[1]
Узбекистан Узбекистан: более 5 000[1]
Таджикистан Таджикистан: около 4 000 [1]

Язык

таджикский со смесью слов взятых с различных цыганских семей, также собственно таджикский и узбекский

Религия

в основном суннизм ханафитского направления

Расовый тип

Индоевропейская

Входит в

цыгане

Родственные народы

домы, европейские цыгане, ашкали

Среднеазиатские цыгане — условный термин для недифференцированного обозначения живущих преимущественно в Таджикистане и Узбекистане этнических групп люли (джуги, мугат, гидайгар, гарибшо, гурват), парья (чангар, хиндустани), кавол (шех-момади), чистони и согутарош.

В настоящее время исследованием среднеазиатских цыган занимаются Н. В. Бессонов и С. М. Габбасов.





Традиционная одежда

Традиционная мужская и женская одежда почти ничем не отличалась от таджикской и узбекской, но была более яркой, кроме того среднеазиатские цыганки никогда не носили паранджу, а каршинские и шахрисябзские цыганки надевали также тюрбаны «дурра»[2]. У шахрисябзских, каршинских и гиссарских цыган был распространен обычай татуировки (три точки на лоб, руку, иногда щеки)[3].

Родство с цыганами и друг с другом

Цыганами эти этнические группы стали называть русские, так как до XIX — сер. XX вв. все они вели кочевой или полукочевой образ жизни. Представители этих групп отчасти восприняли это наименование, но собственно цыган (рома, сигон-и урус) «среднеазиатские цыгане» не считают родственным себе народом, не понимают их языка, не вступают с ними в браки. Цыгане также не считают «среднеазиатских цыган» за своих.

Собственно сами «среднеазиатские цыгане» также не являются единым этносом. Мугаты (джуги) и согутарош издавна живут в Средней Азии и считают её своей родиной. Если их предки и пришли сюда из Индии, у джуги не сохранилось об этом даже преданий. Национальное самосознание у джуги многоуровневое — часть из них считают себя не только джуги, но и таджиками или узбеками. Чистони, кавол и парья считают, что пришли из Афганистана и называют себя афганцами или индусами (парья). Говорят на персидско-таджикских диалектах. Парья при этом сохраняют и собственный индоарийский язык. Джуги, согутарош, кавол и чистони используют тайные языки (арго), на которых говорят в присутствии чужаков. Арго джуги и согутарош в основном совпадает. Арго чистони и кавол сильно отличаются как друг от друга, так и от арго джуги.

Представители разных групп «среднеазиатских цыган», как правило, придерживаются узких специализаций (джуги — музыка, пение, попрошайничество, гадание, ювелирное ремесло; согутарош — деревообработка; чистони — воровство; парья — торговля насом, наём на сезонные сельхозработы; кавол — мелкая торговля) и напоминают этим, а также традициями, ограничивающими общение (и брак) вне группы, так называемые «мусульманские касты» Пакистана и Индии.

См. также

Список литературы

  • Оранский И. М. Таджикоязычные этнографические группы Гиссарской долины (Средняя Азия). Этнолингвистическое исследование. М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1983, УДК 902.7("-9.155.0)

Напишите отзыв о статье "Среднеазиатские цыгане"

Примечания

  1. 1 2 3 Этнический атлас Узбекистана. — Ташкент: «ИООФС — Узбекистан», 2002. — С. 242—247. — 452 с. — ISBN 5-862800-10-7.
  2. static.iea.ras.ru/books/Butovskaya_bredushie_sredi_nas.pdf C. 151
  3. static.iea.ras.ru/books/Butovskaya_bredushie_sredi_nas.pdf С. 151


Отрывок, характеризующий Среднеазиатские цыгане


Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?