Цыганов, Владилен Александрович

Владилен Александрович Цыганов
Владилен Александрович Цыганов
В.А. Цыганов на заседании Общества «Нусантара» в 2011 г.
Дата рождения:	5 октября 1936(1936-10-05)
Место рождения:	Самарканд
Дата смерти:	6 февраля 2012(2012-02-06) (75 лет)
Место смерти:	Москва
Страна:	СССР СССР Россия Россия
Научная сфера:	востоковедение, новейшая история, Индонезия, Малайзия
Место работы:	ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Институт восточных языков при МГУ им. М.В. Ломоносова
Известен как:	историк-востоковед
Награды и премии:	; Почётный знак «За вклад в дело дружбы»; Медаль «Ветеран труда»; Медаль «В память 850-летия Москвы»; Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970); Почётная грамота Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (1983); Медаль Министерства культуры и туризма Малайзии (1989); Почётный знак «250 лет МГУ» (2005); Почётный знак «50 лет ИСАА МГУ» (2006)

Владиле́н Алекса́ндрович Цыганов (5 октября 1936, Самарканд — 6 февраля 2012, Москва) — советский и российский учёный-востоковед, специалист по новейшей истории Индонезии и Малайзии.

Биография

В 1952 году поступил на истфак МГУ в группу, где изучался индонезийский язык, но окончил в 1959 году уже ИВЯ при МГУ (ныне ИСАА). До этого была двухлетняя переводческая работа в Торгпредстве в Джакарте. В 1965 году Владилен Александрович защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавать в ИВЯ современную историю Индонезии (впоследствии ещё и историю Малайзии) — с перерывами в 1967—1971 и в 1973—1976 годах, когда он возглавлял Бюро АПН в Джакарте, где широко общался с представителями различных кругов индонезийского общества.

В. А. Цыганов был доцентом (с 1980 г.), а затем профессором (с 2000 г.) кафедры истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. В 1986—1989 годах занимал должность заместителя директора ИСАА МГУ. Докторскую диссертацию защитил в 1996 году. С этого же года стал одновременно преподавать и в Институте практического востоковедения. Почётный профессор МГУ (2010)

Он является автором большого числа научных трудов, в том числе фундаментального двухтомного учебника «История Индонезии» (1992/93; первый том совместно с ещё тремя авторами) и «Истории Малайзии ХХ в.» (совместно с В. А. Тюриным).

Прекрасно владея индонезийским языком, Владилен Александрович обращался также к переводам произведений индонезийской художественной литературы на русский язык. Среди таких переводов — роман Прамудьи Ананты Тура «На берегу реки Бекаси» (1965) и повесть Путу Виджаи «Огонь» (1981; в оригинале «Pabrik»).

В. А. Цыганов вел обширную общественную работу, долгие годы он был первым вице-президентом Общества дружбы с Индонезией. Член Общества «Нусантара» со времени его создания.

Основные работы

• Национально-революционные партии Индонезии: 1927—1942. М.: Наука, Глав. ред. восточной лит-ры, 1969.
• История Индонезии. Ч.1: учебник для студентов вузов по специальности «История». М.: Издательство МГУ, 1992. (совместно с Д. В. Деопиком, Г. Г. Бандиленко и Е. И. Гневушевой).
• История Индонезии. Ч.2: учебник для студентов вузов по специальности «История». М.: Издательство МГУ, 1993.
• История Малайзии, ХХ век. М.: Институт востоковедения РАН, 2010. (совместно с В. А. Тюриным).

Награды

• Орден Дружбы народов
• Почётный знак «За вклад в дело дружбы»
• Медаль «Ветеран труда»
• Медаль «В память 850-летия Москвы»
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)
• Почётная грамота Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами (1983)
• Медаль Министерства культуры и туризма Малайзии (1989)
• Почётный знак «50 лет ИСАА МГУ» (2006)
• Почётный знак «250 лет МГУ» (2005)
• Звание Заслуженный профессор МГУ (2010)

Отрывок, характеризующий Цыганов, Владилен Александрович

Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.