Цыганов, Николай Фёдорович (языковед)

Николай Фёдорович Цыганов
Рождение:	11 декабря 1904(1904-12-11) с. Мачкасы, Петровский уезд, Саратовская губерния, Российская империя
Смерть:	23 октября 1971(1971-10-23) (66 лет) Саранск, Мордовская АССР, РСФСР, СССР
Партия:	ВКП(б) / КПСС
Образование:	Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского
Учёная степень:	кандидат филологических наук
Учёное звание:	доцент
Профессия:	учитель
Деятельность:	поэт
Военная служба
Годы службы:	1930—1931, 1939—1945
Принадлежность:	СССР СССР
Род войск:	армия
Звание:
Командовал:	артбатареей, артдивизионом 671-го артиллерийского полка 213-й стрелковой дивизии
Сражения:	Великая Отечественная война
Научная деятельность
Научная сфера:	языковедение
Место работы:	Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва
Известен как:	основатель эрзя-мордовской лексикографии
Награды:

Внешние изображения
	[f-picture.net/fp/e2ee71bab5194d3ab6e3d0d0cc0dbe2a Фотография Н. Ф. Цыганова]

Николай Фёдорович Цыганов (11 декабря 1904, с. Мачкасы, Саратовская губерния — 23 октября 1971, Саранск) — мордовский языковед, поэт, основатель эрзя-мордовской лексикографии.

Биография

Окончил земскую школу в 1916 году, продолжил учëбу в мордовской учительской семинарии в Мачкасах, затем в Петровском педагогическом техникуме и Саратовском университете. После его окончания преподавал в местной школе.

В 1930—1931 годах Н. Ф. Цыганов командовал взводом ударно-стрелкового полка в г. Кушка и участвовал в подавлении контрреволюционного басмачества в Каракумах. Участник освободительного похода в Западную Белоруссию, советско-финской войны (1939—1940). Член ВКП(б) с 1941 года. С сентября 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны: Западном, Степном (с марта 1943). Командовал артбатареей, возглавлял штаб дивизиона, командир дивизиона, начштаба полка, помощник начальника оперативного отдела штаба армии. На фронте был трижды ранен.

После демобилизации работал в Саранске преподавателем в Мордовском университете (ныне Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва), возглавлял кафедру национальной филологии.

Скончался 20 октября 1971 года.

Творчество и научная деятельность

Публиковался в мордовской печати с 1920-х годов. Выступал под псевдонимом Гай-Узин. Н. Ф. Цыгановым опубликовано более пятидесяти трудов по лексикографии, диалектологии и мордовскому языкознанию.

Избранные труды

Источник — [www.nlr.ru/poisk/ Электронные каталоги РНБ]

• Вопросы мордов. филологии: [Сб. статей / Отв. ред. Н. Ф. Цыганов]. — Саранск : Морд. кн. изд-во, 1968. — 198 с. — (Кафедра мордовского языка и литературы Мордовского гос. ун-та. Ученые записки ; № 64).
• Русско-эрзянский словарь [ок. 25000 слов] / Сост.: М. Н. Коляденков, Ф. В. Сульпин, Л. П. Тарасов, Н. Ф. Цыганов; Под общ. ред. М. Н. Коляденкова и Н. Ф. Цыганова. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1948. — 418 с. — 5000 экз.
• Цыганов Н. Ф. Вопросы лексики и лексикографии мордовских языков : Автореф. дис. … канд. филол. наук. — М., 1952. — 24 с.
• Эрзянско-русский словарь [ок. 15000 слов с прил. краткого грамматич. очерка] / Сост.: М. Н. Коляденков и Н. Ф. Цыганов; Под ред. Д. В. Бубриха. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1949.

Награды

• Орден Отечественной войны 2-й степени (16.11.1943)
• Орден Отечественной войны 1-й степени (12.12.1943)
• Орден Красного Знамени (25.12.1943)
• Медаль «За оборону Москвы»

Литература

• История мордовской советской литературы. — Саранск, 1974. — Т. 3.
• Савин О. Живая память. — Саранск, 1981.
• История Мордовии в лицах. — Вып. 1.

Ссылки

• [inpenza.ru/shemysheyka/machkasy.php Цыганов Николай Федорович]. Мачкасы (Рождественское) Шемышейского района Пензенской области. Пензенская область : города, веси, люди…. Проверено 23 февраля 2016.

Отрывок, характеризующий Цыганов, Николай Фёдорович (языковед)

– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.