Культура цыган

Культура цыган очень разнообразна и богата. Это связано с широким распространением цыган по свету, насыщенной, хотя и короткой, историей и сложностью этнического состава этой нетерриториальной нации. Цыганская культура имеет заметное влияние на музыкальную культуру мира.

Индийское наследие

Индийские предки цыган сформировались во внутренних частях Индии, а последние несколько столетий перед исходом были расселены в её северо-западных областях (современный Пакистан). Они представляли собой этно-социальные группы (племена, встроенные в экономическую жизнь местности и региона) видимо, связанные с тем же аустроазиатским субстратом, который определил формирование низкостатусного населения в пригималайской области Индии (современный штат Уттаранчал). Современные исследования показывают, что традиционная культура цыган сохранила тот же традиционный механизм этносоциальной стратификации (расслоения), который определил развитие множества каст и кастовых подразделений в Индии. (Очевидная близость принципов действия этого механизма у цыган и в индийских кастах-джати нередко вызывает попытки возвести отдельные цыганские группы к конкретным современным кастовым группам Индии. В то же время, объединяющим моментом здесь являются не конкретные профессиональные группы цыган и населения Индии, а принцип действия механизма этносоциальной стратификации, который является культурной универсалией, специфическим образом реализующейся в культуре Индии). Проще говоря, предки цыган переходили на те или иные ремесленные занятия, в зависимости от перенасыщения рынка товаров и услуг и меняющегося спроса на них (см. работы М.Хюбшмановой, М. В. Смирновой-Сеславинской). Благодаря этому процессу появлялись новые профессиональные группы цыган, среди которые некоторые со временем осознавались как особые этнические группы (Е.Марушиакова, В.Попов). Этот процесс очень активно шел среди цыганского населения Европы.

В современной культуре цыган сохранилось наследие индийских предков. Это проявляется как в языке цыган, который восходит к средневековому пракриту шаурасена апабхранша, так и в культуре цыган, сохраняющей ряд установлений, восходящих к индийскому периоду, например, представления об осквернении и чистоте. Так же, как и у индийцев, у цыган осквернение, с одной стороны, связано с ритуальными и гигиеническими представлениями, а с другой — выступает в виде социальной санкции, при нарушении некоторых важных норм цыганской жизни.

Язык

Большинство цыган мира (по разным оценкам, до двух третей) говорят на языках стран проживания. Почти все остальные говорят на различных диалектах цыганского языка («романы́ чиб»). Однако, некоторые цыгане говорят на языках, происходящих из профессионального жаргона их предков (например, люли) и на языках, хотя и имеющих следы цыганской лексики и грамматики, но являющихся скорее диалектами государственных языков (испанские цыгане).

Основной лексический состав цыганского языка состоит из санскритических, персидских и греческих корней, что отображает исторический процесс формирования цыган как отдельного от индийцев народа. Язык каждой из этногрупп также отображает историю данной этногруппы. Например, в языке русских цыган можно увидеть слова немецкого, польского и русского происхождения.

Интересные факты

• Слово «лавэ́» в русском жаргоне заимствовано из цыганского языка, где имеет форму «ловэ́» (цыгане не «акают») и значение «деньги».
• Слово «pal» в английском заимствовано из цыганского языка.
• Вопреки сложившемуся мнению, в цыганском языке нет слова «чавэллы»..
• Самоназвание цыган (точнее, некоторой их части) не «рома́лы», а «рома́» (если переводить буквально — «мужья, супруги»). «Рома́лэ» («рома́лы») — это слово «рома́» в звательном падеже.
• Цыгане понимают многие простые фразы, произнесённые на хинди. В этом причина любви цыган к некоторым индийским фильмам.

Духовные ценности

Система цыганских ценностей не менялась столетиями. Самые главные ценности для цыгана: принадлежность к цыганскому обществу, семья, профессия и вера.

Принадлежность к цыганскому обществу

Самое страшное наказание для цыгана — лишение права принадлежать к цыганскому обществу. Это наказание применяется в случае особо тяжких преступлений, таких как убийство, изнасилование, воровство при некоторых обстоятельствах, и другим причинам. Изгнание сопровождается «осквернением». Вписаться после изгнания обратно в общество очень сложно.

Отрицательной стороной существования обычая изгнания является то, что если изгои считают, что страшнее уже ничего не будет и ниже падать уже некуда, это сказывается на их поведении и образе жизни.

Принадлежность к цыганскому обществу возможна только по обоюдному желанию цыгана или цыганского метиса (романо рат) и собственно цыганского общества. В общем и целом, внутри цыганского общества принята свобода национальной самоидентификации. При определённых обстоятельствах нецыган также может быть членом цыганского общества (см. Романипэ)

Называние нецыгана цыганом («ты совсем цыган», «ты настоящий цыган», «Брегович — наш почётный цыган») является, с точки зрения цыганской культуры, комплиментом, проявлением уважения, дружелюбия.

Семья в цыганской культуре

Для цыган характерны культы детства, материнства, возраста, верности семье.

Культ детства

Хотя современные цыганские семьи редко бывают многодетными, культ детства от этого не исчез. Каждый ребёнок, в том числе из чужой семьи или нецыганский, рассматривается как личность, нуждающаяся в защите, помощи, добром слове, угощении. Система сравнения и поощрения детей баллами считается у цыган очень вредной для детей. Культ детства настолько силён, что у цыган распространён обычай усыновления (которое часто происходит даже при наличии собственных детей и косвенно объясняет раздутые суеверия о похищениях цыганами детей), а также подбирания или подкармливания беспризорников и сирот. В дом, где есть ребёнок или дети, цыган, по цыганскому этикету, должен взять угощение или небольшие подарки. Если ребёнку в гостях у цыгана очень понравилась какая-то вещь, принято предлагать её в подарок (исключение, естественно, делается для дорогих вещей, таких как драгоценности, бытовая техника и т. п.).

Культ материнства

У многих цыган женщина не считается сформировавшейся личностью, пока не родит ребёнка. У всех цыган, материнство называется в одном ряду с достижениями социальными и профессиональными при упоминании достижений какой-либо женщины, статус матери окружён почётом. Чем более женщина успешна как мать (то есть чем более успешно она воспитывает своего ребёнка или детей, по мнению цыганского общества), тем весомей её мнение и положение в обществе. Беременным женщинам и женщинам с маленькими детьми принято предоставлять особые привилегии в быту. Очень велико внимание к роженице. Если женщина из кочевого табора начинала рожать, табор немедленно останавливался, мужчины (независимо от родства женщине), дружно сооружали укрытие, пожилые женщины оказывали при необходимости акушерскую помощь, приносили воду для омовения матери и ребёнка и перевязь, исполняющую также роль пелёнки. Затем 40 дней отводилось на то, чтобы мать окрепла. На всё это время она была практически освобождена от домашней работы, её обхаживали женщины (родственницы или соседки). Примерно так же всё происходит и у оседлых цыган.

Культ возраста

Культ возраста у цыган выражается уважением не просто к пожилым людям, а уважением к тому, кто старше, вообще. Мнение старших по возрасту воспринимается как авторитетное, кроме особых случаев (например, если человек считается недалёким). Страшным преступлением считается поднять руку на старого человека, даже если он физически крепок. Ссылка на мнение пожилого человека — один из самых весомых аргументов любого спора.

Культ верности семье

Верность семье имеет разные выражения. Самые простые проявления: признание интересов семьи во всём выше личных, верность (обычно женщин мужу), выбор молодыми людьми профессии, являющейся традиционной для этой семьи, либо её современной модификации. В этногруппах, не осуждающих супружескую неверность со стороны мужчин, мужья тем не менее не имеют права оставлять своих жену и детей без обеспечения. Дети, повзрослев, считаются обязанными содержать своих родителей, помогать им в быту и следить, чтобы они не испытывали нужды. В последнем общество устанавливает очень высокую планку — дети должны следить, чтобы уровень жизни родителей был не ниже, чем у них самих. Однако последнее время наблюдается пренебрежение этим обычаем.

Принадлежность к той или иной семье имеет очень большое значение для «стартового рейтинга» цыгана. Цыган из неизвестной семьи или утративший сведения о своей семье считается «безродным», вес в обществе его очень низок, к нему проявляют уважение только в пределах норм вежливости. Чаще всего такие цыгане — родившиеся и выросшие вне цыганского общества метисы или ассимилянты, решившие возвратиться к цыганскому сообществу. Низкий «стартовый рейтинг» не значит, что цыган всегда будет на «дне» общества, «рейтинг» меняется сообразно его поступкам и может стать очень высоким (пример: Ляля Чёрная). Обретя «высокий рейтинг», цыган может стать основателем семьи или даже династии.

Члены династий имеют самый высокий «стартовый рейтинг». Династией семья становится, если несколько её членов стали знаменитыми в пределах цыганского сообщества и хотя бы один — за его пределами. Среди цыганских династий можно назвать Бузылёвых (Россия), Рэйес (Испания), Вудов (Великобритания), Рейнхардт (Франция), Лакатош (Венгрия) и многие другие. Основателем династии считается не основатель семьи, а первый представитель, прославивший её. Так, для династии Эрденко это Михаил Гаврилович Эрденко.

Профессия

Профессии придаётся очень большое значение, и поэтому с ней связано много обычаев. Например, принято выбирать профессию в рамках традиционных занятий своей семьи или этногруппы.

Профессии в глазах цыганского общества делятся на «цыганские» и «нецыганские», то есть пристойные для цыган и нежелательные для цыган. К «цыганским» профессиям относят профессии, связанные с музыкой, актёрским ремеслом, шоу-бизнесом, работой с железом и техникой, «магическими услугами», религией (только если это не связано с целибатом), работой с животными, педагогикой и психологией (особенно для женщин), а также ювелирное ремесло и ремёсла, связанные с кустарным изготовлением предметов быта, таких как корзины, верёвки, кирпичи, посуда и т. п.

Прежде в список «цыганских» профессий вынужденно входила военная служба. В общем же и целом цыгане привержены к пацифизму.

Исторически в число женских занятий входило выпрашивание милостыни.

Несмотря на широкий спектр профессий, считающимися «цыганскими», в странах бывшего СССР и Европы много цыган, занятых «нежелательным» трудом, таким как фабричная работа, уборка улиц, журналистика и т. п. Цыгане, имеющие подобные профессии, часто скрывают их. Это связано с боязнью выпасть из цыганского общества в глазах окружающих цыган.

Цыгане уделяют большое внимание профессиональной успешности и потому всячески её демонстрируют, на словах и экономически.

Вера

Большая часть цыган исповедует христианство или ислам, но встречаются также и представители других конфессий. Цыгане остались одним из немногих народов, который устоял перед атеистическим влиянием.

Цыгане-христиане очень набожны, большое внимание уделяют церковным праздникам.

Православные цыгане в быту одеваются строго в соответствии с рекомендациями Православной Церкви. В доме православных цыган, так же, как у русских, есть «красный угол», в котором находятся иконы. Венчание считается важнее гражданской регистрации брака. Важнее венчания только «цыганская свадьба», то есть признание брака цыганским обществом. Она обычно играется раньше венчания.

Православные цыгане считают своим покровителем Николу Угодника и Святого Георгия, католики — Блаженного Сеферино (официально утверждённого в этой роли Ватиканом), а также мифический персонаж Сару Кали.

Самыми значимыми религиозными праздниками для всех цыган-христиан являются Пасха и Рождество. Для турецких цыган самым значимым праздником является Хыдрелез (в ночь с 5 на 6 мая); в наше время он охотно празднуется и турками, хотя они и считают его сугубо цыганским. Этот же праздник отмечают и цыгане на Балканах под названием Эдерлези, считая его, однако, чествованием святого Георгия, своего покровителя.

Интересный обычай есть у российских цыган-влахов на праздник Радоницу. В этот день, независимо от рода занятий и достатка семьи, они приезжают на кладбища, где женщины и дети просят у посетителей кладбища милостыню. Считается, что таким способом они помогают совершить доброе дело людям, и потому этот обычай считается исполнением особого цыганского христианского долга. Свой достаток от подающих милостыню при этом цыгане не скрывают, поскольку не рассчитывают на настоящую милостыню, а исполняют «долг». Что интересно, обычай, похоже, охотно поддерживается русским населением, подающим в этот день цыганам мелочь.

Цыгане-мусульмане также религиозны, но не исполняют некоторых мусульманских обычаев. Например, цыганки-мусульманки не закрывают лиц даже в странах, где это принято у местного населения; некоторые группы цыган-мусульман не практикуют обрезания крайней плоти, и т. п.

В разные времена цыгане подвергались гонениям или дискриминации по религиозному признаку. В Турецкой империи цыгане-христиане облагались повышенным налогом. В Косово албанские боевики убивали или изгоняли цыган вместе с другими христианами (здесь причины были другие — уничтожение всех неалбанцев вне зависимости от религии, надо сказать, что среди балканских цыган большинство — мусульмане). Тем не менее, религиозность цыган настолько велика, что они не думают сменить веру, а в советские времена не становились атеистами, вопреки распространённому стереотипу о цыганах, гласящему, что они легко меняют веру на удобную для места проживания.

Легенды, связанные с верой

• Среди российских цыган существует легенда: когда распинали Христа, проходящие мимо цыгане украли гвоздь. За это, якобы, Бог разрешил цыганам иногда воровать. По мнению некоторых цыганологов, эта легенда не очень стара и, скорее всего, пришла в цыганское общество извне (предположительно, от балканских славян).
• Другая легенда гласит, что Бог цыган особенно любит за их веселье и талант и потому не стал привязывать их к клочкам земли, как другие народы, а подарил для жизни весь мир. Потому цыгане и кочевали — чтобы сполна воспользоваться даром Господа. Теперь цыган можно найти на всех материках, кроме Антарктиды.

Цыгане — религиозные деятели

• Сеферино Хименес Малья
• Матео Максимов
• Родни Смит

Важные для цыганской культуры философские термины

Несмотря на мало развитую письменную культуру, у цыган хорошо развита философия. Философские сказки, песни и афоризмы составляют заметную часть цыганского фольклора. Большая часть терминов философии легко понятны нецыганам, но некоторые требуют отдельного объяснения.

Романипэ

Условно принято переводить это слово как «цыганский дух» или «цыганская культура», но значение этого слова несколько шире. Романипэ — это цыганский дух, цыганская сущность, цыганский закон, готовность и стремление следовать цыганскому закону, осознавание принадлежности к цыганскому обществу, стремление к принадлежности к цыганскому сообществу, набор цыганских качеств характера и т. п. в совокупности. Этнический нецыган, имеющий романипэ, признаётся цыганом. Обычно это приёмный ребёнок нецыганского происхождения, выросший в рамках цыганской культуры.

Гаджо

Человек, не имеющий романипэ. Таким может быть даже этнический цыган, воспитанный вне рамок цыганской культуры, не имеющий цыганских качеств и не стремящийся принадлежать к цыганскому сообществу. Но всё-таки обычно «гаджо» (мн. ч. «гадже») практически означает «нецыган». Само слово происходит от индийского слова «гавджа» — «деревенский житель» (предки цыган были артистами и ремесленниками и противопоставляли себя крестьянам).

Романо рат

Буквально переводится как «цыганская кровь». Романо рат — носитель цыганских генов. Сюда входят как сами цыгане, так и гадже, являющиеся цыганскими метисами. Этнические цыгане, не осознающие себя носителями романипэ, всё равно относятся к романо рат. Считается, что цыганская кровь сильна, и у нецыган, являющихся романо рат, она проявляется в тяге к цыганской культуре, творческом взгляде на жизнь, темпераментности и постоянном духовном поиске, где бы они ни были воспитаны.

За романо рат признаётся право стать цыганами, однако при этом предъявляются столь же жёсткие условия соответствия романипэ, как и выросшим внутри цыганской культуры.

Романистан

Возможны варианты Романестан, Ромастан, Романотхан, Роматхан, Республика Романистан. Обозначает совокупность всех цыган мира, цыганское общество. Цыгане в большинстве своём уверены, что для их республики не надо земли: её территория пролегает «по душам людей». Главный закон Романистана — «Романо законо», «Романипэ», то есть цыганский закон, цыганские традиции. Неисполняющий цыганский закон автоматически оказывается за пределами «республики». Республикой Романистан считается в силу особенностей устройства цыганского общества, более всего похожего на демократию.

Цыганский закон

Цыганский закон (романо законо, романипэ) — термин, используемый цыганами для обозначения неписаного свода правил, которым цыган руководствуется в своих отношениях с членами цыганского общества и с людьми, к нему не принадлежащим.

Цыганский закон можно условно разделить на три части: правила, регулирующие поведение внутри цыганского сообщества, правила, регулирующие поведение вне цыганского сообщества, и правила, общие для поведения в цыганском сообществе и вне его.

В настоящее время, в каждой стране у цыган свой свод правил. Кроме того, свой цыганский закон у разных цыганских народностей может быть и внутри одной страны. Однако многие правила («ядро» Цыганского Закона) у разных народностей совпадают. Зачастую, законом называют только общие правила, а правила местные относят к обычаям.

За соблюдением цыганского закона строго следят пожилые члены сообщества, чьё мнение имеет огромный авторитет. Все споры и преступления внутри цыганского сообщества разбирает цыганский суд, состоящий из авторитетных людей, не имеющих интереса в обсуждаемом деле. Самые страшные приговоры, выносимые цыганским судом — об отлучении преступника от цыганского сообщества или о признании его осквернённым (от отлучения «скверна» отличается тем, что со временем она «смывается», но всё время её существования «осквернённый» практически изолирован от общества). У некоторых цыганских этногрупп изгнанному или изолированному («осквернённому») цыгану предварительно коротко остригают волосы, а мужчинам ещё и усы. У цыган России этот обычай не сохранился, однако они до сих пор избегают совсем коротких стрижек, традиционно считая их «несчастливыми»

Цыганский закон в России

В России проживает несколько цыганских народностей, и их правила местами расходятся, но в общем и целом цыганский закон для цыган России совпадает.

Меньше всего правил для поведения в нецыганском обществе. Самое главное гласят: «при отношениях с нецыганами цыган должен придерживаться правил, законов и ограничений нецыганского общества». Кроме того, цыганский закон не поощряет, хотя и не запрещает, браков с нецыганами.

На втором месте по количеству — правила, общие для отношений с цыганами и нецыганами. Сюда входит табу на такие действия, как убийство, изнасилование, нанесение серьёзного физического ущерба, создание условий, могущих привести к смерти, здесь же и правила общения с гостем, одинаковые для любой национальности последнего и предписывающие уважение и заботу о его комфорте.

И, наконец, больше всего правил, регламентирующих поведение внутри цыганского сообщества, таких как выбор одежды, формулы и формы общения между цыганами, шаблон проведения основных праздников (религиозных, свадьбы и т. п.), набор профессий, «пристойных» для цыгана, и т. п.

Один из основных законов цыганского сообщества гласит: «ни один цыган не может быть над другим». Это не отменяет наличие лидеров и представителей цыганского сообщества в нецыганском обществе. У цыган часто вызывает иронию стремление каждого гостя (особенно журналистов и милиционеров) цыганского сообщества поговорить с «самым главным», «бароном». Если у табора есть негласно признанный лидер или человек, ответственный за общение с внешним миром, невежественного визитёра просто отправляют к нему. Если такого лица нет или оно отсутствует — к любому уважаемому члену табора. Часто таких лидеров или представителей для «чужаков» цыгане называют «баронами», будучи убеждёнными, что «чужак» другого названия, а также социального положения этого человека просто не в состоянии понять.

Что-то вроде «баронов», таких, как их описывает нецыганский фольклор, есть только у котляров (кэлдэраров).

Осквернение

У большинства цыган мира сохранилось понятие «скверны» («пэкэлимос», «мархимо», «мэхавибэн», «магирибэн», «махарипэ»), связанное, в первую очередь, с нижней частью тела замужней или половозрелой женщины. Считается, что ниже пояса женщина «грязна», «нечиста» и контакт с ней может осквернить человека или вещь (естественно, исключением является контакт во время исполнения супружеских обязанностей). Контакт может быть не обязательно физическим, «скверна» женщины как бы «стекает вниз», и поэтому ей достаточно над чем-нибудь пройтись, чтобы «осквернить» это. «Осквернённая» вещь или человек также становится источником «скверны».

Одежда, которая носится женщиной ниже пояса, и обувь автоматически считаются «осквернёнными». Контакта этих вещей с людьми, едой, некоторыми мужскими вещами тщательно избегают. В качестве предохранения от «скверны» цыганка может носить передник (если ей приходится носить, например, самовар или большую кастрюлю, прижимая к себе). Поэтому в женский национальный костюм у многих цыган мира входит большой фартук.

Избегание «осквернения» считается одной из причин, почему многие цыгане предпочитают жить в небольших домах (деревенского типа). Даже если у этого дома два этажа, вход на второй женщинам запрещён, там убираются девочки и девушки. Более того, в дом, на втором этаже которого побывала женщина, эти цыгане не войдут, чтобы не оскверниться.

У кочевых цыган посуда, еда и другая утварь, для которой опасно «осквернение», прятались в специальном багажнике кибитки или фургончика, в его задней части. В шатре эти вещи размещались как можно дальше от входа.

Иногда понятие «скверны» касается только цыганских женщин, иногда — женщин вообще, иногда — только недевственных, иногда — всех половозрелых. В любом случае, «скверна» имеет для женщины и положительную сторону — даже асоциальный член цыганского сообщества остережётся избивать или оскорблять женщину, зная, что легко может быть «осквернён» по её желанию (например, женщина может ударить его по телу или лицу юбкой).

Если цыган «осквернён», он временно исключается из жизни цыганского общества. Его не касаются и ему нельзя никого касаться, с ним не едят за одним столом. Через некоторое время, «почувствовав», что «очистился», «осквернённый» устраивает по этому случаю обед для всего табора или для соседей. Если они пришли, значит, тоже «почувствовали» его «очищение». Считается, что чем дурнее человек, тем дольше на нём держится «скверна», а с чистого сердца она сходит быстро.

Если цыган попробовал скрыть, что «осквернён», или намеренно «осквернил» другого цыгана, то становится «осквернённым» навсегда и скорее всего будет изгнанным.

У мужчин область ниже пояса тоже «нечиста», но область распространения «скверны» от неё меньше, чем от женской.

Со «скверной» связаны смерть и рождение. Личные вещи умершего и вещи, которых касался умерший во время умирания, считаются нечистыми и хоронятся вместе с ним. То же касается вещей женщины во время послеродового периода: они «оскверняются» и уничтожаются. Причиной появления таких обычаев учёные считают санитарные соображения.

Носителем «скверны» может быть и гаджо: бомж, преступник, алкоголик, заразно больной и т. п.

У некоторых цыган к «осквернению» могут приговорить за плохой поступок (совершение преступлений, предательство или обман товарищей по табору, развратное поведение). В таком случае приговорённому могут обрезать волосы, усы и бороду, а потом одна из женщин табора ударяет его принесённой юбкой по голове или лицу. Такая «скверна» держится до тех пор, пока цыганское сообщество не простит вину оступившегося.

Женщины крайне редко признаются осквернёнными (см. Папуша).

Цыганская система имён

Полное цыганское имя состоит из трёх-пяти частей: официальное имя, «светское» имя, иногда — отчество, фамилия, иногда — прозвище этой ветви семьи.

Официальное имя — имя, записываемое в документах, обычно оно выбирается, исходя из обычаев страны проживания, либо совпадает с именем, данным при крещении.

«Светское» имя — это имя, используемое в обычной жизни, в общении с другими цыганами или нецыганскими приятелями. Оно может представлять собой:

• прозвище, характеризующее человека или напоминающее о некоем событии из его жизни («Ворона», «Водяной»; знаменитый проповедник Родни Смит использовал в качестве «светского» имени прозвище «Джипси (Цыган)» в память о том, как он был впервые приглашён произнести проповедь; его проповеди даже иногда публиковались под именем «Джипси Смит»),
• крестильное имя, если оно отлично от официального,
• имя на цыганском или экзотическом языке («Тагари», «Радж»),
• иногда «светское» имя может совпадать с официальным или являться сокращением от него (так, если «светское» имя Дмитрия — Мито, то его будут называть так не только в пять лет, но и в сорок пять, и это не будет проявлением неуважения; например, цыганский гитарист-виртуоз Александр Колпаков в цыганском сообществе обычно упоминается как «Саша Колпаков», несмотря на то, что находится уже в почтенном возрасте).

Отчества обычно используются взрослыми цыганами бывшего СССР, в тех случаях, когда приходится прибегать к официальному имени, то есть при общении с государственными структурами, при формальном общении с другими представителями цыганского сообщества, на официальных торжествах и т. п. У котляров особая система отчеств, входящих в систему светского именования: котляр может иметь отчество по отцу, по матери или по ним обоим. В основном же цыганам мира хватает «светского» имени, которое употребляется ими даже с фамилией. Вежливое обращение к старшим в быту формируется при помощи слов «дядя» и «тётя», поставленных перед «светским» именем.

Фамилии у цыган используются так же, как и у других европейских народов. Иногда, если фамилию носит очень большая семья или несколько семей, в быту к фамилии одной из семей или ветви большой семьи прикрепляется специальное прозвище. В России прозвища у большинства семей существуют безотносительно наличия однофамильцев, происходят от «светских» имён основателей рода или знаменитых предков и играют роль «светской» фамилии, то есть фамилии, имеющей официальный статус в глазах цыганского сообщества, но не используемой вне его. Так, писатель из рода Сапорони вне цыганского сообщества носит фамилию Петрович.

Традиционная культура

Фольклор

Цыганский фольклор очень разнообразен, на него оказал и оказывает культурное влияние фольклор окружающих народов. Тем не менее, у большинства цыган это влияние не привело к потере уникальности фольклора.

Музыкальный фольклор цыган разнообразнее литературного, он оказал влияние на музыку, в том числе народную, многих народов мира. Наиболее известна музыка русских, балканских, карпатских, венгерских и испанских цыган.

Литературный фольклор цыган состоит из песен (их текстовой составляющей), баек, до которых цыгане очень охочи, мифов, в том числе нерелигиозного содержания, семейных легенд, к которым цыгане относятся с большим почтением и очень стараются сохранить, пословиц и поговорок, а также сказок.

Особенное место в цыганском песенном фольклоре занимают песни философского содержания, размышляющие или рассказывающие о цыганской жизни, культуре, духе. Помимо них, также популярны песни о любви, песни, посвящённые определённым событиям жизни, конкретным или обобщённым, шансон. Песни, написанные на танцевальные мелодии, как правило, не несут в себе особенного смысла.

Самый популярный вид цыганских сказок — страшилки. Обычными персонажами таких страшилок являются ожившие мертвецы и упыри, что, похоже, является отзвуком фольклора индийских предков, а также мелкие духи вроде леших и домовых, многие имеют печальное окончание. Есть также и поучительные сказки, и сказки-анекдоты.

Цыганский национальный костюм

Есть несколько цыганских национальных костюмов. Их общая особенность — непременно закрытая область бёдер и колен.

Костюм финских цыганок шьётся из бархата и похожих тяжёлых тканей, основной цвет — чёрный, с белой и светло-серой отделкой (вышивка, кружева и т. п.)

Кэлдэрарский женский костюм состоит из непременных юбки и блузки. Блузка, как правило, с глубоким вырезом или запахом, без воротника; рукава могут быть разнообразных фасонов. Юбка, в зависимости от кэлдэрарской моды, может быть длиной «в пол», до щиколотки или до середины икры. В любом случае, по её низу традиционно проходит широкая, в четверть или треть длины юбки, оборка. Ткани традиционно берутся ярких, насыщенных цветов. У взрослой женщины костюм дополняется очень широким и длинным фартуком и головным платком. Для национального мужского кэлдэрарского костюма характерны шляпа, жилет или пиджак с крупными серебряными пуговицами, сапоги, рубашка и брюки покроев, принятых в Румынии в городах в XIX веке; мужской костюм сейчас уже не носится.

Знаменитое монисто у котляров является заимствованным украшением, характерным для замужних женщин. Цыганки других этногрупп надевают монисто, как правило, для подчёркивания особого движения плечами в танце.

На костюм русских цыган сильно повлиял костюм котляров. Женский традиционный наряд состоит также из юбки, рубашки с неглубоким воротом и большой шали-плаща с бахромой и цветочным узором, разнообразно драпирующейся вокруг туловища. У девушек по бёдрам может быть повязана шаль поменьше. В национальный костюм взрослой цыганки входят разнообразно повязываемый головной платок и фартук заметно меньше, чем у котлярок. Мужской традиционный костюм состоит из рубашки русского покроя ярких цветов, короткого жилета, свободных брюк, сапог и картуза, иными словами, практически совпадает с костюмом русских купцов XIX века, в среде которых русские цыгане, будучи торговцами лошадьми, много вращались. В настоящее время национальный костюм практически не используется, хотя вариации на его тему можно увидеть на артистах.

Традиционный костюм английских цыган в мужском варианте практически не отличался от общеанглийского костюма. Для женщин же характерен был плащ с капюшоном яркого цвета, чаще всего —- красный, небрежно повязанный головной убор (чепец, шляпка, капор, платок), обычно жёлтый, летом вместо плаща — шаль, накинутая на плечи или перевязанная крест-накрест на груди.

Для многих европейских цыган характерны фасоны, имитирующие лохмотья. Это связано с попрошайничеством как традиционным женским ремеслом, сопутствующим гаданию или мелкой торговле.

Из украшений, у цыган популярны сделанные из золота перстни, у цыганок также браслеты и серьги, чаще всего без камней или с небольшими камнями. Женские серьги обычно с большим количеством свисающих деталей. У восточноевропейских цыган в большой моде наборы из восьми перстней примерно одной толщины, по перстню на каждый палец руки, кроме больших, обязательно различающихся узором.

Интересные факты

• Знаменитые пышные оборки на платьях испанских цыганок — прямое следствие их полунищего существования. Когда подол юбки изнашивался до лохмотьев, цыганка аккуратно его подрезала и нашивала полоски ткани от старых платьев или из купленных «по дешёвке» в лавке обрезков ткани.

Цыганский дом

Невозможно выделить общие особенности устройства домашнего быта у всех цыган мира, поскольку обычаи и образ жизни их слишком разнообразны. Однако некоторые общие особенности у некоторых групп выделить можно.

Ассимилянты

Цыгане-ассимилянты устраивают дом так, как принято у народа, с которым они проживают.

Второй этаж

У разных цыган разное мнение о том, способны ли межэтажные перекрытия удерживать скверну. Так, русские цыгане и цыгане-евангелисты считают перекрытия достаточным препятствием. В их домах женщина может жить и ходить выше первого этажа, и цыганские семьи могут жить в многоквартирных многоэтажных домах. У многих других цыган это запрещено, поскольку перекрытия считаются недостаточно надёжным препятствием для скверны. Таковы взгляды, например, котляров.

Частный дом

Основной особенностью цыганского дома является наличие специального, очень большого помещения, возведённого часто в ущерб другим помещениям, называемого «залой». Зала нужна для вмещения большого количества гостей, предполагаемых в случае какого-либо праздника: семейного сбора, свадьбы, дня рождения. Обычно на такие праздники приглашаются все географически досягаемые родственники. Это помогает поддерживать контакт внутри большой семьи.

Цыганская кухня

Кухня цыган-рома довольно проста. Чаще всего цыгане употребляют курицу, баранину, свинину. Особенно любят супы из свеклы, квашеной капусты. Северные цыгане предпочитают блюда из картофеля, южные также из кукурузы.

Как и каждый народ, цыгане имеют и свои национальные блюда. С древних времён цыгане жили в лесу или около него, поэтому они питались на охоте пойманными зверями — зайчатиной, кабаниной и др.

Особенное традиционное блюдо цыган — ёж (жареный или тушёный). Это блюдо цыган-синти, польских и прибалтийских цыган, связанное с длительной вынужденной жизнью в лесах во времена гонений на цыган в Европе.

Цыгане любят острую пищу.

Этикет

У большинства цыган действует очень сложный этикет, состоящий из правил поведения, зависящих от пола и возраста человека.

Так, в гостях и на праздниках женщины обычно сидят отдельно от мужчин: по разным сторонам стола, за разными столами или даже в разных помещениях.

Представителям более младших возрастных категорий обычно запрещается употреблять алкогольные напитки при представителях старших возрастов или же предписывается спрашивать их разрешения. При этом имеет значение не фактический возраст (то есть это не просто запрет подросткам, например), а разница в возрасте и семейное положение.

Во время праздников считается стыдным и невежливым по отношению к присутствующим сильно напиваться. Очень часто на праздниках «дежурят» молодые люди (которым всё равно нельзя пить при старших), в обязанность которых входит предотвращать конфликты и помогать празднующим соблюдать меру.

Со стороны женщины считается невежливым проходить перед мужчиной, если можно обойти его сзади, и стоять спиной к мужчине, если он сидит.

Гостя, по этикету, полагается накормить. Отказываться от угощения невежливо. Кроме того, считается, что в гости надо приходить с «гостинцем».

Употребляется много специфических речевых формул для различных ситуаций. Их неиспользование считается невежливым. Как правило, они употребляются, причём именно на цыганском языке, даже при разговоре на русском или других нецыганских языках.

Свадьба

Свадьба считается одним из самых важных событий в жизни цыгана. Во-первых, она даёт переход к новому иерархическому статусу, когда цыган (цыганка) становится «молодым взрослым». Во-вторых, на свадьбах принято знакомиться с будущими женихами и невестами, свадьбы помогают поддерживать связь между близкими и дальними родственниками. Кроме того, свадьбы считаются отличным развлечением, поскольку дают возможность показать свои навыки в танцах и пении (к чему относятся с таким же азартом, как у других народов — к спорту), посплетничать, вкусно поесть. Свадебные видео очень популярны в цыганской среде.

Свадьбе почти всегда предшествуют сватовство и/или обручение. Обручают будущих супругов официально родители. На деле, кто выбирает пару, зависит от возраста детей. У тех цыган, у которых принято жениться достаточно поздно, на деле дети сообщают о своём чувстве родителям с тем, чтобы они их посватали. У цыган же с обычаем раннего брака родители сговариваются о женитьбе детей без учёта их воли, поскольку дети, как правило, ещё слишком малы, чтобы задумываться над тем, с кем бы они хотели создать семью.

У некоторых цыган (крымских, балканских, некоторых кэлдэраров) существует обычай выкупа невесты, что сказывается на судьбе молодой не лучшим образом, поскольку все ожидают, что она максимально быстро окупит (отработает) затраченные на неё средства.

У котляров выкуп чисто символический, в виде золотых монет, специально хранимых или изготовленных (в виде копий монет XIX века) для этого.

У большинства цыган от невесты ожидается разрыв девственной плевы при первом половом контакте. Простынь с кровью от дефлорации принято показывать гостям во время празднования свадьбы.

Похороны

Похоронные обычаи разнятся у цыганских этнических групп.

У некоторых цыган считается, что человеку на том свете нужно всё то же самое, что и в обычной жизни. Если умирает человек, то, в зависимости от его пола, родственникам или друзьям передают через гроб 3 предмета: икону (умер мужчина — мужскую, женщина — женскую), постель и ковёр (символизирует дорогу). Родные и близкие идут процессией от дома за гробом. На землю кидают платок — «дорога». Родным усопшего нельзя нести гроб. В гроб кладут предметы первой необходимости и спиртное (для встречи с родственниками). В доме на 40 дней завешивают зеркала. Близкие родственники усопшего не стригут волосы и не сбривают бороду в течение 40 дней. В течение года родственники держат траур, не посещают весёлые мероприятия, такие как свадьбы, дни рождения и т. д. Время пребывания в трауре зависит от того как скорбит родственник. Если человек сильно скорбит, то пребывание в трауре может продлиться намного дольше. По истечении 40 дней дают накрытый стол родственнику, в соответствии с полом усопшего.

Музыка и танец

Дрожь плечами

Единственным незаимствованным движением цыганского танца, по мнению некоторых исследователей, является характерная дрожь плечами. Она встречается у цыган самых разных стран.

Танец живота

В Турции, Северной Африке, на Ближнем Востоке и Балканах цыгане традиционно исполняют танец живота, в своём особом стиле. Причём у цыган существует как женский, так и мужской вариант танца. Есть версия, что цыгане вообще немало способствовали распространению танца живота в мусульманских странах. В частности, они принесли этот танец в Египет в X веке. В Египте исполнительницы чувственных танцев, принадлежавшие к этнической группе цыган Дом, составили особую замкнутую группу гавази. Их изображения получили чрезвычайно широкое распространение в европейской живописи II половины XIX века (хотя художники часто путали их с египтянками-альмеями).

Цыганочка

«Цыганская венгерка», более известная как «цыганочка», появилась в России в XIX веке. Автором музыкальной основы танца считается дирижёр цыганского хора Иван Васильевич Васильев, прямой предок популярного в СССР исполнителя цыганских песен Николая Николаевича Васильева. Это танец считается национальным для русских цыган и популярен среди цыган России вообще. В мужскую версию танца входит чечётка. Часто «цыганочкой» также называется любой танец русских цыган. Характерной деталью таких танцев в исполнении женщин является волнующая дрожь плечами, мелкая, если на груди монисто (чтобы монетки ожерелья по-особому звенели), и более крупная, если его нет.

Цыгане в академической музыке

Цыганские музыканты заметно отметились в мире европейской академической музыки. Так, цыганская музыка вдохновляла знаменитых композиторов Сергея Рахманинова,Ференца Листа, Франца Шуберта, Иоганнеса Брамса. Среди цыган-исполнителей академической музыки есть всемирно известные, такие как Пал Рач — скрипка, Дьердь Цифра-старший (пианист), Дьердь Цифра-младший (дирижёр), Ион Войку (скрипач и дирижёр). Венгерский цыган Аладар Рац ввёл свой инструмент, цимбалы, в мир академической музыки. Его соотечественник скрипач Янош Бихари стал основателем академической цыганской музыки, написав ряд произведений, сочетавших академический стиль и цыганские музыкальные традиции. Несколько произведений в академическом цыганском стиле написал также знаменитый российский скрипач Михаил Эрденко (см. также Цыганский романс ниже). Сербским композитором цыганского происхождения Зораном Муличем написана первая православная Литургия Святого Иоанна Златоуста на цыганском языке.

Цыгане, получившие известность в жанре академической музыки

• Пал Рач — скрипач-виртуоз (см также Цыган-премьер (оперетта) (Венгрия)
• Дьердь Цифра (Венгрия)
• Йон Войку
• Михаил Эрденко (Россия)
• Янош Бихари (Венгрия)
• Григораш Динику Румыния
• Цинка Панна (Венгрия)
• Золтан Мага — скрипач (Венгрия)
• Будапештский цыганский симфонический оркестр (Венгрия)
• Зоран Мулич — композитор, музыкальный педагог (профессор Академии художеств в Нови-Саде), дирижёр (Югославия, Сербия)

Фламенко

Цыгане, получившие известность в жанре фламенко

• Gipsy Kings
• Николя Рэ
• Рамон Саласар
• Камарон де ла Исла
• Хоакин Кортес
• Диего Эль Сигала
• Кармен Амайя

Цыганский романс

Цыганский романс, жанр русского романса, сформировавшийся к середине 19 в. на основе русских народных песен и бытовых романсов под влиянием своеобразной манеры их исполнения певцами-солистами и гитаристами-аккомпаниаторами хоров петербургских и московских цыган. Ему свойственны эмоциональная насыщенность, сочетание напевности и декламационности, специфическая гитарная фактура сопровождения с переборами аккордов и контрапунктирующим с вокальной мелодией басом.

— «Большая советская энциклопедия»

Жанр цыганского романса был основан русскими композиторами и поэтами, поклонниками цыганской манеры исполнения; за основу был взят романс обыкновенный, но в музыку и тексты были добавлены специфически цыганские приёмы и обороты. Впоследствии, жанр был развит и изменён до современного состояния самими цыганами. В настоящий момент цыганский романс представляет собой вид песни, имеющий корни как в русском классическом и городском романсе, так и в городской лирической песне, узнаваемо цыганский по музыке и лирике, и может иметь как цыганский, так и русский текст. Темой текста является любовное переживание, от нежности до страсти. Типичным образцом цыганского романса является песня «Твои глаза зелёные». Мелодии к цыганскому романсу относятся к жанру цыганской академической музыки; цыганские романсы редко имеют «простое», непрофессиональное происхождение.

Считается, что русский шансон развился в том числе под влиянием цыганского романса, переняв от него высокую драматичность и некоторые другие особенности исполнения.

Цыгане, получившие известность в жанре цыганского романса

• Алёша Дмитриевич
• Валентина Пономарёва
• Валентин Баглаенко
• Николай Эрденко
• Николай Васильев
• Николай Сличенко
• Анатолий Титов
• Варвара Панина
• Настя Полякова
• Катюша Сорокина
• Вадим Козин

Джаз-мануш

Джаз-мануш (известен также как «цыганский джаз» и «цыганский свинг») — направление в «гитарном» джазе, основанное братьями Ферре и Джанго Рейнхардтом. Соединяет в себе свинг и традиционную технику игры на гитаре цыган группы мануш. Помимо гитары, сольным инструментом в джаз-мануш может быть скрипка или аккордеон.

Цыганский кинорежиссёр Тони Гатлиф посвятил цыганскому джазу фильм под названием «Свинг».

Другие музыкальные направления

• Taraf de Haïdouks (Clejani) — лаутарский тараф, исполняющий румынскую народную музыку
• Шабан Байрамович (серб. Šaban Bajramović, Шабан Бајрамовић) — сербский певец цыганского происхождения
• «Les Pires» (Франция)
• Mahala Rai Banda (Румыния)
• Джони Илиев (Болгария)
• Азис (настоящее имя — Васил Троянов Боянов) — болгарский поп-фолк певец цыганского происхождения
• Мартин Любенов (болгарский аккордеонист-виртуоз цыганского происхождения, Вена, Австрия)
• Пишта Данко — популярный в конце XIX века в Венгрии композитор и скрипач.
• Ронни Вуд (Ronnie Wood) музыкант из группы «Rolling Stones» — рок-гитарист Великобритания
• Ковач, Шандор — певец в стиле soul Россия
• Антощ Квик — певец в стиле soul Россия
• Ратмир Шишков — рэп Россия
• Жан Мелимеров — певец в стиле поп-музыка Россия солист группы «Премьер-министр»
• Михаил Жемчужный (младший) — металл Россия
• Алексей Дулькевич — шансон Россия
• Александр Марцинкевич — шансон Россия
• Вереш, Маришка — певица, и солистка группы «Shocking Blue» Голландия
• Александр Бердников — певец в стиле поп-музыка Россия — солист группы «Корни»
• Рустам Штар (Группа «Штар») — поп-музыка Россия
• Золтан Фаркаш — группа «Ektomorf» грув\треш металл Венгрия
• Лакатош, Роби — скрипач, композитор, джазмен

Цыганские исполнители традиционных джазовых направлений Россия:

• Валентина Пономарёва
• Нора (Леонарда) Иванова
• Борис Мелимеров
• Янош Шаркози
• Земфира Жемчужная (младшая)
• Жаклин Мигаль

Театр и цирк

• Леонтенко, Гитана Аркадьевна — цирковая актриса, танцовщица на лошади.
• Александр Панков — руководитель цыганского цирка 1930-е гг.
• Михаил Шишков — руководитель цыганского цирка 1970-х гг. Народный артист России

Список действующих цыганских театров

• Ромэн
• Дром
• Пралипэ
• Романс
• Роматхан
• Бахтори ромэн

Кинематограф

Цыганский кинематограф появился в наше время и фактически находится в фазе зарождения. Известно на данный момент четыре цыганских кинорежиссёра: Тони Гатлиф, Дуфуня Вишневский, Роберт Лакатош и Виктор Демент.

Наибольший вклад в цыганский кинематограф внёс Тони Гатлиф, цыган-кало, живущий во Франции: к 2009 году он снял уже 18 фильмов, часть из них — на цыганском языке. Стиль Гатлифа как режиссёра узнаваем и легко отличим.

Дуфуня Вишневский, цыган-ловарь из России — автор только трёх фильмов, все три на русском языке. Его карьера режиссёра оборвалась из-за ранней смерти.

Роберт Лакатош, венгерский цыган — автор одного фильма, «Везунчик»

Виктор Демент на данный момент автор одного документального фильма на цыганском языке, «Цыгане есть цыгане» (цыг. Рома исы рома).

Литература

Цыганские поэты и писатели, признанные классическими

• Александр Германо СССР
• Вано Хрусталё СССР
• Папуша Польша
• Матео Максимов Франция
• Лекса Мануш Россия
• Михаил Ильинско СССР
• Иван Ром-Лебедев СССР
• Усин Керим СССР
• Николай Саткевич СССР
• Михаил Казимиренко Украина
• Джура Махотин Россия
• Александр Булангиро (Алексеев) Россия
• Райко Джурич Югославия
• Василевский, Николай Александрович (поэт) Россия, СССР — Член Союза писателей.

Изобразительное искусство

Известные цыганские художники:

• Роб Гонсалвес
• Тамаш Пэли
• Давид Бээри
• Тамара Деметер

Цыганская пресса

• Романі Яг — цыганская всеукраинская газета. Издается в Ужгороде (Закарпатская область) с марта 1999 года. Украина
• Шунэн ромалэ — цыганский журнал издавался Владиславом Петровичем Деметером в 1997—1998 гг. Россия
• Романо кхэр — вестник Московского цыганского культурно-просветительного общества «Романо кхэр» издавался в 1998 гг. Россия
• Цыгане России — журнал ФНКА (Федеральной национальной культурной автономии) цыган России в 2007 г. Россия
• Рром п-о дром (Rrom p-o drom) — журнал Международного Союза цыган, главный редактор — Станислав Станкевич (Стахиро) — Президент Международного Союза цыган. Издается в Белостоке (Польша) с 1991 г. ISSN 0867-4803
• Романы зоря, издавался с 1927 по 1930 г. СССР
• Нэво дром, издавался с 1930 по 1932 г. СССР
• Рома (Roma) — цыганский журнал Индия
• Дорога (o Drom) — цыганский журнал Испания ISSN 0920-7813
• Цыганские новости (Nevipens romani) — цыганская газета Испания
• Интерфейс (INTERFACE) — европейский международный цыганский журнал ISSN 1169-0984
• Информационный журнал (INFORMACIAQO LIL e romane uniaqoro) — цыганский журнал Югославия ISSN 0867-7883
• Кетано дром (KETHANO DROM) — цыганский журнал Венгрия ISSN 1216-8513

Наиболее известные цыганские профессиональные журналисты:

• Александр Германо — печатался в «Романы зоря» и «Нэво дром» СССР
• Николай Панков — печатался в «Романы зоря» и «Нэво дром» СССР
• Ольга Панкова — печаталась в «Романы зоря» и «Нэво дром» СССР
• Станислав Станкевич (Стахиро) — главный редактор журнала «Рром п-о дром», Президент Международного Союза цыган с 2006 г..
• Чалора Карат — журналы: «Рром п-о дром» Польша, «Цыгане России», «Шунэн ромалэ» Россия и многие другие издания.
• Лекса Мануш — «Рром п-о дром» Польша и другие.
• Райко Джурич — Экс-Президент Международного Союза цыган, журналы: «Рром п-о дром» Польша, «INFORMACIAQO LIL e romane uniaqoro» Югославия
• Адам Бартош — «Рром п-о дром» Польша
• Байрам Халити — «Рром п-о дром» Польша, «INFORMACIAQO LIL e romane uniaqoro» Югославия
• Джура Махотин — «Рром п-о дром» Польша
• Николай Василевский СССР, Россия — Член Союза журналистов. Публиковался в журналах: «Смена», «Дружба народов», «Студенческий меридиан», альманахе «Подвиг».

Отношение к образованию и спорту

Отношение к образованию

Во времена кочевья многие цыгане считали хорошей идеей получать хотя бы начальное образование в сельских школах или в семье. Считалось, что ребёнок должен уметь читать и хорошо считать, в том числе уметь быстро решать арифметические действия, включая умножение и деление.

Так, Ян Йорс отмечал, что по крайней мере мужчины у кочевых цыган-ловарей, с которыми он путешествовал, грамотны и пишут друг другу письма, пользуясь услугами самой обычной государственной почты.

Писатель и проповедник Матео Максимов, происходящий из семьи кочевых котляров, был обучен грамоте своим отцом.

В ряде этнических групп было принято отдавать детей в школы в период зимовки. В результате даже в довоенный период в таборах сэрвов, русских цыган и кишинёвцев насчитывалось немало грамотных людей. Интересно, что кочевые родители отправляли учиться не только мальчиков, но и девочек.

Н.Вл. Бессонов. «Игры детей и молодёжи в цыганских кочевых таборах». Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. Том 15. Киiв, 2008. Рома в Украiнi: iз минулого в майбутнє. С. 57-72.

Поскольку устный счёт был необходим для торговли, цыганские дети стремились как можно быстрее усвоить эти навыки. Научившись считать очень рано, они порой запоминали на всю жизнь точные цифры, даты и тому подобное. Приведу конкретные примеры.

В 1933 году была проведена спецоперация по выселению кочевых цыган из окружающих Москву лесов. В результате облав многие таборы были отправлены в Сибирь в так называемые «трудпосёлки ОГПУ». Мне удалось найти несколько жертв этой акции. В частности, я взял интервью у В. Шаматульского, которому в момент задержания было всего шесть лет. Оказалось, мальчик запомнил дату (конец июня 1933 года), а также подсчитал, что цыган было приблизительно пять тысяч. Естественно, я задал Владимиру Викторовичу вопрос, каким образом он оперировал такими большими цифрами в таком малом возрасте. «Всё очень просто. — ответил мне пожилой цыган, — Я тогда как раз считать научился, и мне было интересно пробовать на разных примерах. Я пересчитал, что в нашем вагоне 35 человек. Потом пробежались с пацанами вдоль поезда. Посчитали, сколько вагонов. Перемножил — оказалось больше девяти сотен человек. А эшелонов было пять».

Через некоторое время у меня появилась возможность проверить цыганские выводы по документам. В архиве сохранился рапорт от пом. начальника ГУЛАГа Плинера, адресованный зам. председателя ОГПУ Ягоде. Из документа следовало, что операция по выселению цыган действительно началась в конце июня, а точнее 28 числа. Подтвердились данные о числе эшелонов, а общая цифра депортированных оказалась 5470 человек. Таким образом, цыганский мальчик в подсчётах ошибся очень незначительно.

Н.Вл. Бессонов. «Нарративные источники как один из информационных ресурсов цыгановедения». Науковi записки. Збiрник праць молодих вчених та аспiрантiв. Том 15. Киiв, 2008. Рома в Украiнi: iз минулого в майбутнє. С. 73-94.

С оседанием, практика получения начального образования стала практически всеобщей в цыганской среде. Кроме того, в таких странах, как Россия, Украина, Германия и некоторые другие цыгане стали стремиться получать также среднее и высшее образование, что привело к образованию прослойки цыганской интеллигенции.

Цыгане в спорте

Наиболее популярны у цыган такие виды спорта, как разные виды спортивной борьбы, футбол и бокс.

• Бэнел Николицэ[www.perfectpeople.net/biography/5231/banel-nicolita.htm]
• Ковач, Шандор
• Эрик Кантона
• Христо Стоичков
• Рэйби Хоуэлл
• Иоганн Тролльманн
• Симау Саброза
• Рикарду Куарежма
• Андреа Пирло
• Рафаэль ван дер Ваарт
• Андре-Пьер Жиньяк
• Милан Барош
• Синиша Михайлович
• Деян Савичевич
• Рустам Аджи

Цыганские праздники и фестивали

Основные цыганские праздники

• 8 апреля — Международный день цыган — национальный праздник, установленный в 1991 году в ознаменовании учреждения Международного союза цыган (Romani union) и признании этой организиции ООН.
• 4 мая — день поминовения Блаженного Сеферино (у католиков)
• 9 мая — день Победы над фашизмом, день Памяти о погибших во время Второй мировой войны
• 25 мая (ночь на этот день) — крещение Сары Кали (у католиков)
• 2 августа — день Памяти Кали Траш (геноцида цыган)

Фестивали

• Кхаморо — ежегодный международный фестиваль цыганской культуры в Праге.
• Романи Яг — фестиваль цыганской культуры в Монреале.
• Амала — ежегодный международный фестиваль цыганской музыкальной культуры в Киеве.

Современные цыганские ансамбли и музыкальные коллективы в России

• Лойко
• [www.russkaroma.ru/ Русска Рома]
• [www.shtar.ru/ Штар]
• [cigane.clan.su/ Амэ Рома]
• [www.chergenya.org.ua/ Чергэня]
• [www.ohi-chernie.ru/ Очи Чёрные]
• [www.taborshow.ru/ Табор возвращается]
• [www.chergen.net/ Ансамбль Чергэн (Воронеж)]
• [www.bahtaleroma.narod2.ru Цыганский музыкальный театр Бахталэ рома]

См. также

• Цыгане
• Международный день цыган
• Культура
• Романипэ
• Гаджо

Ссылки

• [www.kulturom.ru/ Российский центр исследований цыганской культуры] Научный сайт о культуре и языке цыган с публикациями российских и зарубежных авторов
• [romanikultura.ru/ Романи Культура и Джиипэн], журнал, посвящённый культуре цыган
• [community.livejournal.com/romanykultury/63430.html «30 фактов о цыганах»]
• [www.skazka.com.ru/people/cigan/cigan.html Цыганские сказки]
• [cigane.clan.su Цыганский ансамбль.]  (рус.)
• [wsmagazine.ru/5_25_189 О цыганской семье]
• [gypsy-life.net/kultura-main.htm Цыгане России. Культура]
• [www.romaniwriters.com/ Romani Writers Union]  (англ.)
• [web.archive.org/web/20070821054041/www.geocities.com/domarisociety/history.htm Domari Society Site]  (англ.)
• [www.romaniyag.com/ Сайт фестиваля Romani Yag]  (англ.)  (фр.)
• [musplanet.narod.ru/Gipsy_music.htm Цыганская музыка на сайте «Музыка планеты»]  (рус.)
• [almazgypsy.ru/gypsy_costume.htm Цыганский костюм для танца (описание)]

Отрывок, характеризующий Культура цыган

Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.