Цэндийн Дондогдулам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Это имя — монгольское; «Цэндийн» — отчество, а не фамилия; личное имя этого человека — «Дондогдулам».
Дондогдулам<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Мать-дакини государства
Богдо-хатун, Дарь-Эхэ
1911 — 1923
Коронация: 16 декабря 1911 года
Избрание: 1902 год - жена Богдо-гэгэна
Церковь: гелуг
 
Оригинал имени
при рождении:
Цэндийн Дондогдулам
Рождение: 15 ноября 1874(1874-11-15)
Цин, Внешняя Монголия, Сэцэн-ханский аймак, хошун Хувчин-джонона
Смерть: 1923(1923)
МНР, Урга
Супруг: Богдо-гэгэн VIII

Цэндийн Дондогдулам (монг. Улсын эх дагина — «Мать-дакини государства», 18761923) — супруга монгольского Богдо-хана.





Биография

Цэндийн Дондогдулам родилась 15 ноября 1876 года (по другим данным — в 1874 году) во Внешней Монголии, в хошуне Хувчин-Джонон-вана Цанлигдоржа в Сэцэн-ханском аймаке[1] (ныне сомон Баян-Адрага аймака Хэнтий).

Впервые познакомилась с Богдо-гэгэном VIII в 1895 году во время его поездки в монастырь Эрдэни-Дзу; ещё раз они встретились в 1900 году во время поездки в монастырь Амарбаясгалант.[2] Дондогдулам была камеристкой старшей жены Джонон-вана Цогбадраха, который сопровождал Богдо-гэгэна в поездке.[3]

В 1902 году Дондогдулам стала женой Богдо-гэгэна VIII. Богдо-гэгэн усыновил её сына, в котором опознали хубилгана Ялгуусан-хутухты (его судьба после революции неизвестна). В ней распознали дакини и проявление Белой Тары (монг. Цагаан Дарь Эх). В 1903 году на её содержание был выделен аймак, а в столице создан храм Эх-Дагинын-аймгийн-хурал.[4] После провозглашения независимости Монголии в 1911 году Дондогдулам получила титул Улсын Эх Дагина — «Мать-дакини государства».

Дондогдулам создала при дворце Богдо-гэгэна центр умельцев и мастеров. По её инициативе они с Богдо-ханом усыновляли и растили многих детей. Согласно обычаю, она брала детей от семей, в которых дети быстро умирали. Одним из них был Л. Мордорж, ставший выдающимся монгольским композитором.[5] Дондогдулам скончалась в 1923 году за год до смерти супруга. День упокоения отмечали в 15-й день последнего осеннего месяца.[6] Дондогдулам кремировали в истоках реки Сэлбэ вблизи Улан-Батора, где в своё время они с мужем проводили летний сезон. Долина впоследствии была названа «Шарга морьт» оттого, что во время кремации в ней паслись восемь соловых лошадей.[5]

Личность

Дондогдулам была грамотной, читала по-монгольски и по-тибетски. Монголы её уважали за ум, образованность и хорошее чтение священных книг нараспев. Личным учителем Дондогдулам был цорджи Лувсандондов; она разбиралась в буддийской догматике и ритуалистике, самостоятельно участвовала в хуралах;[1] была отзывчивой, весёлой, умной, энергичной и властной женщиной[3] По некоторым сведениям, на приеме, устроенном в честь прибытия во Внешнюю Монголию цинского амбаня Саньдо, Дондогдулам отказалась поклониться ему, хотя он прибыл как представитель маньчжурского императора; она поддерживала Богдо-гэгэна в борьбе за независимость Монголии.[5] По сообщению П. К. Козлова, она «…разъезжает с ним [мужем] всюду, стреляет из лука, ловит рыбу на удочку, пьёт и не напивается».[7] Миссионер Ф. А. Ларсон, неоднократно встречавшийся с ними обоими, вспоминал: «Монголы никогда не говорили о ней как о простом человека, но только как о богине. Она была практичной, благоразумной женщиной и великолепной домохозяйкой, выгнавшей из переходов великого дворца Будды весь мрак, таившийся там до её прихода. Она была приятной спутницей, хорошей наездницей и превосходным стрелком. Будда чрезвычайно ею гордился».[8]

Дань памяти

  • Во дворце-музее Богдо-гэгэна имеется экспозиция, посвящённая Дондогдулам, включающая её личные вещи и восковую скульптуру.
  • С июня 2011 года на родине Дондогдулам действует мемориальный комплекс «Монголын их хатдын өргөө», посвящённый выдающимся монгольским хатун.

Напишите отзыв о статье "Цэндийн Дондогдулам"

Примечания

  1. 1 2 Д. Гомбосvрэн [www.bolod.mn/modules.php?name=News&file=print&sid=22953 «Хувь зохиолын тeрелх мэргэх ухаантай» Эх Дагина]
  2. Бадарчи О. С., Дугарсурэн Ш. Н. Богд хааны амьдралын он дарааллын товчоон. Улаанбаатар: Хаадын сан, 2000 — с.188
  3. 1 2 Тудэв Л. (ред.) VIII Богд хаан. Улаанбаатар: Хаадын сан, 1998. — с.24-25.
  4. Впоследствии красные переделали его в цирк. После падения власти МНРП храм восстановлен.
  5. 1 2 3 Сухбаатар Д. [savetibet.ru/2011/07/10/mother-dakini-of-mongolia.html Дондогдулам — «Мать-Дакини» Монгольского государства]
  6. Бадарчи О. С., Дугарсурэн Ш. Н. Богд хааны амьдралын он дарааллын товчоон. Улаанбаатар: Хаадын сан, 2000. — с.188
  7. Козлов П. К. Тибет и Далай-лама. М.: КМК, 2004. ISBN 5-87317-176-9 сс. 106—107
  8. Larson F.A. Larson Duke of Mongolia. Boston, Little, Brown: and Co., 1930 — p. 128

Отрывок, характеризующий Цэндийн Дондогдулам

Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.