Цэнь Цань

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Цэнь Цань
岑參
Дата рождения:

715(0715)

Место рождения:

Цзянлин

Дата смерти:

770(0770)

Место смерти:

Чанъань

Подданство:

Империя Тан

Род деятельности:

поэт

Язык произведений:

Вэньянь

Цэнь Цань или Цэнь Шэнь (кит. трад. 岑參, упр. 岑参, пиньинь: Cén Cān, 715–770) — китайский поэт времен династии Тан. Известен также под именем Цэнь Цзячжоу (кит. 岑嘉州, пиньинь: Cén Jiāzhōu). Его произведения входят в антологию Триста танских поэм.





Биография

Родился в семье чиновника в Наньяне (современная провинция Хэнань), но позднее переехал в Цзянлин, Цзичжоу (Хубэй). Его прадед Цэнь Вэньбэнь[en], двоюродный дед Цэнь Чанцянь[en] и дядя Цэнь Си[en] были канцлерами. Его отец Цэнь Чжи был правителем Цзинчжоу. Отец умер, когда Цэню было 10 лет. Финансовое положении семьи резку ухудшилось. Цэнь стал усиленно учится, читая много классической и исторической литературы. В возрасте 20 лет переехал в Чанъань, где в 744 году сдал экзамены на цзиньши. Через семь лет Цэнь встретился с Гао Ши и Ду Фу. Трое стали хорошими друзьями[1]. Цэнь был в дружеских отношениях и с Ли Бо, который даже сочинил стихотворение «Несите вино!», где упоминается Цэнь..

Цэнь Цань жил во времена Мятежа Ань Лушаня со всеми его трудностями, гражданской войной и политической нестабильностью. В это время он занимал несколько должностей на далеких Центрально-Азиатских границах Танской империи. Будучи лоялистом, он, затем, занимал несколько должностей в провинциях, вплоть до своего ухода на пенсию в 768. Умер в 770 в Чанъани.

Творчество

Ранняя поэзия Цэня, в основном, пейзажная. Поздние стихотворения отражают трудности жизни на далеких границах с их тяжелым климатом и постоянными сражениями[2]. Наследие поэта составляет 403 стихотворения. В стихах Цэня почти этнографическая точность соседствует с любовью к необычному, особенно в явлениях природы.

Напишите отзыв о статье "Цэнь Цань"

Литература

  • Поэзия эпохи Тан. М., - Художественная литература, 1987, стр. 235-238.
  • Davis, A. R. Редактор и введение. The Penguin Book of Chinese Verse. — Penguin Books, Baltimore, 1970.
  • Wu, John C. H. The Four Seasons of Tang Poetry. — Charles E.Tuttle, Rutland, 1972. ISBN 978-0-8048-0197-3

Примечания

  1. Wu, 121
  2. Davis, xi

Отрывок, характеризующий Цэнь Цань

– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .